Притяжение (СИ) - Вициенко Александр "Зеркальный"

— Так больше продолжаться не может! Бестолочь! – тут же набросился на свое недоразумение, носящее гордое название «сын», высокий седовласый мужчина спортивного телосложения. Он вышагивал по своему кабинету на двадцать пятом этаже офисного здания, словно тигр в клетке, и брызгал слюной, подобно ядовитой рептилии. – Я угрохал на тебя кучу времени и денег, и где твоя благодарность?! В жопе?!

— Че случилось-то? – недоуменно хлопал на него глазами Алексей, примостив пятую точку в удобное кресло напротив стола отца.

— И ты еще смеешь спрашивать?! Не успел я на пару дней отлучиться из страны, как мне тут же принялся названивать адвокат! Бесконечные счета за твои кутежи прилетают на почту со скоростью света!

— У меня вообще-то был вчера день рождения, ты не забыл? – попытался оправдаться непутевый отпрыск с помятой физиономией и ярко выраженным перегаром, развалившись на кожаном сиденье.

— Но это не давало тебе права садиться за руль в нетрезвом виде! – вскричал отец. – Вы с Шаравиным чуть не разбили очередную машину! Испортили дорогостоящее городское имущество и чуть не переехали какую-то бабку!

— Да она выскочила из-за куста прямо под колеса!

— Видимо потому, что ты ехал по тротуару! – продолжал свирепеть Аверин-старший. Прекратив бесконечные хождения вдоль панорамного окна, он достал из стола пачку бумаг и плюхнул ее перед сыном: – Твои бесконечные штрафы, заявления пострадавших и повестки в суд. Я устал тебя отмазывать и давать взятки должностным лицам. Ты учился в лучшей школе в Швейцарии, окончил университет в Англии, но человеком так и не стал. Непрерывные пьянки, гонки по городским дорогам, секс со шлюхами ни к чему хорошему приведут. Я не желаю видеть, как мой сын превращается в одного из недалеких, тупоголовых прожигателей жизни, именуемых себя мажорами.

Закончив свою пламенную речь, Анатолий Петрович, глава ведущей строительной корпорации страны и по совместительству уставший отец, медленно опустился в высокое кресло и крепко зажмурился, стараясь успокоить клокотавшую в душе ярость. Рушились все его надежды. Он мечтал увидеть в отпрыске помощника, свою правую руку, опору во всех отношениях и деятельную личность, как и он сам, но, глядя на привлекательного молодого мужчину напротив, видел только равнодушие, отстраненность и отсутствие всякого желания что-либо делать в этой жизни, кроме веселья и кутежа за его счет. Взращенный в тепличных условиях, избалованный вниманием и деньгами, сын не был приспособлен к самостоятельной жизни. Парнем он был далеко не глупым, но лень родилась намного раньше него. Учиться в далекой стране ему нравилось, а вот работать желания не было. Анатолию казалось, что сын застрял в подростковом возрасте, где-то между тринадцатью и восемнадцатью годами, когда вместо мозгов телом и разумом управляют гормоны и подбивают на нелепые поступки. Друзья его были такими же разгильдяями, не видящими смысла работать в принципе. Да и зачем, если богатые родители обеспечивают их всем необходимым с рождения? Машины, квартиры, дорогие побрякушки, брендовые тряпки, последние модели электроники, дорогостоящие шлюхи, именуемые себя светскими львицами – все это у Алексея было, а вот понимания, что отец не вечен, как и деньги на банковском счете, нет.

Леша же сидел напротив отца и пытался сдержать подступающую к горлу после перепоя тошноту, сделать умное выражение лица и разлепить упорно закрывающиеся глаза. Он прекрасно понимал беспокойство отца, его поведение после возвращения из Англии оставляло желать лучшего. Но по окончании университета ему банально хотелось пожить для себя, развлечься, отдохнуть, а бесконечные безалаберные друзья этому немало способствовали. Серьезные отношения заводить было еще рано, да и не подвернулась еще та, которую хотелось бы повести к алтарю под белы рученьки. В последнее время он придерживался мнения, что разнообразие в сексуальной жизни только на пользу, а постоянная пассия – ненужная и необязательная кабала и выедание мозга, что вредит здоровью и нервам. Стараясь не нагнетать обстановку и сгладить острые углы внезапной ссоры, Леша подался вперед и заговорил примирительным тоном, дабы умаслить взбунтовавшегося родителя:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Пап, ты ведь знаешь, я не дурак и все прекрасно понимаю. Сегодня четверг? Вот с понедельника и начну новую жизнь. Ты же давно хотел приобщить меня к семейному бизнесу.

— Нет, Алексей, – в упор посмотрел на отпрыска Аверин-старший, – у меня есть другое к тебе предложение. Даю неделю, чтобы собрать вещи. Уматывай на все четыре стороны.

Это было сказано настолько серьезным тоном, что у Алексея ни на секунду не закралось подозрение, что отец шутит, и к сердцу подобрался холодок – первое осознанное чувство за это похмельное утро. Но все же он не считал, что настолько провинился, чтобы его выставить на улицу. Выпрямившись и придвинувшись к краю кресла, Леша осторожно улыбнулся и уточнил:

— Ты что, из дома меня выгоняешь?

— Я даю тебе возможность научиться жить без папиных денег и маминой юбки. Самостоятельно найдешь работу, снимешь квартиру, как все люди, вот тогда и посмотрим, чего ты стоишь.

По спине Алексея побежала тонкая струйка пота, а брови поползли на лоб. Такого поворота событий он не ожидал. Ну развлеклись с друзьями в честь праздника, что такого-то? В первый раз, что ли? Захотелось вскочить из кресла и закатить старую добрую детскую истерику, но что-то подсказывало, что на этот раз номер не пройдет.

— В твоем возрасте у меня уже был собственный бизнес, жена и маленький ребенок! – продолжал разглагольствовать Анатолий Петрович, повышая голос. – Мне никто не помогал, потому что было некому! А у тебя имелась куча возможностей! Но ты ни одной не воспользовался!

— Я же сказал – в понедельник выйду на работу! – стараясь не сорваться, медленно проговорил Алексей.

— Может и выйдешь, но не в моей фирме – у тебя нет опыта работы, а у меня – свободных вакансий. Теперь покиньте мой кабинет, молодой человек, мне работать надо. – С этими словами Аверин-старший опустил глаза на бумаги перед собой, делая вид, что занят важными делами.

Алексей же продолжал сидеть на прежнем месте и недоуменно хлопать на родителя глазами. Охарактеризовать свои чувства у него сейчас не получилось бы. Голова не прояснилась в мгновение ока, как у большинства киногероев в подобных ситуациях, гениальной идеей не осенило и решимости показать себя во что бы то ни стало не появилось. Тошнота продолжала подкатывать к горлу, а песок в глазах так и грозился высыпаться наружу. Парень таращился на отца еще какое-то время, все еще надеясь, что у концерта будет продолжение, и в лучшую для него сторону. Что родитель устало вздохнет, посмотрит на него с жалостью и любовью, как в былые времена, и скажет: «Ну ладно, только чтобы это было в последний раз!» Но секунды текли, а ничего подобного не происходило. Мужчина продолжал делать вид, что занят и не замечает сына.

— Пап, ты гонишь? – не выдержал напряженного молчания Леша. – Реально выставляешь меня из дома?

— Немедленно прекрати разговаривать со мной на этом птичьем языке! – взвился мужчина, отбросив ручку в сторону, чем заставил сына подпрыгнуть на месте. – Что с тобой приключилось?! В кого ты превращаешься, если даже говорить нормально разучился?! Последние мозги пропиваешь и совершенно не думаешь о будущем! Как и твои друзья-дегенераты! Еще раз повторяю: уходи по-хорошему, иначе я вызову охрану!

— Ладно! – в тон ему выкрикнул Алексей, медленно поднимаясь с насиженного места. Его окатила такая волна злости, что начало потряхивать. – Ты думаешь, я не смогу найти работу в этом городе?! Да меня любая контора оторвет с руками и ногами! И все друзья с радостью примут с распростертыми объятиями!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Друзья закончатся, когда твои карманы опустеют! А по поводу любых контор не стоит обольщаться: хватит всего пары звонков.

Скрипнув от злости зубами, Леша одернул на себе измятый пиджак, развернулся на пятках и зашагал к дверям. Бахнув как следует оной о косяк, парень пронесся через приемную мимо помощницы с круглыми от удивления и любопытства глазами и, не дожидаясь лифта, побежал по ступенькам вниз. Словно разъяренный зверь, попавший в клетку, Аверин-младший заметался по холлу офисного здания, не зная, что предпринять. Он сильно зависел от отца и не мог этого не признать, а отлучение от кормушки больно ударит не только по финансовому положению, но и повлияет на его репутацию среди друзей и в обществе. Отец нечасто применял к нему радикальные меры, хоть и наказывал в детстве. Но в раннем возрасте отправил сына на обучение в другую страну и практически потерял над ним влияние, потому прежние понукания и поучения Леша воспринимал как нечто несерьезное. Да и теперь оставалась надежда, что к вечеру или к утру, или через неделю Аверин-старший передумает и позволит сыну остаться дома. Но все же нужно было на всякий случай готовить шаги отступления, и первый человек, о котором подумал парень, был лучший друг Димка. Рука сама потянулась к мобильному телефону. Пара движений по сенсорному экрану, и появилось пьяное, веселое лицо Шаравина, запечатленное на злосчастной вчерашней вечеринке. Перекантоваться можно и у него, но вот с работой друг вряд ли сможет помочь просто потому, что их отцы – партнеры по бизнесу. После шестого гудка трубку наконец подняли, и сонный голос пробормотал: