Конец денег - А. Мануйлов

Сначала были не деньги. Было время. Оно, должно быть, оказывало меньшее влияние на людей. Но все изменилось с изобретением часов. И сегодня уже почти не остается сомнений, что данное изобретение – не столько катализатор технического прогресса, сколько революция в сознании человека. По сути был создан параллельный мир, в котором ориентирами перестали выступать знаки природы, в силу вступили созданные человеком системы координат и циферблат. Трудно себе представить современного человека, поверившего интуитивному ощущению времени, он верит только часам. Точно так же невозможно заставить индийца эпохи хараппской цивилизации выстраивать свой день строго по часам. Измененное сознание человека отныне подчинено времени, и простые механические часы, любой другой носитель информации о времени активно влияет на развитие современной цивилизации. Возможность в ограниченный промежуток времени поместить определенное количество задач, безусловно, стимулирует процессы, за которые отвечает человек, служит дополнительным мотиватором и ограничителем. Но потеря универсального мироощущения, раздробленность времени, выделение времени субъективного («априорной формы созерцания явлений»4), личного, основанного, прежде всего, на чувственном восприятии на фоне необратимо текущего общего времени («единство «вне себя»5), эквивалента, объединяющего людей, привела к тому, что человек оказался в совершенно новой системе координат, где его личное время связано с общим временем при помощи чисел, абстракции, измеряющей движение времени, его длительность (минута, час, сутки и т. д.). Фактически числа связывают чувственное восприятие с формальным измерением времени, что само по себе парадоксально, тем не менее, если, к примеру, разобраться в том, каким образом проявляются значения чисел в пространстве денег, ситуация покажется куда более парадоксальной.

Итак, деньги относятся многими специалистами к наиважнейшим изобретениям человека, порой их даже ставят в один ряд с появлением письменности, электричества, сети Интернет. Стоит признать, что по мере влияния, по охвату реальной и абстрактной территории, равного эквивалента деньгам не существует. И в то время, когда создавался свод законов Хаммурапи, а Амар-Уту еще мог вызвать отклик в душе человека, близкие экономические процессы вызвали потребность создать эквивалент разнообразных видов товаров и услуг в Древнем Египте, Вавилоне, Античной Греции и Риме. Был ли это эволюционный процесс, приведший независимо от воли людей к тому, что некоторые предметы стали дифференцированными, заняв место посредника в акте обмена, или же речь идет о соглашении между людьми, открывшими для продвижения стоимостей в меновом обороте специальные знаки, подобно тайнописи, не символические, но материальные, сказать сложно. Согласно рационалистической концепции деньги – экспериментальная теоретическая конструкция, по эволюционной – особый товар; в любом случае данный эквивалент формирует на протяжении нескольких тысячелетий отношения между субъектами. И обращение штучных денег в металлические (серебро, золото), появление знаков стоимости, бумажных и кредитных денег, электронные деньги и пластиковые карты, чеки, развитые денежные системы – от биметаллизма к монометаллизму – система обращения кредитных и бумажных денег – все эти процессы привели к тому, что на данном этапе развития деньги воспроизводят самое себя, порой даже без участия человека. И эта «желающая машина» не знает пощады.

Часть I. По эту сторону теории

Веру в то, что «это есть так-то и так-то» нужно превратить в волю, чтобы «это было так-то и так-то»…6

Глава I. Пространство времени, язык и деньги

Пауль Клее «Магический сад», 1926

Пока речь идет о пространстве, можно продолжать деление сколько угодно: это ничего не меняет в природе того, что делят…7

Однако язык, как перформация всякой языковой деятельности, не реакционен и не прогрессивен; это обыкновенный фашист, ибо сущность фашизма не в том, чтобы запрещать, а в том, чтобы понуждать говорить нечто…8

Для того чтобы определить связь между временем, деньгами и языком, достаточно просто на минуту представить, что бы могло произойти, если бы одно из этих полей исчезло из современной жизни. Вероятнее всего, наступил бы в лучшем случае информационный коллапс, в худшем коммуникация была бы полностью утрачена, и человечество неминуемо ждал бы тотальный глобальный кризис, который бы затронул практически все сферы жизнедеятельности. Безусловно, такой сюжет маловероятен, да и невозможен, скорее всего. Тем не менее в условиях повседневной жизни в определенный момент каждое из данных полей испытывает кризис, будь то вымирание языков, денежный дефицит или потеря (захват) личного времени, наиболее стабильного, хотя и подверженного постоянным вторжениям со стороны пространства денег.

Общее пространство, к которому обращается философская мысль многих цивилизаций и поколений философов9, в современном мире является территорией мифа, и даже государственность – формальная политическая и культурная основа для многих – на деле превращена в плод фантазии. Внутри государства могут быть максимально приближенные друг к другу, порой даже одинаковые условия существования, основанные на законах, системе управления, культурном кодексе, но никак не пространство, состоящее из личных впечатлений, выводов, повторяющихся, но совершенно не похожих поступков и времени, незримо присутствующем во всех проявлениях. Его протяженность, неограниченная с позиции общего времени, по факту составляет период от рождения до смерти человека. Пространство повседневности, которое видит, а точнее ощущает субъект, является общим, и лишь время проживается индивидуально. И как бы субъект ни пытался его ограничить системами счислений, разбить его протяженность на фрагменты, оно все равно продолжает идти вне зависимости от влияния извне. Фундаментальность, в некотором смысле устойчивость и прочность времени доказывают тот факт, что оно не подвергается изменениям, как бы человек ни стремился влиять на него. Одностороннее воздействие на время является абсурдным убеждением современного человека, готового сопоставить собственное восприятие времени с процессами, которые происходят во времени. Проживать собственное время – непростая задача, такая же, как употреблять свой язык, неизвестный другим субъектам. Он лишает субъекта коммуникации. За личным временем (чувственное восприятие общего времени человеком, возможность использовать время) и особенностями владения языком скрывается переживание, ощущение, понимание, индивидуальное, не причастное к процессу взаимодействия с другими субъектами. Однако именно структура общения между людьми предполагает наличие констант, позволяющих действовать синхронно, получать отклик на результат действий (вопрос/ответ, запрос/реализация). Главные точки пересечения, благодаря которым выстраиваются связи между государствами, политическими объединениями, финансовыми корпорациями и отдельно взятыми людьми, – три кита, на которых строится любая коммуникативная система, – время, язык, деньги. Идеология является надстройкой, пользующейся в той или иной степени каждым из перечисленных связующих звеньев. Если время можно охарактеризовать как абстракцию, переживаемую человеком от рождения до смерти, то язык (в широком смысле слова) – средство, определяющее роль человека (животного, насекомого и т. д.) в сообществе. В данной триаде деньги оказываются наименее гибким звеном, рассчитанным на замкнутый круг функций: обмен и воспроизводство. Фактически «деньги» являются не менее отвлеченным понятием, чем «время» и «язык». Язык материализуется на письме и в речи, хотя, в отличие от бумажных денег, подержать его в руках невозможно. Время материализуется в средствах его измерения и наблюдения за ним, то есть в часах, тогда как деньги – в акте отдачи и приобретения, так как сами по себе вне контекста товаров и услуг ценности не представляют. Но, в отличие от времени, они способны воспроизводить себя в условиях современной макроэкономики. Жан Бодрийяр отмечает факт самовоспроизводства системы:

«Короче говоря, люди повсюду сталкиваются с той точкой, где динамика роста и изобилия становится кругообразной и обращается на самое себя, где все более и более система исчерпывает себя в самовоспроизводстве. Это порог пробуксовки, когда весь излишек производительности идет на поддержание условий выживания системы. Единственным объективным результатом оказывается тогда раковый рост цифр и балансов, но по существу это возвращает общество к первоначальной стадии, к стадии абсолютной нищеты, к стадии животного или туземца, все силы которых идут на выживание…»10.