Наследник имения Редклиф. Том первый - Шарлотта Йондж

— Скажи лучше, что ты желаешь, чтобы она канула въ Лету забвенія; эта фраза гораздо торжественнѣе, — вмѣшался иронически Чарльзъ.

Эмми захохотала такъ громко, что принуждена была спрятать голову за плечо Шарлотты. Дѣвочка увлеклась примѣромъ сестры и, засмѣявшись, выдала тайну своего присутствія въ комнатѣ.

Отецъ улыбнулся, увидавъ ее, но съ укоромъ покачалъ головой.

— Ты какъ сюда попала, любопытная кошка? спросилъ онъ.

— Шарлотта! кто тебя звалъ сюда? строго замѣтила мать. Дѣвочка вся съежилась и исчезла мигомъ изъ гостиной. Мать съ улыбкой посмотрѣла ей вслѣдъ и прибавила вполголоса: бѣдный ребенокъ, прогнали!

— А сколько Гэю лѣтъ? продолжалъ мистеръ Эдмонстонъ, возвращаясь къ прерванному разговору.

— Онъ ровесникъ Лорѣ, ему 17 1/2 лѣтъ, отвѣчала жена. — Помнишь, какъ, бывало, покойникъ братъ говаривалъ, что на Лору весело смотрѣть, — такая она была здоровенькая въ сравненіи съ худымъ, тощимъ наслѣдникомъ Рэдклифа.

— Однако, изъ этого тощаго ребенка вышелъ очень красивый, проворный малый, — замѣтилъ Филиппъ.

— Его надо бы перевезти къ намъ въ домъ. Какъ ты думаешь, Филиппъ? спросилъ дядя.

— Отлично! лучшаго плана для него придумать нельзя. Можно смѣло сказать, что дѣдъ его умеръ во время. Бѣдный старикъ дотого боялся, чтобы мальчикъ не испортился, что онъ его, до этихъ поръ, держалъ……..

— Какъ въ тискахъ, хочешь ты сказать?

— Ну да, очень строго, а это крайне вредно для дѣтей съ такой горячей натурой, какъ у Гэя. Теперь, пожалуй, его опасно будетъ и отсылать въ Оксфордскій университетъ. Свобода обращенія со студентами и общество товарищей, послѣ строгой домашней дисциплины и деревенскаго уединенія, могутъ очень вредно подѣйствовать на Гэя.

— Ни, ни, ни! Ты объ этомъ и не толкуй! прервалъ Филиппа мистеръ Эдмонстонъ, замахавъ руками. — Мы должны сдѣлать для него все, что только возможно. — Вѣдь онъ у меня будетъ сидѣть на шеѣ до 25 лѣтняго возраста — его дѣдъ связалъ насъ опекой до этого срока. Если мы съумѣемъ спасти его отъ ошибокъ — тѣмъ лучше; если нѣтъ — дѣлать нечего!

— Да вѣдь онъ порученъ вашему личному надзору, папа, замѣтилъ Чарльзъ.

— Знаю, знаю; по несчастію это правда. Вотъ еслибы отецъ Филиппа былъ живъ, я былъ бы спокоенъ. А теперь у меня порядочная обуза на рукахъ, (лицо его приняло не столько озабоченный, сколько гордый видъ.) Вы подумайте только, имѣніе Рэдклифъ само по себѣ ужъ не шуточное дѣло, а тутъ еще наслѣдникъ! Дѣлать нечего, придется мнѣ завтра же, по пріѣздѣ, вступить въ переговоры съ арендаторами. Филиппъ, пойдемъ-ка со мной, походимъ! заключилъ М-ръ Эдмонстонъ.

— Извините, дядя, мнѣ пора домой, — возразилъ тотъ. — Притомъ, я долженъ еще выхлопотать себѣ отпускъ. Намъ нужно съ вами заранѣе условиться, когда выѣхать. — Они уговорились, и мистеръ Эдмонстонъ убѣжалъ одинъ.

— А что, правда, что въ Рэдклифскомъ домѣ водятся привидѣнія? спросилъ Чарльзъ, по уходѣ отца.

— Говорятъ, что такъ, — отвѣчалъ Филиппъ:- хотя я до сихъ поръ не знаю, чей именно духъ тамъ является. Есть въ домѣ комната, выходящая окнами къ воротамъ; ее зовутъ: «комната сэръ Гуго», но еще не рѣшено, Гуго ли это Морвиль, убійцы Ѳомы Беккета, или его тезки, перваго баронета Гуго, жившаго въ царствованіе Вильгельма Оранскаго, въ то время, когда началась распря между обѣими вѣтвями дома Морвиль. Впрочемъ тетушкѣ, вѣроятно, лучше, чѣмъ мнѣ, извѣстна фамильная наша исторія. Пусть она разскажетъ все это дѣло.

— Я знаю одно, — сказала мистриссъ Эдмонстонъ:- что семейная распря началась изъ-за раздѣла по имѣнію. Я вамъ опредѣлитъ навѣрно не могу, кто былъ правъ, кто виноватъ. Но родъ Морвиль вообще отличался всегда гордымъ, необузданнымъ характеромъ, и вражда, начавшаяся между баронетомъ сэръ Гуго и его братомъ, продолжалась изъ рода въ родъ, самымъ постыднымъ образомъ. На моей памяти еще то время, когда Морвилей изъ Рэдклифа звали въ нашей семьѣ не иначе, какъ людоѣдами.

— Видно, по шерсти была и кличка, — замѣтилъ Филиппъ. — говорятъ, что жизнь покойника сэръ Гэя отличалась разными приключеніями. Преданія о его дуэляхъ и безумныхъ выходкахъ до сихъ поръ еще живутъ въ народѣ той мѣстности, гдѣ онъ умеръ.

— Бѣдный старикъ! ему не легко жилось на бѣломъ свѣтѣ! сказала мистриссъ Эдмонстонъ.

— А что такое разсказываютъ объ ужасномъ происшествіи съ его сыномъ? спросилъ Филиппъ. — Убилъ его старикъ, что ли?

— О! нѣтъ! тутъ дѣло было совсѣмъ иначе.

— А какже? спросила Лора.

— У сэръ Гэя Морвиля былъ всего одинъ сынъ; жена его умерла тотчасъ послѣ родовъ. Ребенокъ воспитывался безъ матери очень дурно; онъ былъ также вспыльчивъ и дерзокъ, какъ отецъ; но сердце имѣлъ доброе и натуру честную. Девятнадцати лѣтъ отъ роду, молодой Морвиль увезъ 36-ти лѣтнюю дѣвушку, сестру знаменитаго въ то время скрипача. Они тайно обвѣнчались. Отецъ страшно оскорбился бракомъ сына, и тутъ то началась безумная вражда съ обѣихъ сторонъ. Наконецъ сынъ принужденъ былъ искать примиренія. Онъ привезъ свою молодую жену въ Мурортъ, а самъ, верхомъ, отправился въ Рэдклифъ, для свиданія съ отцомъ. Къ несчастію, въ этотъ день сэръ Гэй давалъ охотничій обѣдъ и напился сильно пьянъ. Онъ не только не принялъ сына, но началъ ругаться и приказалъ ему сказать, чтобы онъ убирался къ своему братцу — скрипачу. Сынъ, стоя въ передней, все это слышалъ, онъ вскочилъ на лошадь и помчался обратно въ Мурортъ. Ночь была темная, дорогой онъ стукнулся лбомъ о дерево въ лѣсу и убился до смерти.

— А бѣдная его жена? вздрогнувъ спросила Эмми.

— Она умерла на слѣдующій день, родивъ мальчика.

— Это ужасно! воскликнулъ Филиппъ. — Неужели это происшествіе не измѣнило характера сэръ Гэя?

— Разсказываютъ, что смертельный ужасъ наиалъ на всѣхъ гостей, обѣдавшихъ у сэръ Гэя, когда среди стола дворецкій шепотомъ вызвалъ полковника Гарвуда, и тотъ, вернувшись въ столовую, объявилъ несчастному отцу о случившемся происшествіи. Не мудрено, если съ этой минуты старикъ сдѣлался неузнаваемъ.

— Вѣрно, онъ тогда-то и пригласилъ моего отца къ себѣ — сказалъ Филиппъ. — Скажите, что-жъ это ему вздумалось? Вѣдь они были въ ссорѣ?

— Тутъ кроется цѣлая исторія — продолжала м-ссъ Эдмонстонъ. Вы вѣрно всѣ знаете домъ въ Стэйльгурстѣ, который принадлежитъ теперь полковнику Гарвуду. Много лѣтъ тому назадъ лошадиныя скачки въ Мильдредѣ были въ большой модѣ. Сэръ Гэй, полковникъ Гарвудъ и цѣлая компанія въ этомъ же родѣ нанимали этотъ домъ для себя. Одинъ разъ въ году, незадолго передъ скачками, всѣ они собирались въ Стэйльгурстъ и объѣзжали лошадей. Прислуга этихъ господъ начала вести себя дотого неприлично, что покойный мой братъ, а твой отецъ, Филиппъ, жившій въ томъ же мѣстечкѣ, принужденъ былъ сдѣлать имъ замѣчаніе. Сэръ Гэй сначала вспылилъ, но велъ себя все таки приличнѣе, чѣмъ его товарищи. Вѣроятно ему понравилась смѣлая, откровенная натура моего брата, онъ полюбилъ его горячо, а братъ отвѣчалъ ему тѣмъ-же, считая сэръ Гэя очень добрымъ человѣкомъ. Мнѣ случилось видѣть старика всего одинъ разъ; признаюсь, я никогда не воображала встрѣтить въ немъ такого истаго джентльмена, какимъ онъ мнѣ показался. Когда его сыну минуло 14-ть лѣтъ, то мальчикъ пріѣзжалъ къ намъ съ своимъ гувернеромъ. Впослѣдствіи, когда онъ женился, то брату пришлось встрѣчать его только въ Лондонѣ. Тамъ-то онъ и услыхалъ исторію несчастной женитьбы молодаго Морвиля и ссору его съ отцомъ. Братъ всячески старался ихъ примирить.

— А! а! вспомнилъ! сказалъ Филиппъ — Не пріѣзжали ли молодые супруги къ моему отцу въ Стэйльгурстъ. Я, какъ сквозь сонъ, помню какого-то господина и даму, которая пѣла,

— Да, они пріѣзжали къ вамъ. Твой отецъ нарочно пригласилъ ихъ погостить, чтобы покороче узнать молодую мистриссъ Морвиль. Онъ не разъ писалъ сэръ Гэю, что невѣстка его премилое, кроткое дитя, изъ котораго можно будетъ сдѣлать все, что хочешь. Онъ совѣтывалъ старику не оставлять молодыхъ супруговъ въ дурномъ обществѣ брата-артиста, который содержалъ ихъ въ то время на свой счетъ. Сэръ Гэй оставилъ всѣ письма безъ отвѣта, но недѣли двѣ спустя послѣ страшной катастрофы съ его сыномъ, полковникъ Гарвудъ увѣдомилъ брата, что его присутсвіе необходимо въ Рэдклифѣ, потому что сэръ Гэй только и твердитъ, что о немъ. Братъ немедленно прихалъ и впослѣдствіи разсказывалъ мнѣ, что ему еще никогда въ жизни не случалось встрѣчать человѣка, до такой степени убитаго горемъ, какъ сэръ Гэй.

— Я нашелъ между бумагами отца нѣсколько писемъ отъ сэръ Гэя, — сказалъ Филиппъ: — а когда батюшка умеръ, то онъ прислалъ ко мнѣ очень трогательное письмо. У этой породы изъ Рэдклифа сильные характеры!

— Когда это онъ завѣщалъ свое имѣніе дядѣ Морвилю? спросилъ Чарльзъ: — тотчасъ послѣ того какъ его сынъ умеръ?

— Да, — отвѣчала мистриссъ Эдмонстонъ. — Брату этого сильно не хотѣлось, но старикъ до тѣхъ поръ не успокоился, пока завѣщаніе не было составлено. Какъ ему ни напоминали, что у него есть прямой наслѣдникъ — внукъ, онъ слышать объ немъ не хотѣлъ, говоря, что ребенокъ непремѣнію умретъ, и въ самомъ дѣлѣ, жизнь маленькаго Гэя висѣла тогда на волоскѣ. Я помню, братъ разсказывалъ, что онъ ѣздилъ въ Мурортъ поглядѣть на мальчика, который былъ такъ слабъ, что его нельзя было перевезти въ Рэдклифъ. Братъ нашелъ его въ такомъ болѣзненномъ состояніи, что даже не осмѣлился обнадежить дѣда, что мальчикъ останется живъ. Только тогда, когда ему минуло три года, сэръ Гэй началъ чувотвовать къ нему привязанность.