Калейдоскоп 3 - Александр Гарцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот и своих друзей он всячески пытается втащить, и не только их, а многих из окружающего мира, в мир свой особенный, идеальный, книжно-романтично-благородный.
И своих друзей по техникуму, и своих друзей детства по двору, и Женьку и Кольку и братьев Басалевых в мир поэзии, литературы, философии, психологи.
В споры о смысле жизни, об интеллигенции.
Для этого собирает детей в кружок и сочиняет им с воспитательной целью разные страшные и нестрашные истории, главное занимательные для благодарных слушателей (все равно нечем заняться).
Он искренне убежден, что мир, который он создал с помощью книг (Стендаль, Бальзак, Руссо, Блок, Есенин, Маяковский, Белый, Мандельштам и другие), что это мир реальный.
Этот мир внутренний наивный и добрый, который он скрывал от всех, может быть и миром других людей.
Красивый, романтичный. Все люди должны жить в этом мире!!!
И решает создать для них, своих знакомых и друзей Литературный кружок.
Но литературный кружок, с идеей которого он носился целый год, так никого и не заинтересовал.
Один друг уехал в Пятигорск на комсомольско-молодежную стройку завода ЖБИ, и попутно за тайнами кавказской природы и за поиском снежного человека.
Другой увлекся йогой и забыл все на свете уйдя в дремучий лес индийской философии.
Другой ушел в армию.
Еще один друг подался на завод токарем, деньги зарабатывать. Надо мамке на операцию.
Попытки безуспешные, закончившиеся печальной поэмой.
Разве это не трагедия? Мир, тебя окружающий, не хочет быть таким каким ты желаешь его видеть?
Никто не хочет стать им, копией Александра. Его единомышленником, влюбленными в литературу, в поэзию, в философию, в Руссо, Бальзака, Гегеля.
Почему?
Он никак не может этого понять. Это конфликт. И для молодого человека, не понимающего это, эгоиста, видящего себя пупом земли, это – трагедия.
Трагедия мирового масштаба
Как он ее переживет. И переживет ли?
Итак, было 4 друга. Остался один. А он куда пойдет? Кем станет?
Люди не игрушки. Но он хотел с ними играть по своим правилам.
Не получилось.
Жесткая жизнь.
(Учитывая крайне неинтересный для читателя материал, на огромную высоту надоподнять идею, накачать сюжет страстями, столкновениями и эмоциями, и сделать яркими запоминающимися образы героев.
Наполнить их жизнь необычными, неожиданными для читателя событиями. )
Что это детектив? Комедия. Мелодрама? Трагедия? Какое звучание придать этому материалу сегодня, после событий пятидесятилетней давности?
И актуально ли это сегодня?
Сексист.
#мученияпростогомужика
Исповедь мужчины, который вдруг ощутил, узнал, почувствовал, что его отношение к женщинам, наполненное искренним сексизмом, не совсем современно, и что из этого первобытного состояния надо бы как-то выходить.
Но как?
Он по-прежнему во всех женщинах видит только женщину: женщину, которой можно восхищаться, если она молода и очаровательна, женщину, которую можно похлопать по фигурному плечу или талии или еще ниже, женщину, которую хочется раздеть, или наоборот одеть в красивейшие платья, женщину, с которой хочется быть рядом, женщину с которой хочется поболтать, женщину которой хочется что-нибудь подарить, женщину, которой хочется заглянуть в глаза и утонуть там навсегда, женщину у которой такие губки, а брови, а на ушках такие красивые сережки, женщину, на которую оглядываешься, да еще тысячу – тысячу действий и желаний появляется при взгляде или общении с Женщиной.
И он так и живет. И не знает, как избавиться от этого сексизма.
Да и сексизм ли это?
Может это и есть созданный Богом образ Мира, образ Жизни, образ Прекрасной Дамы.
А его под суд. За что? За то, что посмотрел со смыслом? Эмансипация. До чего довела хорошего мужика.
Два солдата
#быль
Иван ходил расстроенный по вечернему Кирову. С вокзала на остановку, с вокзала на остановку, с остановки домой. Подолгу смотрел на уходящие на запад поезда, шедшие с Урала, с Сибири на Запад, на войну, на фронт. Поезда, наполненные солдатами.
Его отец Степан, уже давно был там, воевал связистом. А Ивану военком, уже запомнивший его, все твердил усталым голосом: «Петров, тебе семнадцать лет еще. Подожди полгодика. Отправлю я тебя. Успеешь за Родину повоевать»!
Вокзал – дом, вокзал, дом. «Ох, Ванька, – вздыхала мать, – не кончатся добром твои походы на вокзал».
И как в воду смотрела.
Сбегал как-то за водой Ванька очередному вагону, еле успел. Чайник отдал, и глядя в след уходящему поезду, вдруг подумал, а почему бы ему, не прицепившись в последний вагон и не уехать с ними на фронт, фашистов, бить?
Сказано, сделано. Ванька, он как отец, мужик – основательный. Сказал – сделал.
Вечером мамке сказал, что военкомат его забирает завтра на войну. Поверила, не поверила мать, но спорить не стала. Большой уже сын. Весь в отца. Упрямый. Сказал – сделал. Собрала ему в дорогу еды, посидела, поплакала. Да куда деваться? Война. Так и отпустила сына, как и мужа. На войну. Родину защищать.
А Иван, со своей котомочкой, поздно вечерком, залез в последний вагон, где никто его и не заметил, посидел часик-другой на последней площадке. Хорошенько замерз, да и на какой-то остановке в поле, пошел и попросился в теплушку к солдатам.
Лейтенант его имя, фамилию записал и пообещал на ближайшей станции снять и отдать в милицию.
Но то ли забыл, то ли некогда было, но уже потом после Москвы зашел в теплушку, Ивана не увидел, да и забыл про него.
А Ивана солдаты спрятали. Да и не показывали начальству. Так до станции назначения и доехали, гле полк и формировался перед тем, как в бой вступить.
Куда девать Ивана? Поезда уже обратно не идут. А одного отправлять в холодной теплушке, да без присмотра? Пропадет парень. Так в батальоне и оставили.
Много таких историй было. Много сынов полка пригрели, спасли, добрые солдатские сердца.
Но на этом история Ивана не закончилась.
Через два года попал он в госпиталь. Так, слегка под обстрел попала их группа. А служил Иван в разведке. И вот как-то вызывает его главврач и говорит: «Слушай, Вяткин, – тут вчера попал к нам ефрейтор из батальона связи. И фамилия у него тоже, Вяткин. Не родственник ли твой? Сходи посмотри. В шестой палате он, в тяжелых».
По переписке с матерью Иван знал, что отец продолжает служить, воевать, что передает ему приветы. Да и однофамильцев он раньше встречал прямо-таки с замиранием сердца. Один раз даже отпросился в соседнюю часть добежать. Да все однофамильцы попадались, даже не из родного края.
Вот и здесь со спокойным сердцем заходил в палату, с очередным «землячком» парочкой слов переброситься, о жизни поговорить, покурить, довоенное времечко, жизнь гражданскую вспомнить.
Каково же было его удивление, какая же была радость, когда он сквозь пропитанные кровью бинты
