Северная страна - Алиса Гурбанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 1. Ежики, которые живут на дереве
1
В небольшом холле пятого корпуса было душно и жарко. Обжигающий солнечный свет просачивался сквозь узкую щель бархатных штор, методично сжигая части выцветшего ковра. Зеленый торшер, расположенный между креслом и диваном, нагревал помещение своим тусклым светом. По лицу Констанции струйками спускался пот, временами попадая ей в рот, временами падая прямо в рубашку. Ее темно-каштановые волосы небрежно спадали на мятый коричневый пиджак.
– А ты слышала про бабочек в лесах Амазонии, – спросил Том, в то время как беззвучно засмеялся зал в одном из вечерних передач.
– Однажды… – продолжил он, выждав несколько минут. – Однажды, в джунглях Амазонии у не ядовитых фиолетовых бабочек стали рождаться бабочки с другой окраской – с ярко – оранжевой как у ядовитых бабочек. Сначала ученые посчитали, что это естественное генетическое отклонение, но временем из группы не ядовитых, первоначально фиолетовых бабочек, выжили только те, что имели оранжевую окраску. Представь, эта отпугивающая окраска спасала обычных бабочек от нападения и позволила сохранить свой род. Они не стали ядовитыми, они сменили только внешнюю окраску.
– И где ты такое вычитал? – равнодушно спросила Констанция. Её воспаленные глаза безучастно глядели в никуда.
– Смотрел вчера по телевизору. – Том бросил взгляд на немой экран. – Мне кажется, в отличие от этих бабочек, люди, живущие в этой местности, поменяли не только свою окраску, но и сущность. – Он сглотнул безысходность и отвращение. – Люди стали ядовитыми существами. Почти все травоядные превратились в хищников, а те кто не смог… Эта местность временами напоминает мне джунгли Амазонии.
Надоедливая муха привлекла внимание Констанции, но ненадолго. Спустя несколько секунд зелено-карие зрачки снова посмотрели на Тома:
– Ну так уезжай. Тебе что-то мешает.
– Не могу. Ты же знаешь.
* * *
Реабилитационная клиника ВИК находилась на окраине города Мирабель. Построенное в восемнадцатом веке огромное мраморное здание сначала было частной школой для одаренных мальчиков, затем муниципальным колледжем для девочек. В начале девятнадцатого века колледж охватила волна самоубийств, продолжавшаяся в течение нескольких лет. Несчетное количество повесившихся юных учениц было снято с ремней, десятки литров рвотных остатков собраны после отправлений, сотни метров алых пятен было смыто с серого асфальта. Все изменилось после таинственной смерти главного директора колледжа. Государство конфисковало территорию и располагающиеся на ней здания, превратив их в научный госпиталь. Спустя еще двести лет он стал закрытой частной клиникой, служащей интересам государства.
* * *
Том и Констанция еще долго сидели в холле пятого корпуса под странное шуршание напольного вентилятора. Мир будто остановился вокруг них. Замер. Только пластмассовые лопасти продолжали разносить по воздуху пугающие их мысли. Вентилятор без конца прокручивал, кричащий в голове Тома, голос. Голос, вырывавшийся на свободу словно ошибочно приговоренный заключенный:
«Местность. Общество. Люди!»
«Бабочки, Джунгли!»
«Полумрак, жара, духота!»
2
«Тук-тук»
Звук доносился откуда-то снаружи.
– Кто там?
«Наверное, показалось», подумала Констанция, отойдя от двери своей палаты.
– Ты кого-то ждешь?
– Да нет. Наверное. – Констанция вытащила из мятой обувной коробки белые тапочки. – Мне кажется, птица должна скоро прийти, – сказала она, аккуратно складывая их носками к двери. – Вернуться что ли. Я жду, что она меня почувствует и обязательно найдет дорогу домой.
– А птица это кто? – спросил Том.
– Птица – это мое внутреннее я. – Констанция нервно потерла подушечками пальцев мокрый лоб. – Моя внутренняя часть потерялась. Только вот не знаю – это я ее где-то забыла, или она сама убежала, устав от пренебрежения.
– Я могу подождать ее с тобой. Мне совсем не трудно. – в его светло-голубых глазах, едва заметно отражался миниатюрный силуэт. – Садись, поболтаем.
– Ты, наверное, думаешь, что я жутко странная раз позволила этому случиться.
– Думаю, – непринужденно ответил Том. – Но это не важно.
* * *
В реабилитационных клиниках наподобие ВИК пациентов лечили от инакомыслия и непохожести. Их миссия заключалась в излечении оригинальных, нестандартных пациентов и превращении их в «нормальных людей». Такие клиники появились сравнительно недавно, но уже успели набрать большую популярностью среди зажиточного класса и представителей самопровозглашённой аристократии. В последние же пару лет интерес стали проявлять и обычные семьи. Поначалу, ведь все родители поддерживают в своих детях неповторимость и даже болеют этим, но в определенный момент часть мозга, отвечающая за уникальность, отключается, словно по щелчку. Будто кто-то подходит к ним сзади и нажимает кнопку «выкл» – разумная часть начинает тихо угасать словно одинокая свеча в темном пространстве, заранее ощущая необратимость процесса. В итоге на каком-то этапе жизни всех начинают загонять в стойло, указывать на общие нормы и правильное поведение.
Трусливые родители приводили в такие клиники своих малолетних детей, дабы не упасть в глазах общества, а суды еженедельно приговаривали к пожизненному заключению в ее стенах рецидивистов и смельчаков.
Реабилитационная клиника ВИК являлась смешанной частной клиникой с возрастной группой от двадцати одного до тридцати семи лет. По мнению современных врачей, люди именно этого возраста успешнее поддавались терапии и социальной реинтеграции. Сто двадцать два пациента пребывали в ВИК на стационарном лечении без права контактов с внешним миром.
* * *
– Но ведь живут же как люди без внутреннего я, Констанс? – спросил Том немного погодя. – Живут и, кажется, радуются жизни. Ну или так кажется. Вот мои родители прожили всю жизнь хорошо, и знать не знают про второе я и его существование. Может и тебе надо. Просто отпустить, перестать ждать и начать жить. Оно ведь приносило тебе дискомфорт, как я понял. Докучало тебя. И твоих родных. Поэтому они привезли тебя сюда?
Констанция промолчала, бросив оценивающий взгляд на небольшое бордовое пятно на футболке Тома.
– Я просто, просто предположил, что многие люди не разговаривают со своими я. – Том смущенно потер кончик носа указательным пальцем. – Ну или не говорят об этом. Раньше все те, кто вели беседы со своим я, жили в определенных лечебных заведениях. Тебе же об этом известно?! – Он лукаво улыбнулся и обвел взглядом прилегающую к основному зданию зеленую лужайку.
– Да, я знаю. Но многое что, кажется, в одну эпоху ненормальным, становится обыденным в последующую и этот факт. Поэтому обижаться на твои слова я не собираюсь.
– А если серьезно, то ты не ответила на мой вопрос: почему в ВИК тебя привезли родители?
– Ладно, приведу другой пример. – сказала Констанция, игнорируя вопрос Тома. – Вот представь, живет маленький мальчик. Авторитарный отец пытается сделать
