Легенда о Сибине, князе Преславском - Эмилиян Станев

Особенность романа Станева состоит в том, что в его сюжете нет ни одного реально-исторического персонажа, и вместе с тем вся жизненная атмосфера этого произведения кажется исторически достоверной. События романа развертываются в неизвестном городе К. И нам нет нужды знать, что скрывается за этим географическим анонимом. Правда искусства всегда шире правды факта. Но истинный художник никогда не противопоставляет одно другому. В романе Станева всё вымысел и всё правда. В самом точном и доподлинном значении этого слова.

Читая этот роман, мы словно листаем страницы летописи. День за днем развертывается очень сложный клубок событий — значительных и мелких, серьезных и смешных, жизнерадостных и драматических. И сквозь все эти повседневные бытовые коллизии сверкают зарницы грозных исторических конфликтов, в которых решаются судьбы страны.

Пафос романа Станева — в изображении народной, революционной борьбы. Эта борьба интенсивно воздействует на общественное самосознание людей, заново формирует человеческие судьбы, выпрямляет характеры, придает им крылья.

В центре романа — сильный и своеобразный характер Ивана Кондарева. Это человек, посвятивший себя служению народу, — честный, мужественный, добрый. Кондарев и сложный человек, со всеми присущими ему слабостями, увлечениями, противоречиями. В огне народной борьбы вызревает его духовный и нравственный облик, его неистребимая ненависть к угнетателям и страстная, убежденная вера в конечное торжество правды на земле. Характер этот показан в живой динамике, в непрерывном развитии.

И вот что ещё примечательно: Иван Кондарев показан как человек не только революционного действия, но и страстной революционной мысли. Наблюдая, например, за его словесными поединками со следователем, а затем прокурором Христакиевым, мы хорошо ощущаем и нравственное и интеллектуальное превосходство революционера, коммуниста. Станеву удалось раскрыть поэзию революционной мысли, её власть над людьми. Её когда-то хорошо умели изображать Герцен и Чернышевский. Художественный опыт этих писателей, вероятно, не прошел мимо Эмилияна Станева.

Рядом с Иваном Кондаревым действуют его друзья и соратники, делающие вместе с ним одно общее дело.

Роман Э. Станева густо населен. И не так легко уследить за прихотливыми поворотами судеб всех его персонажей. Но есть один образ, занимающий в сюжете романа особое место, — Александр Христакиев. Этот общественно-психологический тип становится предметом пристального художественного исследования.

Александр Христакиев считает себя человеком, призванным сыграть роль в истории. Умный, начитанный, знающий толк в музыке, склонный к философическим раздумьям и рефлексии, он хотел производить впечатление человека, отрешенного от грубой земности и живущего в атмосфере возвышенных духовных интересов. Он любил выхваляться своей ненавистью к «полицейщине» и горделиво говорил о себе: «Я исследователь человеческих душ». Но всё это было фикцией. Для Христакиева нет ничего возвышенного, ничего святого. Каждый шаг его подчинен грубому расчету. И удивительно ли, что именно он оказывается во главе тех сил, которые творили кровавую расправу над повстанцами.

Христакиев люто ненавидит свой собственный народ, потенциально всегда склонный к «бунту». Б раздумьях о возможных путях спасения мира этот новоявленный философ приходит к мрачному выводу, что любое «представление о совершенном обществе» не имеет под собой никакой почвы, ибо «человек — свинья, и таким он будет всегда, и жизнь его аморальна».

Так, можно сказать, завершается процесс саморазоблачения этого «мыслителя». Но есть в характере Христакиева ещё один интересный штрих.

Станев часто сталкивает лицом к лицу Христакиева и Кондарева. Они антиподы. Однако следователю нравится Кондарев — человек сильного интеллекта и высокой отваги. Терпеливо, с дьявольской настойчивостью — лестью, посулами, угрозами — он пытается заставить Кондарева отречься от марксизма. Между ними идет сложная борьба. Следователь давно бы мог уничтожить свою жертву, но он жаждет духовной, идеологической капитуляции противника, ибо только таким путем он сможет самому себе доказать духовное свое первородство. Но так и не доказал. После разгрома сентябрьского восстания Кондарев был схвачен. За несколько часов до расстрела Кондарева Христакиев, теперь уже всемогущий прокурор, добивается встречи с ним. Но ничего не получилось, капитуляция и на этот раз не состоялась. Униженный и опозоренный в собственных глазах, Христакиев осознает, что «спектакль провалился… постыдно провалился». Обреченный на казнь Кондарев торжествует нравственную победу над своими победителями…

«Иван Кондарев» — это не роман о прошлом. Написанный на историческом материале, он сохраняет в себе огромную взрывчатую силу. Очень современное произведение создал Э. Станев. История болгарской революции, связанной в истоках с революцией Октябрьской, драгоценна своим политическим опытом. И он имеет, несомненно, международное значение. Сегодня во многих странах мира продолжается борьба между Кондаревыми и Христакиевыми. Художественное исследование этих характеров поможет людям глубже понять силы добра и зла, прогресса и реакции, поможет им обрести путь к правде.

В манере письма Станева чувствуется не только верность реалистическим традициям болгарской литературы, но и школа больших русских мастеров XIX века. Иногда возникают здесь ассоциации и с Тургеневым, и с Достоевским, и с Толстым. Но самое главное в том, что Станев никогда не утрачивает своей самобытности, своего собственного ощущения мира. Сильно выражен в романе национальный колорит. Он во всём строе повествования.

Нас особенно привлекает в искусстве Эмилияна Станева присущая ему широта социального мышления, удивительная пластика в лепке характеров, в портретной живописи. Станева не смущает, если, скажем, в «отрицательном» персонаже неожиданно мелькнет какая-то черта привлекательная и, напротив, если в «положительном» герое откроется нечто такое, что поначалу может смутить наше представление о нём. И во всём этом не ощущаешь никакой нарочитости, никакой эстетической заданности. Уж так, очевидно, устроено художническое зрение Станева, воспринимающее любое явление жизни в светотени, объемно, стереоскопически.

И, наконец, надо сказать ещё об одной немаловажной особенности этого романа: Э. Станев — превосходный рассказчик. Широкое, многоводное течение романа нигде не выходит на мель. Своеобразная композиционная структура этой эпопеи помогает держать читателя в непрерывном напряжении.

Роман «Иван Кондарев» получил всеобщее признание в Болгарии, а вскоре — и далеко за ее пределами.

«Иван Кондарев» положил начало стойкому и прочному интересу Эмилияна Станева к исторической прозе. Два произведения, вошедшие в эту книгу — «Легенда о Сибине» и «Антихрист», которые знаменовали собой и весьма ощутимое совершенствование художественного мастерства писателя, — тому свидетельство.

Э. Станев долго и увлеченно рассуждает о природе исторического романа. Самое главное, думает он, состоит в том, чтобы художник продолжал оставаться современно мыслящим человеком, в какое бы стародавнее прошлое ни погружалось его перо. Для писателя важно уметь перевоплощаться в своих исторических героев, проникнуться их сознанием, овладеть их языком и вместе с тем — не утратить живой связи со своим временем. Но боже упаси поддаваться соблазнам поверхностных иллюзий или того, что Пушкин называл «применениями». Они противопоказаны реалистическому искусству, да, пожалуй, любому искусству вообще.

Связь прошлого с настоящим истинный художник осуществляет в формах более тонких и действенных. Я говорю Станеву, что в его «Легенде о Сибине», хотя эта повесть посвящена событиям семивековой давности, угадываются интонации, близкие к «Кондареву» да и к некоторым произведениям писателя о сегодняшней Болгарии.

Эмилиян Станев тоже так полагает.

— Все мои сочинения взаимосвязаны. Вы знаете, — продолжает он, — иногда мне кажется, что все они — части одной большой книги, которую я всю свою жизнь пишу. И ещё скажу вам: писатель от себя никуда уйти не может, его гражданское самосознание и отношение к миру всегда при нем — на каком бы материале, современном или историческом, ни строилось его сочинение.

Своеобразие «Легенды о Сибине» — в обостренном восприятии нравственно-философских проблем. Сам автор говорит, что эта повесть написана в форме, отчасти напоминающей древние жития, и представляет собой философское размышление о некоторых общих проблемах жизни.

— Мне самому, — замечает Э. Станев, — трудно определить жанр своей повести. Да это и не дело писателя. Пусть разбираются в том критики и теоретики. Но, возможно, моя давняя несимпатия к западно-модернистским изыскам стихийно утверждала меня в привязанности к старой житийной структуре повествования — синтетичной, ясной, простой и вполне совместимой с современным взглядом на мир.