Циркач и проститутка - Джон Маверик

— Нравится? — широко улыбнулся Марио. — Он приносит удачу. На первых порах будет неловко, а потом приноровишься, — и словно кипятком в лицо плеснул: — Не пытайся снять… да ты и не сумеешь. Заклятие на нем.

«Сумею», — упрямо шепнула Лиза, сдерживая бегущий по хребту холодок. Из того же упрямства она на другой день продала змеиные глазки — сапфиры, но и слепая, серебряная змея послушно несла обещанную удачу. Драгоценный браслет на ноге как будто выделял Лизу среди толпы ей подобных, придавал особый статус. Подарки лились на нее дождем. Вскоре, через год — полтора, она вышла замуж за чахлого, но богатого, и так же быстро овдовев, осталась владелицей большого дома под Регенсбургом и счета на сумму… впрочем, не будем считать чужие деньги. Главное, что на жизнь ей хватало с лихвой, да только странная это была жизнь. То припухлое и неудобное, появившееся в памятный день на ноге, скользя по кровотоку, поднялось выше и застряло где — то в районе груди. Оно то ныло, как много лет назад переломанная и сросшаяся кость в ненастную погоду, то скулило голодным щенком, то дергало, словно вызревший нарыв, то взрывалось огненной болью, стоило Лизе — а теперь уже фрау Клод — узреть голубя на мокром асфальте у подъезда или услышать по радио имя Марио — да мало ли на свете итальянцев с таким именем — или вдохнуть знакомый аромат, запрокинуть голову в знакомое небо, заприметить вдалеке, а то и просто вообразить красный купол бродячего цирка — шапито. Память разрасталась; полужидкая, текла по сосудам и метастазировала прямо в сердце.

Прошлое и настоящее спеклись в один тяжелый, плотный комок и перевились, точно корни дерева под землей. Лиза чувствовала Марио, где бы он ни находился, как будто корявый маршрут его скитаний каждую секунду прорисовывался на ее мысленной карте. Фокусника мотало то там, то здесь, по всей Европе. То в Гамбурге видела она его, то в Барселоне, то в маленьком французском городке Сааргемине. Одно время она даже хотела его найти — да разве такого догонишь!

Неуловимый, как мираж на горизонте, Марио колесил из города в город в цирковом фургоне — все такой же полуголый, сладко пахнущий потом и ветром, кольцевал неосторожных птиц, привлеченных светом его неугасимой харизмы, и, кажется, совсем не старел. А Лиза старела, сморщивалась, как лежалая слива, теряя цвет и блеск. Иногда она спала с мужчинами — теперь уже не за деньги. Она, как остывающая после знойного дня земля, отдавала им последнее тепло, и чем больше отдавала, тем больше сама тускнела и съеживалась. Заговоренный браслет не снимался, не поддаваясь ни ножовке, ни лазеру.

— Вот так, — фрау Клод скорчилась на стуле, почти касаясь подбородком острых коленей.

Маленькая круглая старушка, как будто одряхлевшая и сжавшаяся на глазах, с черной палочкой зонта в руке. В ее историю верилось с трудом, хотя мало ли какие истории лежат у людей на сердце. Выдуманная или правдивая — для нее она была реальной, и я решил подыграть.

— Значит, только вместе с ногой? А зачем его снимать, фрау Клод, браслет ваш? Ведь он принес вам счастье.

— Что вы смыслите в счастье, молодой человек? Извините, господин доктор. Последние годы мне кажется, — неожиданно тонко проскрипела старушка, и голос ее вибрировал от страха, — что я продала душу дьяволу, и если не избавлюсь от его метки — то он меня утащит. Вы понимаете — куда?

Я покачал головой. С теологическими вопросами — это, пожалуй, не ко мне.

— Ампутацию делать нельзя, — сказал я твердо. — Вы не перенесете наркоз, да и собственно… вы действительно думаете, что метку дьявола так легко удалить? Ведь он метит не ногу, а душу.

— В самом деле, — прошептала фрау Клод и еще туже свернулась в седой клубок. — Вы правы, господин доктор, в самом деле… в самом деле, — повторяла она, скрюченными пальцами впиваясь в зонт, царапая зеленую обивку стула, съеживаясь и пряча голову под крыло, растопыривая белоснежные перья, разворачивая веером хвост. Я метнулся к шкафу с лекарствами, но она уже вспорхнула легко и, описав круг по комнате, просочилась в открытую форточку, в липкую морось, в разбухшее от сырой золы осеннее небо.

Да — да, знаю, вы не поверите, но я своими глазами видел, как она превратилась в белого голубя и вылетела в окно. Как хорошо все закончилось. Я сел за стол и принялся ждать следующего пациента, не беспокоясь более о фрау Клод. Почтовый голубь всегда найдет дорогу домой.