Бьянка, благочестивая невеста - Бертрис Смолл

Из палаццо сквер можно было увидеть только с верхнего этажа: дело в том, что нижние этажи роскошного мраморного дворца окон не имели. Жители Флоренции считали, что только глупец позволит грабителям заглянуть в дом и тем самым поощрит кражу.

Палаццо Пьетро д’Анджело располагало собственным внутренним садом. Дамы из богатых семей чрезвычайно редко выходили из дому. Достойными поводами покинуть родные стены считались месса и поездка за город, на виллу. Дочери могли сопровождать матерей в церковь, как это делала Бьянка, и на этом свобода их передвижения заканчивалась. Из отцовского дома вели только две дороги: одна под венец, другая в монастырь. Таким образом, замкнутый с четырех сторон сад служил местом отдыха, игр и прогулок, а также единственным источником свежего воздуха. Здесь-то Бьянка и обнаружила младшую сестру Франческу.

— Мужчины снова ждали тебя на площади? — нетерпеливо поинтересовалась девочка. Она сидела на скамейке, а горничная расчесывала ее длинные светлые волосы. Золотистые локоны служили предметом особой гордости: каждую неделю их мыли и споласкивали свежевыжатым лимонным соком, а потом сушили на солнце, в то время как служанка медленно расчесывала каждую прядь.

— Да, — ответила Бьянка. — Причем толпа стала еще больше.

— Говорят, один даже подошел и заговорил. — Франческа повернулась и с завистью посмотрела на сестру. — И почему только мама не позволяет мне тоже ходить в церковь?

— Когда ты успела все узнать? Я только что вернулась домой, — удивилась Бьянка.

Франческа захихикала.

— Как только подходит время окончания мессы, горничные бегут наверх, чтобы посмотреть, как ты идешь по площади. Ах, до чего же мне хочется оказаться рядом! Ты сохранила букет своего поклонника? Можно посмотреть?

— Никогда не приму подарок ни от одного мужчины, кроме отца и братьев. — Бьянка недовольно нахмурилась. — Но и сам вопрос, и преувеличенный интерес показывают, что выходить из дому тебе еще рано. Мне впервые позволили сопровождать маму в прошлом году, после того как исполнилось тринадцать. Тебе же пока всего десять. Не забывай, что ты не кто-нибудь, а дочь крупного флорентийского купца и венецианской княжны.

— Подумаешь! — надулась Франческа. — В последнее время от твоего высокомерия деваться некуда! Ничего, скоро будешь воображать в другом месте: отец упорно тебя сватает. Уже к лету выйдешь замуж и станешь хозяйкой в собственном доме. А я буду ходить с мамой в церковь вместо тебя!

— Что значит отец меня сватает? Что ты подслушала, маленькая сплетница? — Бьянка схватила сестру за волосы и с силой дернула. — Говори сейчас же! Кто он? Как зовут? Хорош ли собой? Приходил ли со своим отцом, чтобы поговорить с нашим папой? Немедленно отвечай, иначе останешься лысой!

— Ой, больно! — жалобно запищала Франческа и попыталась освободиться от железной хватки. — И всего-то случайно кое-что услышала! Вчера проходила мимо библиотеки, а из-за закрытой двери доносились голоса.

— Ах, так ты еще и подслушивала!

— Конечно, — честно призналась Франческа. — А как же еще можно узнать, что происходит в этом доме? Приложила ухо к замочной скважине и услышала папин голос: он как раз говорил, что мама не хочет выдавать дочерей замуж за флорентийцев, а он согласен, потому что планирует извлечь из этих браков максимальную выгоду для семьи. А во Флоренции он обладает всем возможным весом и необходимым влиянием.

Собеседник решительно возразил, что союз с ним серьезно упрочит положение фамилии Пьетро д’Анджело, и напомнил папе о каком-то важном долге. Якобы свадьба полностью его погасит. В ответ папа сердито предложил просить что угодно, но только не это. И тогда гость рассмеялся. О, Бьянка, его смех мне очень не понравился. Недобрый, даже зловещий. — Воспоминание заставило Франческу вздрогнуть.

— Матерь Божья! — едва слышно прошептала Бьянка и снова затормошила сестру:

— Ну, а еще? Что еще ты услышала?

— Больше ничего. В комнате раздались шаги, и я убежала. Понимаешь, если папа узнает, что я стояла под дверью, то прикажет выпороть. Как же можно было остаться? — Франческа печально вздохнула.

Бьянка с пониманием кивнула.

— Что ж, поговорю с мамой.

— Только прошу, не рассказывай, что узнала новость от меня! — взмолилась Франческа.

— Не бойся, не скажу, — успокоила Бьянка. — Свалю на сплетни слуг. Если за моей спиной действительно идут какие-то переговоры, мама наверняка знает все подробности и скрывать не станет.

— Не хочу, чтобы ты вышла замуж и уехала от нас, — грустно призналась младшая сестра. — И когда сказала, что буду рада от тебя отделаться, вовсе так не думала.

— Знаю, хитрюга. — Бьянка улыбнулась и ушла, чтобы разыскать маму и выведать правду о собственном будущем.

— Ваши родители закрылись в спальне и что-то обсуждают, — сообщила Фабиа, горничная госпожи, и шепотом добавила: — Должно быть, дело серьезное, потому что матушка даже повысила голос, а это на нее совсем не похоже.

— До меня дошли слухи относительно какого-то сватовства, — тихо пояснила Бьянка.

Неожиданно дверь распахнулась; из спальни вышел отец с потемневшим от гнева лицом и, ни на кого не глядя, стремительно удалился из покоев супруги.

— Никогда тебе этого не прощу, Джованни! Никогда! — послышался вдогонку крик синьоры Орианны. Она появилась на пороге, но, едва увидев старшую дочь, разрыдалась, вернулась в комнату и захлопнула за собой дверь.

— Я должна быть рядом, — вздохнула Фабиа.

Бьянка кивнула и ушла вслед за отцом. Итак, мама кричала на него. При том что до сих пор никто ни разу не слышал ее крика. Да и выглядит она ужасно расстроенной. Орианна Рафаэла Мария Тереза Веньер, княжна великой Венецианской республики, не позволяла себе ни говорить на повышенных тонах, ни проявлять чувства, и все же сейчас сделала и то, и другое в присутствии не только старшей дочери, но и служанки. Кажется, дела совсем плохи.

Франческа с нетерпением ждала сестру.

— Рассказывай, что узнала, — немедленно потребовала она.

Бьянка описала сцену, нечаянной свидетельницей которой только что оказалась.

Зеленые глаза изумленно округлились.

— Но ведь мама никогда не кричит, как торговка. А сказать папе, что он поступает непростительно и вообще немыслимо… чем же он вызвал такой гнев?

Бьянка пожала плечами.

— Понятия не имею. Но подозреваю, что если нам суждено что-то узнать, то случится это очень скоро.

Словно в подтверждение ее слов в дверь постучали.

— Войдите! — отозвалась Бьянка.

На пороге показался рослый красивый юноша — брат Марко. Быстро вошел в комнату, закрыл за собой дверь и крепко сжал руки старшей из сестер.

— Это я во всем виноват и должен просить у тебя прощения. — Молодой человек действительно выглядел пристыженным и опечаленным, чем окончательно сбил обеих сестер с толку.

Бьянка нашлась первой.

— Но что же заставляет тебя каяться и просить прощения, Марко? Не знаю за тобой никакой, даже самой незначительной, вины.

— Присядь, пожалуйста, — попросил брат. — Ну а Франческе придется уйти. Все, что я скажу, имеет отношение только к Бьянке, а вовсе не к тебе, малышка. — Он показал на дверь.

— Но я не малышка! Это Джулия малышка. А мне идет одиннадцатый год!

Юноша улыбнулся и шутливо дернул толстую золотистую косу.

— И не вздумай подслушивать, — проницательно напутствовал он.

— Вот еще! — обиженно фыркнула Франческа и, не скрывая недовольства, вышла.

Марко не поленился выглянуть и проследить, как проказница идет по длинному коридору. Прежде чем скрыться за углом, она не преминула обернуться и высунуть язык. Брат добродушно рассмеялся, вернулся к Бьянке и плотно закрыл дверь.

— Иди сюда, — взял сестру под руку и подвел к окну. — Наша шпионка обязательно вернется, а отсюда до нее ничего не дойдет. — В эту минуту брат удивительно походил на отца: такие же кудрявые черные волосы и синие глаза.

Бьянка улыбнулась и покорно подошла к окну.

— Это уж точно. Так что же тебя беспокоит?

— Боюсь, что своими поступками невольно поставил тебя под удар, — признался брат и заговорил тише: — Прости, что вынужден рассказать тебе то, что девушке из хорошей семьи знать не положено, но выбора нет. Несколько месяцев тому назад мы с моим другом Стефано Ровере нанесли визит одной особе, известной искушенностью в любовных утехах и готовностью делиться познаниями с молодыми мужчинами, вступающими на путь плотских наслаждений. — Марко залился краской: ему не так давно исполнилось пятнадцать лет, и рассуждать с приличными дамами на подобные темы он не привык.

— Иными словами, вы посетили куртизанку, — невозмутимо подытожила Бьянка. — Мама говорила, что такие женщины существуют на свете, и мы вместе за них молились. Кажется, им нелегко живется.