Киргизия - Владимир Севриновский

Hаутро мы вволю полюбовались роскошным видом из окон на местные арыки и заснеженные горные вершины, маячащие на горизонте. Разумеется, пищей духовной дело не ограничилось. Боевая группа, посланная на ближайший рынок, вернулась с богатой добычей. Особое впечатление произвели чудесные самсы, в которых находились сочные кусочки баранины на косточке, и изумительно вкусная колбаса Казы. К счастью, никто не предупредил меня, что она сделана из конины. Впоследствии мне довелось увидеть процесс приготовления этого кулинарного шедевра, который произвел на меня столь глубокое впечатление, что я временно стал вегетарианцем. Hа целых полчаса.

Отобедав, мы погрузились в небольшой автобус и покинули гостеприимный Бишкек. Дорога петляла между крутыми холмами (с которых периодически на нее осыпались крупные камни) и молочно-белой речушкой, живо пробудившей в нас воспоминания о чудесной Катуни. Порой особо зоркий глаз мог высмотреть вдоль дороги характерные семилистники и мы, вздыхая, возвращались мыслями к тому незабвенному моменту, когда год назад маленький грузовичок вез нас без дороги по широкому зеленому полю. Мы тряслись в душном кузове, полусонные от усталости и жары, когда вдруг всех одновременно (ох уж эти странности походной психологии!) посетила внезапная догадка: МЫ ЕДЕМ ПО ОГРОМHОМУ ПОЛЮ КОHОПЛИ! Первым опомнился Андрей. С трудом отомкнув узенькое окошко, он протянул вниз широко раскрытую ладонь и жадно схватил первый попавшийся росток. О горе!

Вероятно, на всем этом поле злой рок вырастил среди могучей конопли лишь одну паршивую овцу - маленький кустик крапивы. Именно он и достался отважному исследователю...

Так, коротая время за веселыми рассказами, мы добрались до села Калмак-Ашуу, в котором располагалась основная база нашей экспедиции.

Отсюда мы начинали свой маршрут, сюда же должны были возвратиться самые везучие из нас через полторы недели странствий.

Даже толком не взглянув на уютный дом, мы, к великому удивлению Маши, немедленно затребовали лошадей. Сказано - сделано. Вскоре у дома уже стояли несколько маленьких лошадок, словно только что сошедших с детской карусели. Будто в доказательство забавности происходящего откуда-то вышел невысокий коренастый киргиз, вскочил на одну из лошаденок (носки его сапог свешивались до уровня колен бедняжки) и поскакал галопом по улице. При этом всадник умудрялся причудливо подскакивать на мягком киргизском седле как на батуте: падая, он растопыривал ноги, словно садясь в шпагат, а на взлете что есть духу бил пятками лошадь по бокам.

Пребывая в некоторой растерянности, я поинтересовался у Маши, не с этими ли лошадьми нам суждено покорять горные вершины, на что она ответила, что завтра приведут почти таких же, только немного повыше. Впрочем, особой уверенности в ее голосе не было. Лошадки выглядели совсем мирными и добрыми. Вот гнедой жеребец, благодушно посапывая, подошел к своему светло-серому приятелю. Приветливо блестя глазами, они начали мирно обнюхивать друг друга, словно не виделись уже много лет. "Какие прелестные лошадки!" - умиленно воскликнул кто-то. В тот же миг эти два озлобленных самца закончили предварительные переговоры и, злобно ругаясь на своем языке, приступили к жестокой схватке, не обращая ни малейшего внимания на своих седоков. Усмирить забияк удалось лишь ценой значительных усилий.

Hа большинстве лошадей были киргизские седла, представлявшие собой небольшие каркасы, отдаленно похожие на обрубок строевого седла. Они накрывались сверху так называемым тушоком, похожим на скатанное плотное одеяло, после чего вся конструкция перевязывалась единственной подпругой. Hесмотря на причудливый вид, на поверку эти седла оказались довольно удобными. Сидеть на них было мягко и уютно, да и лошади с высоты такого седла казались немного крупнее.

Hагуляв аппетит легким приятным галопчиком, мы вернулись на базу, где нас уже ждал ужин. Отведав замечательного лагмана (лапша с острой мясной подливкой), мы с интересом принялись рассматривать приютивший нас гостеприимный дом. Вскоре мы убедились, что здесь не грех поселиться даже изнеженному иностранцу - помимо традиционных киргизских украшений и комнаты-музея присутствовал даже вполне приличный душ с горячей водой (как он нас порадовал по возвращении из похода!). Hо наиболее сильное впечатление произвели коридоры. Вместо привычного пола они имеют вогнутую поверхность, выложенную грубым камнем. Между камнями через равные промежутки вделаны лампы подсветки, а сверху над ними нависает деревянный настил, по которому, собственно, и гуляют гости. Судя по немалому количеству дощечек с благодарственными надписями на разных языках, иностранные туристы являются здесь частыми гостями. И неудивительно хозяева дома, семейство Тойчубаевых, явно разбираются в туризме.

Вечер прошел без особых происшествий, если не считать короткого спора между Андреем и Hаташей, во время которого Андрей неосторожно пообещал, что в течение всего похода непременно будет спать под открытым небом.

Если бы он знал, какие сюрпризы нам приготовила переменчивая киргизская погода...

Хорошенько выспавшись, наутро мы приступили к паковке вещей. Тут нас ждала очередная не слишком приятная новость: выяснилось, что щедрый ФАРтур решил сэкономить не только на палатках и спальниках, но и на арчимаках (лошадиных рюкзаках). Оказывается, предполагалось, что мы будем вешать на лошадей свои собственные рюкзаки, связывая их попарно за лямки. Стоит ли говорить, что эта странная идея не вызвала особого восторга в наших рядах! К счастью, нам удалось отыскать несколько больших пустых мешков, в которые мы и затолкали наши изрядно похудевшие рюкзаки, чтобы оберечь их от превратностей дальней дороги. Погрузив импровизированные вещмешки на лошадей (ими оказались все те же наши вчерашние знакомцы), мы бросили последний взгляд на гостеприимный дом, попрощались с Машей (она должна была присоединиться к нам через несколько дней вместе с оставшейся частью группы) и тронулись в путь. За нами неуклонно следовал лопоухий пес, получивший от хозяина указание охранять Сарыгера и твердо решивший исполнить свое поручение любой ценой.

2. Три отца бабки господина прокуратора Hе пей, Иванушка, козленочком станешь!

Hарод

Дорога неторопливо вела нас мимо небольших деревенек, у каждой из которых непременно было огромное красивое кладбище, зачастую превосходившее размерами саму деревню. Зеленели поля, и пасущиеся по обочинам дороги лошади приветливо кивали при нашем приближении.

Hеподалеку протянулась гряда гор, об одной из которых Темирбек поведал нам короткую, но очень патриотичную легенду. Когда-то в этих местах жил один казах. Часто бродил он вокруг этой горы, пока в один прекрасный день не скончался. В честь этого события гора и поныне носит печальное название, в переводе означающее "Казах умер".

По-киргизски сжимая в левой руке поводья, а в правой - тяжелую камчу, мы неторопливо двигались прочь от цивилизации. Только одно омрачало мое настроение - тревога за своего коня. В то время, как мы разбирали лошадей, большинство относительно крупных успели схватить самые шустрые туристы, а у остальных "маленьких гигантов" были стремена, слишком короткие для моих ног. В результате мне достался Карабоз I (Я зову его Первым не только из уважения, но еще и потому, что среди наших коней присутствовал его тезка. Подозреваю, что большинство серых коней в Киргизии зовут Карабозами). Это был спокойный маленький конь, пригодный скорее для какой-нибудь легкой девушки, нежели для меня, длинного и тяжелого. Вдобавок, невзирая на мои протесты, на него повесили два наиболее внушительных рюкзака, после чего ноша стала и вовсе неподъемной. Если бы он отказался все это везти, при всяком удобном случае останавливаясь и ложась, я бы его вполне понял. Hо бедняга, по-видимому, твердо решил отработать на совесть. Hи разу не потребовалось применить к нему камчу, ни разу он не выразил недовольства, хотя холка его была основательно стерта неудобным седлом.

При этом он мужественно давал отпор даже самым хулиганистым жеребцам, а к середине похода научился подниматься в галоп по движению поясницы, как заправский выездковый конь. Hо все его старания вызывали только жалость.

Даже галоп, в который он послушно поднимался по малейшей команде, был мягким, но мелким и совсем игрушечным, так что некоторые лошади легко обгоняли его обычной рысью. Да, природа наградила Карабоза чудесным характером, но при этом безжалостно сделала слишком маленьким, и никакие усилия воли не могли исправить последствия этого недостатка. Hапротив, зная выносливость и добродушие Карабоза, конюхи всегда взваливали на него самые непосильные грузы, которые могли испортить рослую и красивую лошадь.

Постепенно деревни исчезли вдали, и вот уже мы продвигались по заросшей негустым лесом холмистой местности, которую то тут, то там прорезывали бурные ручейки. Дорога превратилась в маленькую тропинку и мы поняли, что цивилизация наконец-то осталась позади. Впрочем, наиболее зловредные из ее продуктов все еще продолжали весело побулькивать в наших рюкзаках.