Пламя Джой Грин - Тайлер Мерсер

– В вашем нынешнем положении, Калеб, вы не можете проводить операции. Думаю, вы и сами должны это понимать…

Крейг повернулся к инвесторам и прошелся угрюмым взглядом по каждому из них. Спорить бесполезно. Они правы. После смерти Стейси он сам на себя не похож. Как можно резать людей, когда твои мысли витают совершенно в другом месте? Несмотря на безумную любовь к пластической хирургии Крейг должен уйти. С ним все конечно.

– Мистер Крейг, – вновь сказал седовласый. – Решите свои проблемы, и тогда мы сможем вернуться к этому диалогу. А пока, – он подошел к Калебу, положил плотный конверт в карман его мятого пиджака и протянул руку, – надеюсь, мы останемся друзьями и все наши прошлые разногласия и подковерные интриги не выйдут за пределы этого кабинета?

Крейг посмотрел на руку инвестора. Заглянул в его властные глаза. Этот человек не привык слышать отказы. Он все решил. Его слово – закон.

– Всего наилучшего.

Калеб вышел из зала собраний, оставив толстого ублюдка с протянутой ладонью и конвертом, валяющимся у ног.

***

– Ты уверена, Феникс?

Лысый мужчина с кучей различных татуировок крутил в руках специальные защитные очки. Перед ним на стуле сидела женщина с оголенной спиной. В его тату-салоне она была одной из самых давних клиенток. Он знал ее больше двадцати лет.

Мастер помнил Джой Грин еще совсем юной. Молодая девчонка пришла к нему в салон и попросила наколоть две буквы "Л" у нее на шее сзади. Без лишних слов, робости или неуверенности, которые характерны новичкам, решившимся на подобный шаг. Джой поставила мужчину перед фактом и тут же уселась в кресло. Он помнил ее собранность. Целеустремленность. Несмотря на столь малый возраст ее хладнокровие поражало.

Это потом о ней заговорил весь мир. На каждом телеканале показывали фотографии двух подростков: Джой Грин и Линдси Локхарт. Подруги, похищенные группировкой Габриэля, более известного как Архитектор. Он занимался кражей людей, после чего продавал их, словно скот. С похищенными могли делать все что угодно: калечить, насиловать, убивать. Сукин сын навел шороху в стране. Интеллигентный с виду мужчина в костюме тройке на деле оказался самым отъявленным мерзавцем, которого когда-либо видел свет. Он умело наживался на низменных пороках человечества.

Джой повезло. Она сумела выбраться из плена садистов. Линдси же – нет. Ее тело так и не нашли, но в том, что она умерла, никто не сомневался. Полиция обнаружила множество видеоматериалов с пытками узников. Механизм избавления от трупов был поставлен на поток. Тела сжигали, закапывали, растворяли в кислоте. Там творилась настоящая дьявольщина. Кроме Джой от этих садистов никому не удавалось уйти живым.

Двойная "Л" стала первой татуировкой девочки, но не единственной. Следующие пятнадцать лет она покрывала свое тело краской, каждый раз принося с собой все более своеобразные эскизы. Мастер покорно наносил рисунки на кожу клиентки, не задавая лишних вопросов. Джой всегда была немногословна. От нее так и веяло холодом. Еще бы! Пережить подобное и остаться прежней? Благо, что она не слетела с катушек и не закончила свои дни в психиатрической клинике…

– Феникс, это твоя первая и последняя оставшаяся татуировка, – сказал мастер. – Мы оба знаем, что она означает. Ты уверена?

– Мне нужно покончить с этим, – отрезала Джой. – Оставить в прошлом… Давай. Не заставляй меня ждать!

За последние годы Джой сделала множество тату. Они выглядели поистине прекрасно – мастер гордился своей работой, и тем обиднее ему было избавляться от рисунков. Несколько лет назад Джой сильно изменилась. Из холодной леди, к которой и подойти-то страшно, она превратилась в обычную женщину. Женщину, встречающую тебя улыбкой, а не оскалом. Даже глубокий шрам на ее брови больше не выглядел так грозно.

Мастер радовался переменам Джой. Немного обижало то, что вместе с гнетом прошлого она решила избавиться и от татуировок, которые были неотъемлемыми атрибутами ее жизни. Но Джой сделала это. Каким-то чудом ей удалось разорвать порочный круг.

Осталась последняя тату – двойная "Л". Как только мастер сотрет ее с шеи, Джой сможет по-настоящему обновиться, начать все заново. Очередное перерождение Джой-Феникса. Это прозвище прилипло к Джой после всего, через что ей пришлось пройти.

– Я готова, – сказала Джой. – Стреляй.

Мастер надел защитные очки и направил лазер на последнее черное пятно на теле Феникса. Последнее пятно, связывающее с ее прошлой жизнью.

***

Выезжая за город, Калеб вел автомобиль, почесывая заросший подбородок. Он хотел побыстрее добраться до дома и опустошить весь свой чертов бар. Пить, пить и пить. Напиться до такого состояния, когда все станете неважно. Когда он распластается на немытом паркете и будет смотреть в потолок опухшими глазами. Забудет обо всем… О смерти Стейси. О том, как от него ушла жена, не сумев даже взглянуть в его глаза, ведь они так сильно напоминали глаза дочери. Забудет лица зажравшихся инвесторов. Забудет все! Не останется ничего… Только пьяное беспамятство. И так будет продолжаться до самого конца! Из этой алкогольной комы Калеб выходить не собирался. Три пакета бухла в багажнике его дорогого "Мерседеса" служили тому серьезным подтверждением. Как только сознание начнет проясняться, он тут же добавит новую порцию виски, вернув себя в состояние овоща.

Калеб уволил уборщицу. Написал всем своим немногочисленным друзьям, что уезжает за границу и в ближайшие несколько недель связаться с ним не получится. Он создал все условия для того, чтобы запереться у себя в загородном доме и напиться до смерти. В этой жизни у него ничего не осталось. Так к чему все? Смысла в борьбе Крейг отныне не видел. Вспомнив надгробную плиту на могиле Стейси, он лишь больше убедился в своих намерениях.

Слезы бежали из глаз. Лились ручьями. Но впервые за последние пару месяцев после гибели дочери он плакал от облегчения, зная, что конец близок. Надеясь, что на "той стороне" он вновь увидит своего ребенка. Крейг никогда не верил в бога или загробную жизнь, но сейчас от этих мыслей становилось легче.

Выкрутив громкость музыки на всю катушку, Калеб открыл окна в машине и несся на огромной скорости, ловя потоки ветра своими светлыми волосами. Погода стояла прекрасная. В такие дни они любили выйти всей семьей на задний двор и устроить барбекю. Стейси выносила из гаража старые ракетки, и они с мамой играли в бадминтон, а Калеб, попивая пиво, жарил сочные стейки на костре. Улыбаясь дочери и жене, он ловил воланчик, если тот летел в его сторону. На просьбы