Замороженные надежды - Александр Чаклин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Консилиум собрался в библиотеке, примыкающей к большому кабинету, снабженному целой системой аппаратуры для обследования пациента. Каждый из аппаратов был связан с электронно-вычислительным центром. Из кабинета вел длинный коридор в анестезиологический центр и в самое заветное - в "усыпальницу королей", как ее назвал молодой ассистент клиники Бердки. Шеф предпочитал другое название - "пирамида Хеопса". Это была дань его увлечению древней историей.
В центре кабинета стояла специальная каталка на толстых каучуковых шинах. Она имела свое название - "лодка Харона". Сестер тут называли Парками, которые, плетут нить жизни и готовы в любой момент ее отрезать.
В их руках могли оказаться к тому же судьбы капиталов, клиентов, клиники, ведь любую из них могли подкупить родственники спящих. И поэтому сестер не допускали даже в преддверие этого рая, где царили тишина и комфорт. Каждый здесь ждал своего часа, за каждым наблюдала комиссия, в которую входили не только врачи, но и юристы.
Состояние анабиоза. Жизненные процессы сведены до минимума, и тем не менее система питания налажена. Но шеф мечтал о большем, о системе, при которой мозг его подопечных мог бы действовать - получать и выдавать информацию. Над этой идеей уже работали специалисты. Если удалось бы добиться ее осуществления, он становился фактическим хозяином многих капиталов. Тогда бы все распоряжения в банки, на биржу могли идти только при его участии. Стоимость содержания каждого охлажденного не превышала 200 тысяч долларов в год, а совместный капитал его молчаливых подопечных уже достиг шести миллиардов.
Самая большая трудность была не в медицинских проблемах, а в этических. Требовался хороший юрист, который в то же время был бы достаточно предали хитер. Экзамен выдержал Хаули. Теперь, пока высокочтимые консультанты собирались в библиотеке, шеф и Хаули закрылись в кабинете.
- Так сколько оставит в банках этот Мерди? - спросил шеф.
- По моим расчетам, тридцать пять миллионов.
- Ну, это не бог весть что. Он будет занимать третье место - после Роджерса и Морелли.
- А что, если мы попробуем на нем систему "мозг-шеф-банк"? Назовем ее проще - МШБ-1.
- Двадцать четвертый кандидат, - задумчиво сказал шеф. - Надо попробовать сохранить его духовную сферу, к тому же я хочу один из вводов в шлем соединить с телелокатором в его доме, пусть испытывает иллюзию жизни в семье. Мы должны заботиться о комфорте и благополучии "ожидающих". - С этими словами он открыл тяжелую дубовую дверь, которая вела в библиотеку, где заседал консилиум. - Прошу уважаемых коллег приступить к обсуждению кандидата.
Папка в красном переплете с тиснением "Патрик Мерди-24" легла на стол. Медицинское досье. Врачи не должны были знать деталей социального плана. Их забота - организм, а душа лежала в коричневой папке Хаули. Все это было обусловлено в специальном договоре с клиентом...
- Итак, господа. Пациенту 59 лет, группа крови 1-я, рост 179 сантиметров, вес 72 килограмма. Обследован в трех клиниках. Вот рентгеновские снимки и результаты ангиографии - судите сами. Положение критическое. Больной об этом знает, и держится мужественно. Решил прибегнуть к нашей помощи. О возможностях клиники полностью информирован. Вы, господа, я знаю, верите, что через 20-30 лет эти формы рака можно будет вылечить, а я склонен думать, что в лучшем случае размораживанием мистера Патрика займется мой внук.
- Ваш Мерди меня мало волнует, - вставил реплику один из членов консилиума. - Я хочу спросить, как у нас вообще обстоят дела с опытом размораживания. Имеем ли мы моральное право набирать новых клиентов?
Шеф иронически посмотрел на оппонента и, улыбаясь, размеренно заговорил:
- Да, сэр, вы, как поборник истины, весьма резонны в вашем вопросе. Так вот, во-первых, сэр, в эксперименте на животных все проверено до мелочей. Ваш пессимизм, мне кажется, необоснован. И я, как экспериментатор, могу сказать: мы достаточно знаем, чтобы иметь моральное право продлевать клиническую смерть. Сочетание общего охлаждения организма с наркозом еще в 1912 году открыло нам этот путь. Русский ученый Бахметьев искусственно вызвал зимнюю спячку животных. Позвольте вам напомнить о его замечательном опыте с летучими мышами. Он снижал им температуру тела до минус 10 по Цельсию, жизненные процессы в организме почти полностью прекращались, а смерти не наступало. Именно он назвал это состояние анабиозом... А знаменитые опыты французского ученого Луи... Он охладил сердце куриного эмбриона до минус 196 градусов, и, представьте себе, после отогревания это сердце вновь забилось. Надеюсь, эти примеры достаточно убедительны. Но вся беда в том, что у нас пока нет основания кого-либо размораживать...
Один из присутствующих поднял руку.
- Разрешите мне, как онкологу, возразить вам. Я гораздо более оптимистичен и верю в лучевую терапию. Думаю, мы делаем большую ошибку, что избираем тактику простого ожидания. Если начать длительную терапию у замороженного, то, может быть, тут открылись бы новые возможности. Наш отдел предлагает сотрудничество...
Наступило молчание. Шеф, видимо, готовился к ответу. Он стучал карандашом по столу и несколько раз переводил взгляд с оратора на Хаули.
- Уважаемый Гарднер, вы правильно ставите вопрос, но тут есть чисто этическая проблема. В одном из пунктов договора записано, что разморозить клиента можно только тогда, когда будет открыто средство для радикального лечения. Мы взялись с вами лишь за сохранность тела. Лечение основной болезни не входит в наши планы и в договоре не обусловлено. Я думаю, мистер Хаули будет возражать, если мы вдруг начнем лечение "ожидающих".
- Если даже экспериментально будет доказано, что это целесообразно?
- Да, даже при этом условии. Право опеки со стороны родственников только у пяти, остальные своим родственникам не доверились и распорядились сами собой. Можно обдумать план переговоров с теми родственниками, которые наделены соответствующими правами, но я сомневаюсь, чтобы они так легко дали согласие... Однако мы отошли от основного вопроса: согласны ли вы на замораживание Патрика Мерди? Кто согласен? Благодарю вас... Кто против? Нет. Как обычно, один воздержался.
Кровать-каталка была удобной. Итак, первая жизнь позади, а будет ли вторая - неизвестно. В доме остались Айлин и Джо. После свадьбы они выглядят счастливыми и беззаботными. Как это он расчувствовался до такой степени, что оставил Айлин доверенность на ведение дел! Правда, с оговорками, но это мало что меняет. Пробуждение будет загадкой, но ледяной сон лучше, чем боли в груди и эта слабость...
В музыку, которая лилась из вмонтированных в шлем наушников, вошел чей-то уверенный голос:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});