Абсолютная гарантия - Борис Иванов

По дороге Шишел прикидывал, кого ему в здешних краях стоит опасаться больше – своих теперешних подельников или все-таки полиции?

Вообще говоря, преступникам вовсе не стоит так уж бояться полиции. Она делает что может. Не более. А может она немного. Преступникам не стоит сильно бояться частных детективов. У них очень ограничен бюджет. Преступники не должны панически бояться платных осведомителей. Они несут в околоток всякую ерунду – за деньги, естественно. Но только запутывают картину происшедшего.

По-настоящему бояться надо только живых людей, причем трех категорий. Что до покойников, то их надо бояться всегда – это самые опасные люди. С ними уже не поспоришь. Такое уж у них свойство.

Но пока мы – о живых. О мертвых – потом.

Первая из этих опасных категорий – бездельники, что ранним утром выгуливают своих собак. Делать им нечего, вот и глазеют они по сторонам. А сами – незаметны. Как элемент пейзажа. Вторая категория – это пенсионеры, созерцающие происходящее за окном. Тоже – от нечего делать и от бессонницы. И их тоже никто не замечает. Именно показания двух чудаков, которые выгуливали своих псов, один – питбуля, другой – стаффорда, и одной старой карги, которой не спалось в начале шестого утра, и запустили это дело.

Да, чуть было не осталась забытой третья категория опасных для преступного мира людей. Это внедренные агенты. Тихие ангелы. Не путать с платными. У них – почти всегда – другие мотивы. Они тоже незаметны. Уточняю – и они и их мотивы. Но о них – потом.

Незадолго до того, как нога Шишела ступила на поверхность Террановы, на расстоянии многих миллионов километров от этой планеты двое сидели в кабинете. Новый начальник и человек, который мог, пожалуй, даже должен был стать этим самым новым начальником, после того как их общий шеф ушел на повышение. Причем на повышение крутое. Но вышло не так, как должно бы быть. Впрочем, новый начальник ни законченным карьеристом, ни даже просто сволочью не был. Он был человеком, очень хорошо знающим свое дело. И был, в общем-то, на своем месте. Оба они – эти двое в защищенном от прослушивания кабинете – были фигурами на шахматной доске, партию на которой разыграли игроки рангом повыше. Тот, кому вышла судьба стать обычным «слоником», остался к происшедшему равнодушен. А вот того, кто прошел в «дамки», сложившаяся ситуация напрягала.

Однако здесь и сейчас у них была совершенно другая тема для разговора. По крайней мере формально.

– Терранова, – задумчиво произнес новый начальник. – Вам там случалось бывать. Это неплохой Мир... Последний пока по счету из Миров, освоенных Человечеством.

– Да, – согласился офицер в кресле напротив – Только очень дорогой. Не боитесь разориться на командировочных?

– Не боюсь. Думаю, что дело стоит того. Материалы уже в вашем компе. А суть его – вот.

Он протянул подчиненному, который, при других обстоятельствах, был бы его начальником, до смешного тонкую папку.

– Здесь только пять распечаток, – уточнил он. – Просто чтобы вы сразу вошли в курс дела. А все остальные гигабайты прокрутите потом. Они на вашем диске, как я уже сказал. Но сделать это надо будет быстро. Время не ждет.

Первая из распечаток была аналитической сводкой о росте преступности в урбанизированных районах Республики Терранова. Нужное было отчеркнуто желтым маркером.

Три другие были протоколами показаний свидетелей о трех случаях насильственной смерти лиц, приехавших в республику с целью туризма или бизнеса. Желтый маркер и тут не забыл потрудиться.

Пятая была сухим и лаконичным обращением регионального Антикриминального Комитета в Федеральное управление расследований с просьбой об участии в выяснении обстоятельств смерти тех самых троих, что были героями протоколов.

Никаких мотивировок. Никаких комментариев. Три строки текста и подпись: «Региональный резидент Р. Чернов».

Только она и имела значение.

– Рудольф ничего не делает зря, – заметил подчиненный, закрывая папку.

– И никогда не говорит и не пишет лишнего, – дополнил эту характеристику начальник, – Вы, по-моему, уже заметили... м-м... некоторое сходство всех трех случаев?

– Его трудно не заметить. Разрешите вопрос?

– Разумеется.

– То, что вы определили меня разбираться с этими странными смертями, это результат того, что я пару месяцев курировал работу нашего филиала на Терранове? И только?

Тот, что был старше по чину, вдруг резко вскинул взгляд, прикованный до этого к полированной поверхности стола, на подчиненного. Глаза нехорошо блеснули.

– Я уверен, что Корнеев или Регель знают Терранову куда лучше вас. Но я уверен также, что они не справятся с этой загадкой. У нее очень плохой привкус... Я думаю, – тут голос начальника чуть изменился, – что и у вас ничего не получится. Эта задача нерешаема. Но... бывало, что вы и такие решали. И других я перед вами ставить не буду. Нам надо разминуться, следователь.

– Разминуться? Вы интересно выразились...

– Не знаю, насколько интересно, но точно. Мне не надо, чтобы все, с кем я имею дело, постоянно спрашивали друг друга у меня за спиной: «Почему Честерфилд командует этим типом, а не этот тип – Честерфилдом?» Или вы провалите дело, и у меня будет повод перевести вас куда-нибудь подальше отсюда. Или справитесь. И тогда я рекомендую вас на место руководителя Исследовательского отдела. Тоже от себя подальше. Но вверх и в сторону. Ко мне прислушиваются в таких вопросах...

– Благодарю вас за откровенность. Я могу идти?

– Разумеется. Завтра жду вас с разработкой по делу.

– Первые соображения могу изложить уже сейчас. Требуется провести внедрение.

– Логично. Именно так я бы и поступил на вашем месте. Кого вы планируете для...

– Самого себя. Так будет проще.

Он был странным – этот разговор. Уже потому, что происходил в кабинете руководителя Федерального управления расследований довольно высокого ранга. По своему статусу Управление занималось только проблемами, касающимися всей Федерации Тридцати Трех Миров, а то и всего Обитаемого Космоса. Как ни посмотри, три случая насильственной смерти где-то у черта на куличках являлись персональной головной болью тамошних копов, следователей и прокуроров. Тем не менее для расследования этого, выглядящего совершенно пустяковым дела своей карьерой и головой согласился рискнуть один из лучших следователей Управления.

Проснулся и добрел до умывальника Гай с головой, уже привычно раскалывающейся после вчерашнего. И еще с трудно всплывающим в помутненном подобии сознания ощущением того, что сегодняшний день по какой-то основательной причине все-таки должен отличаться от вчерашнего. «Ну, наверное, потому, – прикинул он, подставляя трещащую голову под струю ледяной воды, – что у этих пентюхов, что поили его все эти дни, в конце концов, должны когда-то кончиться деньги... А впрочем, не-е-ет... В чем-то другом было дело... С кем-то говорить мы должны... Или только со мной одним говорить будет кто-то важный...»

Вид собственной физиономии, услужливо отраженной девственно чистым зеркалом, не доставил ему ни радости, ни облегчения. Пять лет пребывания на каторге Седых Лун не прибавили ему привлекательности, а пять недель беспрерывной пьянки только добавили последний штрих к облику отпетого уголовника, который угрюмо глядел на него из глубины полированного стекла.

Он воззрился на сияющие снежные склоны за окном. Склоны громоздились вверх и вверх, теряясь в грозной синеве чужого неземного совсем неба с вереницей поспешавших куда-то лун мал мала меньше... А чуть выше, казалось, совсем не имея отношения к этим громадам снега там внизу, гигантскими, словно в Космос вознесенными ледяными диамантами, ирреальной грядой угловатых облаков парили призраки вершин – никогда еще никем не взятых вершин гор Террановы...

«Терранова... – напомнил он сам себе и принялся, одолевая приступы тошноты и давящую тоску похмелья, чистить зубы на редкость мерзкой пастой из лазоревого тюбика, – Курорт, так его... Ну, на хрена затащили меня сюда? На хрена так пить всю дорогу – способ такой приговор приводить в исполнение у них, что ли?.. На хрена все это мироздание – такое дурацкое?»

Воспользовавшись несколько неожиданным приступом просветления, снизошедшим на его порядком отравленный остатками алкоголя мозг, Гай попробовал еще раз упорядочить в памяти события, последовавшие за тем, как – о Господи, кажется, целую вечность тому назад – вертухай в форме «сто девятнадцатой исправительной» скомандовал ему: «Восемнадцать-пятьдесят четыре – на выход с вещами!» Потом был кабинет-бункер со стенами, выкрашенными зеленой тоской. Там лысоватый майор зачитывал ему – ничего не понимающему, словно спросонья, – постановление о досрочном освобождении Гая Дансени из мест заключения и восстановлении его в гражданских правах. Все это – в связи с изменением меры наказания по решению апелляционной комиссии при Верховном Суде Федерации. Помнится, тогда что-то – здравый смысл тюремного образца, наверное, – подсказало ему, что не стоит задавать лишних вопросов плешивому вестнику свободы