Добей лежачего - Дэн Кавана

Один-ноль. Ну вот, уже и распечатали. Ему нравилось выражение «нераспечатанные ворота». Это давало представление о скрупулёзности, аккуратности вратарей. В мыслях он нередко представлял себе разговоры вроде: «Ну, как вчера сыграл, Даффи?» «А, снова даже не распечатали». Разговоры приходилось представлять в мыслях, потому что в реальности их почти не случалось. Мало кто спрашивал Даффи о его игре, а когда всё же спрашивали, он не часто мог ответить так, как мечтал. «Нераспечатанные». Чудное словцо. Он улыбнулся. Единственное время, когда он пользовался нераспечатанными комплектами одноразового постельного белья, было, когда он каждый день осматривал свои ноги на предмет коричневых прыщиков и мерил температуру; время, когда завсегдатаи «Аллигаторов» и прочих подобных заведений тряслись от страха.

«Упрямцы» не отличались привлекательностью. Были среди них толстоватые, лысоватые, тяжёлые на ногу; Один или два были уже попросту старички. Но они были мастера, к тому же набирали обороты. Здорово, когда команда состоит из профи, но если их всего девять, и один из этих девяти в самом начале игры налетит на мастерски выставленный локоть — такой команде не позавидуешь. Даффи уже имел опыт игры в «воскресных» командах, подобных этой. Что плохо в воскресеньях, это то, что они идут сразу вслед за субботами, и все подающие надежды, но звёзд с неба не хватающие, ночь напролёт увлечённо глушат спиртное, а наутро здоровяк-форвард с удивлением оглядывает совершенно незнакомую спальню и соображает, что у него есть шесть с половиной минут на то, чтобы пересечь весь Лондон, и нет при себе экипировки. Таких команд Даффи достаточно навидался; начать с того, что они вечно норовят оставить вратаря вовсе без защиты. Здесь, у «Упрямцев», положенные четверо были хотя бы всегда на месте. Три года назад, когда команда только что была основана, они называли себя «Неформалы». Весьма неглупое название и даже намекало на их пижонскую экипировку — гордость эта, должно быть, уходила корнями в те времена, когда все они носили пижамку и короткие штанишки, — но для футбола оно мало подходило, и через несколько месяцев «Неформалы» незаметно превратились в «Упрямцев».

Один-ноль за десять минут до перерыва. Даффи выпало ещё пару раз поволноваться, но всё обошлось. Во втором придётся всерьёз взяться за рыжего, может, ещё и осадить левого крайнего. Есть надежда, что скажутся и последствия вчерашней попойки. Только бы не расслабиться и не перемудрить в последнюю пятиминутку. Только б не пропустить ещё пару позорных «пшёнок», иначе — крышка. Крышка. Поминай, как звали. Совсем как с Дэнни Мэтсоном. Дэнни… и где он сейчас?

Первый тайм

Есть множество способов сломать ногу футболисту. Если вы непременно хотите в этом убедиться, то стоит подкинуть несколько сотен нужному человечку, и по указанному адресу явится, к примеру, почтальон со свинцовой битой за пазухой. Немного шумновато, но кто в наше время особо заботится о приличиях. Если вы хотите действовать более скрытно, вам нужно тщательно выверить диспозицию, найти подходящего игрока — у него, прежде всего, должны быть сильные ноги — и, посулив ему не столь уж крупную, но привлекательную сумму, послать его вдогонку за интересующим вас объектом. Борьба за мяч при равных шансах обеих сторон, одна молниеносная подсечка… и он, возможно, даже не получит жёлтую карточку. Впрочем, есть и ещё менее явные пути.

Дэнни Мэтсон был в лёгком подпитии, даже он сам не мог этого не признать. Но теми, кто в ту ночь не дал ему вывести машину с подземной парковки, двигало не намерение сократить количество пьяных водителей на дорогах. Позже Дэнни даже не мог вспомнить, сколько в точности их было. «Сколько же их было, по вашей приблизительной оценке?» — допытывался у него полицейский сержант. «До чёрта», — вот и всё, что мог ответить Дэнни. Сержанта такой ответ несколько озадачил. У Дэнни был при себе от силы тридцатник — по нынешним ценам, едва хватило бы на пару пива.

В ту субботу Дэнни чувствовал себя, как огурец. Его двенадцатый раз подряд выпускали на поле в стартовом составе. Он пришёлся ко двору, он старательно трудился, и это с его подачи Большой Брэндон сравнял счёт. Он творил вещи и покруче — пять голов за одиннадцать игр совсем неплохо для хавбека, тем более в команде, которая едва держится на плаву, — но в тот раз все особенно хвалили его универсальность. Парни были довольны. Босс был доволен. Они показали результат. «Один-один» против «Барнсли» — не шутка, это всякий знает. «Я вижу свет в конце туннеля, парни», — сказал босс после матча. Босс всегда выражался несколько напыщенно.

И что ещё хорошо, это что благодаря достигнутому, остаток субботы прошёл более оживлённо. Пить-то они всё равно, конечно, пили, но ведь выпить, чтобы отпраздновать «один-один» против «Барнсли», — совсем не то же самое, что напиться, чтобы забыть о перенесённом позоре. Помимо всего прочего, это означает, что вы можете твёрдо смотреть в глаза вышибале, когда решите заглянуть в «Логово рыцарей».

Вот в чём ещё одно преимущество игры в основном составе — бесплатный вход в «Логово». Бесплатный вход, первая порция за счёт заведения, да ещё Винс будет увиваться вокруг тебя и норовить завести разговор об игре. В тот день, когда Дэнни выключил из игры того парня, мастера забивать головой, и принёс «Атлетику» первую победу за восемь встреч, Винс самолично водрузил на стол ведёрко со льдом — шампанское. В этом была одна из причин, почему «Логово» пользовалось успехом: Винс не считал зазорным самому потрафить клиентуре.

Так что в ту субботу они устроили себе маленький праздник. Собралось полкоманды, рома выпили немерено. Дэнни даже зазвала на танец какая-то Дениза, разухабистая смуглокожая девица с обилием выпуклостей разного калибра, большая часть которых была выставлена на всеобщее обозрение, а какая-то толика оказалась прижата к телу Дэнни. Класс! Интересно, подумал Дэнни, а что, если б мы обыграли «Барнсли»? В неоновом свете Дениза смотрелась весьма аппетитно.

Когда появилась Моника — с Моникой они незадолго до этого пару раз встречались — Дениза прогнала её. Без хамства, но решительно. Ещё стаканчик, и ещё один, и когда пришло время расходиться по домам, Дениза выразила готовность быть с ним. По крайней мере, до дверей.

«Подгони машину, будь душкой», — прошептала она, слегка подрагивая и выпуская его руку с видимой неохотой. Ух ты, подумал он, стараясь не потерять равновесие: ноги слушались плоховато. Они явно обнаглели и вовсе не желали нести его на автостоянку. Возможно, они знали что-то, чего он не знал.

Он спустился по лестнице и устремился приблизительно в том направлении, где стояла его потрёпанная «Кортина». Он надеялся, что Дениза не будет слишком уж разочарована. Он подумал, что нелишне было помянуть про новенькую «Капри», которую он уже заказал, и которую вот-вот должны были ему доставить. С «Кортиной» этой были одни неприятности. Взять хотя бы ключи: вечно они играли с ним в прятки. А, да вот же они. Как бы ещё не попасть в эту лужу. Просто удивительно, до чего на всех вот таких парковках плюют на дренаж. Даже когда наверху по нескольку дней нет дождя, здесь всегда сплошные маслянистые лужи. Ну и как же этот ключ вставляется?

Вероятно, сначала они ударили его по голове, хоть потом он и не мог припомнить точно. Не приходилось сомневаться в том, что они сбили его с ног, пнули несколько раз и затолкали в грязную воду; они испачкали ему костюм, стащили бумажник и сорвали с руки часы. Он был достаточно пьян, чтобы удивиться, зачем они всё это затеяли и почему они ведут себя так грубо — ведь они уже забрали его бумажник. Почему они не дают ему подняться, и один окунает его лицом в маслянистую воду, а другой держит за ногу. Может, он пробовал лягаться, но этого он не запомнил. Всё происходило почти бесшумно — только пыхтение и возня — и когда Дэнни решил, что пора всё же покричать, у него была к этому масса поводов. Вероятно, его били ногами, а может, и чем ещё, потому что внезапно он ощутил дикую боль в лодыжке, совсем рядом с пяткой. Потом ещё, и ещё, с каждым разом всё больнее — больнее, чем любая из тех травм, что он получил за свою карьеру, больнее даже, чем когда он вывихнул плечо на стадионе в Сканторпе. Он закричал, и когда крик затих, эти люди исчезли, забрав с собой его «Ролекс». Костюм был выпачкан грязью, Дениза устала ждать и ушла домой, а на его карьере можно было ставить крест.

Джимми Листер первый год был менеджером[1] «Атлетика» — первый и, вероятно, последний. Четвёртые с конца в Третьем дивизионе, причём сыграть оставалось всего десять матчей. Любой менеджер знает, что это значит. До конца сезона вас никто не уволит, поскольку лучше так, чем вовсе без тренера, а при таком положении дел никакой новый руководитель команду не примет. Так что у вас есть десять матчей. Если команда вылетает, вылетите и вы, это само собой. С другой стороны, если вам удастся предотвратить провал команды, вам это очков не прибавит. Спасибо, но хватит. Что ж, Джим, ты неплохо поработал за эти шесть недель, но к следующему сезону мы, пожалуй, подыщем кого-нибудь ещё. Без обид?