Мятежный талант - Ф Кулешов

Сам писатель, внимательно вглядываясь в жизнь, упорно искал своего положительного героя. Он с глубоким сочувствием рисует людей большого мужества и стойкости, несгибаемых в борьбе со злом, наделенных сильным характером. Такой образ создан в рассказе "Яшка" (написан в 1880 г.). Заглавный герой рассказа - бунтарь из крестьян, в одиночку выступивший как бесстрашный обличитель властей, полиции, судопроизводства. Со слепой яростью в сердце Яшка громко и дерзко разоблачает всех, кто творит беззаконие, кто глумится над людьми. Посаженный в тюрьму, Яшка продолжает неистово обличать надзирателей, администрацию, своих насильников и душителей. Его истязают, нещадно бьют, сажают в карцер, а он никого и ничего не боится, готов принять мученическую смерть, без колебаний идет на самопожертвование, веря в возможность победы справедливости и правды на земле. В личности и характере этого крестьянина-протестанта, в пафосе его обличительных слов, в его действиях и в его нравственном облике выявляется бунтарская душа народа, рвущегося к свободе, хотя сам этот бунт, одинокий и слегка окрашенный в религиозные тона, не имеет четкой перспективы.

Приблизительно в одно время с рассказом о мятежном мужике Короленко написал рассказ "Чудная", напечатанный, однако, лишь в дни подъема первой русской революции (1905). В рассказе нарисован образ активной и мужественной русской революционерки, страстно исповедующей народовольческие идеи. Морозова наделена в рассказе высокими моральными, духовными качествами, романтически возвышена, показана в ореоле ее подвижнической жизни и трагизме ее ранней смерти. Ее сознательная жизнь - героическое горение, борьба, одержимость святой ненавистью к деспотизму и произволу, синонимом которых для нее является самодержавие и его слуги, вольные или невольные. И она, подобно крестьянину Яшке, готова лучше умереть, чем смириться с насилием, гнетом над страной, тиранией царизма. Она, не боясь смерти, до последнего вздоха остается верной своим убеждениям революционерки, бесстрашной и несгибаемой. Это о ней метко и справедливо говорит в рассказе один из ее соратников по революционному подполью: таких, как Морозова, можно сломать, а согнуть нельзя - "не гнутся этакие".

Но в Морозовой, в складе ее характера, в ее взглядах, убеждениях и методах подпольной революционной работы явно проступает нечто такое, что подлежит осуждению и осуждается в рассказе Короленко. Это - отрыв от народа и "боярское" высокомерие интеллигента в отношении к народной массе, забитой и покорно переносящей свою рабскую долю, скептицизм и неверие в то, что народ пойдет за революционной интеллигенцией в ее поединке с царской монархией. Спасение народа и России - в единении революционеров с народом, интеллигенции с крестьянством. Эта мысль пронизывает поэтичный рассказ Короленко. Писатель был далек от народнической идеализации патриархальных форм крестьянского быта и жизни, хотя все еще продолжал верить в жизненность сельской общины, и в то же время он осуждал в "Чудной", как и в первом своем рассказе, "сектантскую" позицию и террористическую тактику народовольцев.

В период, когда Россия после мартовских событий 1881 года была ввергнута в состояние духовного оцепенения вследствие наступившей общественной и политической реакции, а интеллигенция была охвачена настроениями апатии, тоски и уныния, Короленко создавал одно за другим произведения жизнеутверждающие, светлые по тону, оптимистичные. В большинстве из них разрабатывалась сибирская тематика, в центре повествования ставились типы бродяг, ссыльных, бывших каторжан. Короленко в этом случае продолжал традиции своих предшественников - Ф.Достоевского с его "Мертвым домом", С.Максимова, Н.Наумова, Н.Златовратского - и предвосхищал чеховскую прозу о каторге и ссылке ("Остров Сахалин"), книги П.Якубовича-Мельшина, Вас.Немировича-Данченко, В.Тана-Богораза, Максима Горького, А.Куприна и других писателей.

Короленковские рассказы и очерки о сибирских бродягах и ссыльных - в высокой степени гуманные произведения. В рассказе "Искушение", где описаны переживания и быт заключенных, Короленко говорит: "И еще раз я повторю себе старую истину, что люди - всюду люди, даже и за стенами военно-каторжной тюрьмы". Человечен бывший уголовный преступник Силин - герой рассказа "Убивец" (1882), стремящийся к праведной и свободной жизни. Рассказ "Соколинец" (1885) насквозь пронизан пафосом свободолюбия, ощущением красоты, радости и величия "раздолья и простора, моря, тайги и степи". От героя рассказа веет "поэзией вольной волюшки": жажда свободы в нем так неистребима и сильна, что он, рискуя жизнью, совершает вместе с товарищами дерзкий по замыслу побег из заточения, с сахалинской каторги. Короленко создал в "Соколинце" романтизированный образ бродяги. Нищие, воры и бродяги в сочувственном авторском освещении предстают в повести "В дурном обществе" (1885), вариантом которой являются популярные "Дети подземелья". Особенно колоритна фигура философствующего бродяги пана Тыбурция.

Интересен и значителен "сибирский" рассказ "Федор Бесприютный" (1885) о правдоискателе и своеобразном философе-бродяге Федоре Панове. Герой рассказа угрюмо недоволен действительностью, которая его окружает, с ее тяжестью, мраком и неправдой, хочет понять, в чем причина несправедливых общественных отношений, мучительно ищет ответа на вопросы о смысле жизни и предназначении человека, о его душе и морали. Панова одолевает нетерпение узнать, что написано обо всем этом в книге "Вопросы о жизни и духе", которую он увидел у революционера Семенова, и он с любопытством ее читает. Образом "бесприютного" бродяги - книгочея и философа - Короленко предвосхитил появление в литературе горьковских босяков, склонных к философским раздумьям, людей из народа, очутившихся на дне жизни и "задумавшихся" над превратностями судьбы. Между прочим, в рассказе запечатлена легенда о смелом, бесстрашном юноше, который, встав "задолго до зари", когда остальные люди еще спали "спокойным трудовым сном" и все вокруг было темным-темно, с высоко поднятым фонарем отправился в глухую полночь сквозь лесную чащу искать дорогу, чтобы по ней повести за собою людскую толпу "к вольному простору и свету". К его огорчению, люди все еще инертны, медлительны, и юноша уходит далеко вперед, оставив позади себя медленно пробуждающихся, и оттого в его душе чувство одиночества, но он, мужественно и с тоской, все-таки прокладывает в лесу путь для темной толпы, веря, что она, проснувшись, двинется за ним навстречу солнцу и счастью... Эта романтическая аллегория-сон, как можно видеть, предвосхищает мотивы, сюжетную схему и общий пафос известной горьковской легенды о Данко. Речь идет не о прямом воздействии Короленко на рассказ "Старуха Изергиль" (рассказ М.Горького был напечатан в 1895 году, в то время как "Федор Бесприютный" появился только в 1927 году), а о близости легенд в названных рассказах, материал для которых оба писателя брали из одного и того же источника - жизни и быта обездоленного люда России.

В произведениях Короленко о Сибири образы "отверженных", конечно, романтизированы, но, исследуя внутренний мир своих героев, писатель обычно рисовал их без идеализации: они в его рассказах человечны и одновременно жестоки, в их душе красота уживается с уродством, их страстное вольнолюбие порою оборачивается ницшеанским индивидуализмом. В таком смешении нравственно красивого и безобразного предстают и герои названных выше рассказов, и заглавный герой более поздней повести "Прохор и студенты" (1887).

3

На материале сибирских впечатлений создан и рассказ "Сон Макара", написанный в 1883 году в якутской ссылке. Впрочем, тут речь идет уже не о революционерах и протестантах по убеждению и складу характера и не о бродягах, ссыльных и гулящих людях. Короленко изображает крестьянина-якута, всю жизнь бьющегося в безысходной нужде и бедности, как бы навеки обреченного на непосильный труд, молчаливого, покорного, во всех отношениях несчастного человека, - того самого Макара, на голову которого "все шишки валятся". До времени он безропотно сносил все невзгоды и бедствия, но, доведенный до последней степени отчаяния и глубоко возмущенный явной несправедливостью по отношению к себе и повсеместной неправдой, Макар взбунтовался. В его сердце раба "истощилось терпение", в душе созрел гнев, пробудилась воля к протесту и бунту, и в нем "забушевала ярость, как буря в пустой степи глухою ночью". И долго молчавший человек громко и гневно заговорил, проклиная людскую несправедливость и обвиняя в ней самого бога: "Он забыл, где он, перед чьим лицом предстоит, - забыл все, кроме своего великого гнева".

Правда, пробуждение к протесту, яростный бунт Макара и его готовность вступить в единоборство с высшей небесной силой, защищая правду и справедливость, - все это происходит не наяву, а в фантастическом сне, который привиделся забитому, темному мужику. Но ведь герою рассказа привиделось именно то, что жило в его подсознании, что годами копилось в его душе, что он вынашивал в своих мечтах и желаниях. В форме художественной условности, средствами романтической фантастики Короленко показал в "Сне Макара" духовное "выпрямление" личности, рост ее самосознания, народные стремления к справедливости и счастью, выразил мысль о неизбежности скорого пробуждения трудовых масс России от вековой спячки.