Ночной пассажир - Эдуард Владимирович Парфенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Верю! – Анатолич закивал.
– А дальше пошли дорогие подарки: брюлики, айфоны, платья от кутюр, совместные путевки на элитные курорты. Квартиру подарил один, поближе к себе. Но я там брезгую жить. Не хочу, душа не лежит.
– И все закончилось сегодня? – участливо спросил водитель.
Марисабель на минуту снова замолчала. Ее глаза стали бликовать слезами от проплывающих за окном огней.
– Остановитесь, пожалуйста! – вдруг тихо попросила она.
Анатолич одернулся, он даже немного испугался – вдруг невзначай обидел собеседницу, но послушно прижал автомобиль к обочине.
Она, быстро выйдя из салона, открыла переднюю пассажирскую дверь и уселась на сиденье. Выпрямив свои точеные ноги, скинула туфли.
– Так будет лучше! А-то я не вижу Вашего лица, а у Вас шея заболит на меня засматриваться в зеркале.
Оба рассмеялись.
– Вы же ведь далеко не глупая овца? Я не понимаю, как такое может быть? – признался Анатолич.
– Да уж! Вот сегодня эту недуру, взяли и чуть по кругу не пустили. Договорились с этой скотиной вечер провести. Ну, это уже не первый раз. Все по схеме. Сидим, выпиваем, и тут он мне: "У меня друзья приехали, они тоже хотят отдохнуть!" Представляете? Нормально? Я что, шмара какая-то? Пусть идут на Тверскую, там и отдыхают, уроды!
Реплики периодически разрывали минутные паузы. Собеседники будто искали повод заговорить друг с другом снова. Марисабель стала следить за уверенными движениями водителя, рассматривая его руки на руле, наконец спросила:
‒ А у Вас-то как? Почему в столь поздний час оказались на хозяйской машине в том месте?
‒ Вот, отвез хозяина домой, решил немного развеяться. Вспомнил про мусор, решил выкинуть. А тут Вы.
Анатолич собирался продолжить рассказ, у него также уже накипело, но он не хотел показаться занудой.
‒ И все? Эй, так не пойдет. Я душу излила, теперь Ваша очередь, ‒ как будто прочитала его мысли Марисабель.
Скрывая усмешку, он отвернулся.
‒ Да, собственно, хвастать особо нечем. Жены уже нет, мы в разводе больше года. Квартиру делим пополам, но я дома практически не бываю. Да и домом-то это уже не назвать. Шеф ‒ нормальный мужик, но, понимаете, когда я на работе, а это практически все время, я не могу слушать свое любимое радио, я пользуюсь одеколоном, от которого у него нет реакции, я даже не могу говорить, а чаще слушаю его разговоры по телефону. Я проститутка еще похлеще Вас. Вы продаете дорого свое тело богатым клиентам, а я продаю всю свою жизнь. Он мне даже квартиру снимает рядом со своим домом, чтобы я был всегда наготове. Я даже в туалет хожу тогда, когда он не видит или отсутствует, только не при нем. Но мне повезло. Мне жаловался один коллега, что он еще и какашки за хозяйской собакой убирает во дворе.
Марисабель слушала Анатолича внимательно, широко раскрыв глаза и не скрывая удивления.
‒ Ну а по ночам он часто Вас дергает на работу?
‒ Нет, вот это он, слава богу, понимает. Старается, чтобы я был бодрым, ведь это на его безопасности может отразиться.
Она осторожно взяла его руку в свою и положила себе на ногу, прогладив чуть выше колена. Анатолич заметно снизил скорость. Теперь он боялся смотреть ей в глаза. Она же, напротив, поедала его не моргая. Ее губы вздрагивали в улыбке и чуть приоткрывались, набирая воздух. Она крепко прижала его руку там, где кончались кружевные пояса.
‒ Найди укромное место, ‒ вдруг прошептала она.
Анатолич кивнул. Он знал пару таких мест, где никого обычно не было, но открывался приличный городской пейзаж.
Проехав несколько километров, он свернул с асфальта на грунтовку. Резкий спуск и поворот, и они оказались под мостом.
Кверхтормашечный город на водной глади дрожал от легкого летнего ветерка. Изредка, сверху, по стыкам плит ухали колеса.
Они вышли их машины. Анатолич достал из багажника толстый плед, под которым он иногда коротал ожидания, и расстелил его на еще теплом капоте.
Ее гладкая кожа была идеальна. Ее аромат и ласки пьянили и сводили с ума, а постанывания звучали как вокал.
Наконец, они оба расслабились. Оба прилегли на широком металлическом ложе рассматривая светлеющее небо. Скоро рассвет.
Вдруг Марисабель громко рассмеялась, прикрываясь пледом.
‒ Ты чего? ‒ подхватив ее смех, спросил Анатолич.
‒ Две проститутки на капоте! ‒ вскрикнула она и еще сильнее захохотала.
Когда все эмоции угасли, она встала и, поправляя одежду, неожиданно официально произнесла:
‒ Виктор Анатольевич, у меня для тебя предложение.
‒ Какое? ‒ застегивая рубашку и одновременно пытаясь поправить очки, удивленно спросил Анатолич.
‒ Ты говорил ‒ у тебя ночи свободные. А у меня с этим проблема. Можно я буду тебе звонить? А за это я тебе это… Ну, понимаешь, о чем я?
Он немного опешил. Стоял и внимательно рассматривал Марисабель с ног до головы. Он подбирал слова, еще раз машинально поправил очки и пробубнил:
‒ Да, выгодное предложение. Брюлики и квартиры дарить я не могу. Хорошо, я согласен.
‒ Ура! ‒ она обняла его и чмокнула в щеку, потом достала из сумочки свой телефон. ‒ Скажи свой номер, я запишу.
Когда уже окончательно рассвело, они подъехали к подъезду многоквартирного дома. Марисабель открыла дверь, но задержалась на сиденье.
‒ Спасибо тебе, Анатолич, за ночь.
‒ И тебе спасибо, ‒ он повернулся к пассажирке. ‒ А все-таки, как тебя по-настоящему зовут?
Она улыбнулась, вышла из машины и в открытое окно прошептала:
‒ Марина.
Отпуск
Раскаленный от летней жары городской воздух пропах гарью. Кондиционер дорогого лимузина спасал только во время движения. Солнце жгучими лучами раскалило салон. Найденная тень от дома, быстро покинула место стоянки. Виктора разморило, и от этого усилилась усталость от долгого ожидания.
Наконец, на телефон пришло сообщение от хозяина: «Я иду, подкатывай». Анатолич запустил мотор, стараясь успеть остудить кондиционером салон, подал автомобиль ближе к входу.
Хозяин, придерживая полы пиджака,
