Доктор Данилов в госпитале МВД - Андрей Шляхов

— Почти сложилось. Вроде как нормальное место. С лекарствами проблем нет, со всем остальным тоже, чистенько, пристойно, в коридорах никто не лежит, не только двенадцатиместных, но и семиместных палат нет, кормят прилично, постельное белье без дыр и пятен… Твердая четверка, короче. С плюсом. Плюс можно поставить за то, что допуск к наркотикам мне сделали за полторы недели благодаря крепким дружеским связям между ведомствами.

Допуск к работе с наркотическими средствами и психотропными веществами оформляется при каждом новом трудоустройстве, и до получения этого допуска врач не имеет права назначать эти самые препараты. Обычно процедура оформления разрешения довольно длительная и иногда может затягиваться более чем на два месяца. Врач приносит в отдел кадров заключение о возможности работы с наркотическими средствами и психотропными веществами из наркологического и психоневрологического диспансера, заполняет анкету, после чего сотрудник отдела кадров направляет в территориальное подразделение ФСКН (Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ) запрос и ждет, пока оттуда придет разрешение на допуск. «Там же сплошь и рядом наши люди, поэтому все решается быстро, — сказал о ФКСН Роман Константинович. — Да и кадровики у нас дотошные — позвонят, напомнят, подошлют кого-нибудь за документами. Ответ обычно бывает готов быстро, но вот пока его отправят…» Данилов еще «дорабатывал» на старом месте работы, в кожно-венерологическом диспансере, а запрос на него уже был отправлен.

— А почему не пятерка?

— Потому что ремонт со всеми сопутствующими факторами — шум, пыль, запахи. Вот закончится ремонт, тогда можно будет и пятерку поставить.

Первое реанимационное отделение по окончании ремонта из шестикоечного должно было «расшириться» вдвое — стать двенадцатикоечным. Начальник Роман Константинович расширение приветствовал, старшая сестра Любовь Дмитриевна — не очень («платить больше не станут, а хлопот прибавится»), а Данилову было все равно. На двенадцать коек в реанимации положено два дежурных врача. С одной стороны, хорошо дежурить с умным и приятным в общении коллегой. И время быстрей идет, и две головы лучше, чем одна. С другой стороны, коллеги бывают разные. Попадаются среди них не очень умные и не слишком приятные в общении. С такими дежурить тяжко, порой даже очень. Так что все зависит от обстоятельств.

— Максимушкин не достает?

С Романом Константиновичем Елена вместе училась в институте, вернее — доучивалась после академического отпуска, взятого по причине беременности и родов. Благодаря этому знакомству Данилов и узнал о вакансии реаниматолога в госпитале.

— Нет, нормальный мужик твой Максимушкин, во всяком случае — на первый взгляд.

— Это когда он успел стать моим? — удивилась Елена. — Вот уж никогда…

— Ну ты же меня с ним познакомила, — напомнил Данилов, — значит, употребление местоимения «твой» вполне уместно.

— А как верховное начальство?

— Да никак, как везде.

При устройстве на работу Данилов имел пятиминутную беседу с начальником медицинской части госпиталя полковником Саватеевым. Беседа была обычной, можно сказать — канонической. «Расскажите вкратце о себе… Мы — Федеральный клинический госпиталь, а не какая-нибудь там девятьсот тринадцатая замкадовская больничка… Желаю успеха!»

— Никаких «поворотов кругом», «упал-отжался», «есть» и «так точно»? — прищурилась Елена, намекая на кое-какие недавние опасения Данилова.

— Ехидна ты, — укорил Данилов, — теперь каждый день вспоминать будешь?

— Нет, только по нечетным! — пообещала Елена. — Но если серьезно, то я очень рада тому, что тебе нравится в госпитале. Руки-то как, еще не забыли, как трубку вставлять и как «подключичку» ставить?

— Это ж как на велосипеде кататься — приобретенный навык сохраняется на всю жизнь.

— А вот я, после того как ушла с «линии», все забыла, — призналась Елена.

— Это только так кажется, — заверил Данилов, — вот попробуй кого-нибудь заинтубировать и сама удивишься, откуда что взялось.

— Кого же мне интубировать, если я на вызовы не езжу?

— Кого-нибудь из подчиненных, — серьезно ответил Данилов. — Кто провинился. Если слабо так провинился — то только интубация, если сильно — то еще и «подключичку» поставить, а тем, кто проштрафился по самое не могу, можно и трахеостомию провести.

— Интересное предложение, — одобрила Елена. — Надо бы обсудить его на Центре. Определенно послужит к укреплению дисциплины.

— А заодно и тренировка навыков — двойная польза! Только предлагай не на Центре, а сразу в департаменте, тогда тебя точно главным врачом назначат!

— Ох, и натворю тогда я дел! — мечтательно зажмурилась Елена.

— Кто бы сомневался, — сказал Данилов. — И сотрудники десять раз подумают, прежде чем нарушать. Пункционная игла в дрожащих от гнева руках начальства — это страшно! Никакого сравнения со строгачом с занесением!

Они немного посмеялись, а потом Елена спросила:

— А что не нравится в госпитале? Не может же все нравиться?

Данилов призадумался, пытаясь систематизировать несколько разрозненные впечатления. Что не нравится? Ремонт? Ну, ремонт дело преходящее — был, и нет его…

Героиня фильма тем временем успела уехать из Нью-Йорка в глухую американскую провинцию, не иначе как на родину, и сейчас изливала душу цветущей девице породы «кровь с молоком», не то младшей сестре, не то школьной подруге. Девица лучилась счастьем, имела несколько килограммов лишнего веса и время от времени ласково трепала по головенкам подбегавших к ней ребятишек, то есть олицетворяла собой простое человеческое счастье, исконно-посконное, без всяких там городских и карьерных заморочек.

— Как ты можешь смотреть эту нудятину? — вслух удивился Данилов. — Ведь все и так ясно! Где-то с полчаса она будет пытаться привыкнуть к сельской жизни, но так и не сможет этого сделать и рванет обратно в Нью-Йорк. А по дороге или же прямо на пороге своей квартиры встретит этого лощеного хмыря, который водил ее по ресторанам…

— Он же умер от лейкемии! — Елена оторвалась от экрана и обернулась к Данилову.

— Ошибки быть не может? Дура-медсестра позвонила не по тому телефону…

— Так похороны же показали!

— Похороны я проспал, — признался Данилов. — Значит, встретит другого, еще лучше прежнего… Тот, который помер, был адвокатом?

— Брокером.

— Один черт. Значит, новый будет простым парнем — каким-нибудь дальнобойщиком или сантехником. Он подарит ей море душевного тепла и всего остального, что ей требуется, тоже… Короче, все будет хорошо.

— Спи дальше, — разрешила Елена, — а я, с твоего позволения, досмотрю до конца.

— Я не сплю, а думаю над твоим последним вопросом, — поправил Данилов. — Впрочем, уже могу ответить. На сегодняшний день в госпитале мне не нравится только то, что к нему нужно привыкать. Надоело, знаешь ли, привыкать к новым местам, хотя в этом месте, если, конечно, моя интуиция не врет, я могу задержаться надолго. Во всяком случае, мне там нравится и вроде как никто изначально не имеет на меня зуба.

— Осталось только постараться, чтобы ни у кого этот зуб не появился, — уколола Елена. — А то ведь ты умеешь провоцировать негативное отношение к себе, что называется, на ровном месте.

— В моей жизни был всего один начальник, у которого я провоцировал негативное отношение к себе, да и то не совсем осознанно. В итоге… — Данилов сделал маленькую паузу и закончил фразу: —…мне пришлось на нем, то есть на ней, жениться, чтобы загладить свою вину.

— Ах, вот как! — возмутилась Елена. — Значит, я вышла замуж за раскаявшегося провокатора? Вот так новость! Слушай, а зачем ты меня провоцировал?

— Сам не знаю. Возможно, хотел убедиться в том, что я тебе небезразличен.

— Убедился?

— Почти да.

— Вот тебе за «почти»! — Елена локтем ткнула Данилова в бок. — Вот тебе за провокации! — Данилов ожидал еще одного толчка, но вместо этого его лягнули ногой. — За что бы тебе еще вломить?

— По логике вещей третьим номером должна идти твоя загубленная жизнь, — опрометчиво подсказал Данилов.

— Да, именно так! — Елена села, схватила подушку и с размаху приложила ею по голове Данилова. — Получай за мою загубленную жизнь!

— Вот это — настоящие чувства! — одобрил Данилов, отбирая подушку, чтобы избежать повторного удара. — Какая экспрессия, какой темперамент! Совсем не то, что в этом унылом кино.

— С тобой невозможно смотреть серьезные фильмы! — Елена взяла с тумбочки пульт и нажала кнопку ускоренной перемотки назад.

— Ставь сначала, — посоветовал Данилов, возвращая Еленину подушку на место, — под него так славно спится.

Самое главное впечатление от работы в госпитале Данилов озвучивать не стал, уж очень неожиданным и непривычным оно оказалось. Впервые в жизни ему не нравились все коллеги по работе. Все три врача первого реанимационного отделения. Причем не просто не нравились, а вызывали раздражение чуть ли не с первой минуты знакомства.