Черная Луна - Андрей Ливадный

Ничто не освещало их сумрачную, лишенную воздуха поверхность. У системы отсутствовала звезда, и три планетоида, каждый размером с небольшую луну, вращались вокруг единого центра масс.

Как сложилась такая космическая система, оставалось только гадать.

Между тремя близко расположенными друг к другу планетами в точках Лагранжа системы висело несколько космических станций. От них тянулись невидимые глазу силовые тоннели, которые оканчивались обозначенными крохотными искрами габаритных огней силовыми сферами.

Внутри этих незримых сфер, диаметр которых составлял сотни километров, было заключено нечто непонятное и совершенно непривычное человеческому глазу. В компьютерных файлах станции «Черная луна», осуществлявшей общий контроль за силовыми сооружениями, сферы именовались «инкубаторами».

Внутри циклопических энергоконструкций, среди парящей в вакууме аппаратуры, комплексы которой простирались километровыми секциями, происходили таинственные и непонятные процессы.

Нужно сказать, что Джедиан Ланге впервые воочию наблюдал за действием такого производства.

Через силовые тоннели в один из инкубаторов беззвучно проскользнула глыба льда и камня, взятая с поверхности одной из планет этой загадочной системы. Пролетев по строго рассчитанной траектории, километровый обломок попал в мощную гравитационную петлю и был зафиксирован под прицелом лазерных установок.

Прошло несколько минут, и лазеры начали резать глыбу своими лучами, осторожно растапливая лед. Внутри силовой сферы заклубилось облако из пара, пыли и микроскопических частиц. В плотном первобытном супе сновали автоматические зонды. Они отбирали образцы и сбрасывали их в камеры экспресс-анализаторов.

За всеми процессами неусыпно следили компьютеры.

Секретный комплекс «Черная луна» проводил исследования чуждой человеку жизни, которые велись тут с тех пор, как при строительстве стратегического космопорта на поверхности одной из планет, которая, как и база, именовалась Черной луной, строители-первопроходцы обнаружили руины немыслимо древнего здания.

— Это запись? — спросил Джедиан, наблюдая, как лазеры режут доставленную с поверхности планетоида глыбу.

— Да, господин адмирал, — ответил ему Дорохов. — Запись основного события.

— Остановите. Я хочу услышать всю предысторию. Меня не удовлетворила техническая справка из компьютерной базы данных.

Дмитрий Алексеевич кивнул. Он был подавлен, но держал в узде собственные эмоции. Подчиняясь его знаку, адъютант встал и подошел к огромному, поделенному на сектора экрану. Произведя переключение, он повернулся к Джедиану Ланге.

Теперь один из участков составного экрана демонстрировал компьютерную модель системы. Планеты выглядели как футбольные мячики, обтянутые зеленой паутиной координатных сеток. Между ними пульсировали нити траекторий, и алыми контурами горели действующие орбитальные комплексы. Многие объекты в общей схеме были закрашены в фиолетовый и синий цвета — это были те места, где еще велась стройка.

— Разрешите, господин адмирал?

— Да, офицер, прошу вас, начинайте. — Джедиан откинулся в кресле, приготовившись слушать. Остальные офицеры за большим овальным столом не поменяли своих поз, им казалось неинтересным смотреть на экран, потому как картины окрестного космоса да и компьютерная модель системы приелись им до крайности. И даже факт прямой сопричастности неким историческим событиям уже давно не являлся для подавляющего большинства этих людей поводом к какому-то воодушевлению. Для них это казалось прежде всего скучной и серой службой — так, рутина будней в тесных отсеках засекреченной, обложенной пространственными минными полями космической базы. Офицер у экрана тактично откашлялся.

— Первоначально комплекс «Черная луна» проектировался как стратегический секретный космодром, — начал пояснять он, водя лучом лазерной указки по темной поверхности экрана, отчего алый курсор перебегал от одного участка схемы к другому.

Джедиан, который пристально рассматривал изображение трех темных планетоидов, вскинул бровь. Эти луны явно когда-то являлись спутниками намного более крупного небесного тела, но сейчас оно исчезло, и три темных шарика кружили вокруг некой незримой точки, словно кабинки детской карусели вокруг столба…

— Подождите, офицер, но, мне кажется, в системе чего-то не хватает верно? — высказал вслух свои сомнения Джедиан. — Я далек от глубинных познаний в астрономии, — развел он руками, — но, по-моему, тут должно быть солнце… ну, я имею в виду — какая-нибудь звезда, верно? Или я ошибаюсь? — Он перевел взгляд на офицера, который на секунду замешкался, очевидно, соображая, как лучше сформулировать ответ.

— Нет, господин адмирал, ваш вывод абсолютно справедлив, — наконец ответил он ровным, нейтральным тоном. Генерал Дорохов специально держал при себе несколько таких вот буквоедов, которые по своей натуре, конечно, являлись сволочами и бюрократами до мозга костей, но в подобных ситуациях эти чудные образчики штабных крыс, способные довести до бешенства любого боевого офицера флота, оказывались попросту незаменимы.

— Черная луна была избрана для строительства космодрома именно в силу отсутствия тут солнца — Словно стремясь подтвердить собственную репутацию, пустился в пространные и монотонные пояснения вызванный к экрану офицер. — Такие планеты невозможно обнаружить визуально, а они, в свою очередь, являются источниками неограниченных материальных ресурсов для строительства необходимых коммуникаций. Существенная выгода достигается за счет присутствия естественной гравитации на поверхности планет…

— Ближе к делу, — уже не скрывая ноток раздражения в голосе, остановил его Джедиан. — Было тут когда-нибудь солнце или нет?

Офицер у экрана бросил растерянный взгляд на Дорохова.

Генерал едва заметно кивнул, Ланге нахмурился, заметив этот обмен мимикой.

— Да, господин командующий. Звезда была, — поспешно, будто извиняясь за заминку, доложил офицер.

— И куда она делась? — Глаза Джедиана сузились, выдавая раздражение, которое он не считал нужным скрывать.

— Она была аннигилирована, сэр… — не очень уверенно сообщил офицер. — По данным изотопного анализа, это произошло около трех миллионов лет назад.

— То есть когда наши предки носились по Земле на четвереньках? — усмехнувшись каким-то своим мыслям, уточнил Ланге.

— Так точно, сэр! Слои остекленевшего базальта и шлакообразный реголит на поверхности трех планетоидов говорит о том, что звезда сгорела в катастрофической вспышке… Однако это никак не влияет на расположение стартовых площадок, и отсутствие солнца, как я уже докладывал, является…

На этот раз Джедиан Ланге обернулся непосредственно к Дорохову, очевидно не доверяя компетентности и осведомленности штабного офицера. Он прекрасно знал штабную кухню и понимал, что его еще не восприняли всерьез и пытаются заморочить голову второсортными сведениями, как обыкновенного проверяющего.

— Генерал… — подавив раздражение, укоризненно произнес он.

Дорохов понял.

— Все свободны… — глухо произнес Дмитрий Алексеевич, машинально сцепив руки в замок. — Адъютанты и секретари тоже.

Через минуту зал совещаний опустел. За огромным овальным столом остались лишь Дорохов и Джедиан.

— Генерал… — достаточно мягко произнес новый командующий, пристально посмотрев на Дорохова, который сидел в противоположном конце стола, по-прежнему сцепив руки в замок. — Вы удручены смертью Воронцова. Я искренне разделяю вашу скорбь. — Ланге взял бокал и сделал глоток. — Хотите, скажу, о чем вы сейчас думаете? — спросил он, разглядывая на свет рубиново-красную жидкость.

— Сэр, я…

— Не стоит, генерал, — прервал его извинение Джедиан. — Вы думаете о том, что со смертью Воронцова уходит в прошлое целая эпоха. Эпоха Первой и Второй галактических войн. Эра героизма. Вы смотрите в будущее и не видите там ничего, кроме почетных проводов в отставку, ибо власть, по вашему мнению, перешла в руки политиков — людей многоликих, лживых и нечистоплотных. Отчасти вы правы… — неожиданно усмехнулся он. — Но только отчасти, поверьте.

— Господин командующий… — опять попытался возразить Дорохов, но Ланге заставил его замолчать властным жестом.

— Нет. Не нужно фальшивых извинений. Я хочу, чтобы вы поняли, как это ни прискорбно для вашего образа мышления, что я, — он подчеркнул интонацией последнее слово, — не временщик. Я именно тот, кто пришел на смену адмиралу Воронцову… Я человек нового поколения, — немного помедлив, сформулировал Ланге. — Те методы, что годились в тяжкие дни гибели планет, сейчас трансформируются в нечто более мягкое и неосязаемое, — пояснил он. — Одна война закончилась, но грядет другая, не менее страшная. Она уж идет, но никто не заметил ее начала, потому что на данном этапе — это война умов. И только в том случае, когда капитулируют умы, в бой ринутся боевые крейсеры.