Комбриг - Андрей Готлибович Шопперт

немецким кораблям отправил в ад тысячи нацистов. А потом наравне с другими интербригадовцами воевал и в Сарагосе, и в рейде по тылам националистов. Стрелять будут, не дрогнет рука, будут убивать и не бежать в кусты, желудок опустошая, но … Но есть всегда. Они не сплочённая группа, где каждый понимает другого без слов, где сектора стрельбы несколько лет назад распределены. Стрелять будут во всё, что шевелится. И по три пули в одного, это плохо. В обойме восемь патронов и они могут кончиться быстрее, чем кончатся польские пограничники.

К счастью для пограничников, и к счастью для пацанов стрелять не пришлось.

Только открыл подпоручик багажник их «Мерседеса», как из домика выбежал старший сержант, судя по двум V-образным лычкам, и начал чего-то кричать и руками махать. Стриженный офицерик глянул на забитый багажник «Мерседеса» и, закрыв его назад, поспешил в кирпичный большой домик, стоящий справа от перекрытой шлагбаумом дороги. Спешил он комично. Ветер дул приличный и дул навстречу подпоручику, потому один раз фуражка с него слетела, он умудрился поймать беглянку, нахлобучить её на стриженную тыковку белобрысую, и снова устремился к заветной двери, но тут опять ветер дунул. Ещё раз решил фуражкой зелёной поиграть. Не поймал поляк. Упала в лужу. А нефиг лужи устраивать у себя под носом, ты командир или поставлен сюда фуражки носить. Построй солдат, а не-не. Если пограничника назвать солдатом, то он может и в рожу дать. Построй погранцов, дай им в руки лопаты и сверху командой припечатай, вот от сих и до обеда дорога должна выглядеть идеально, колеи и ямы заровнять, лужи … Лужи высушить.

Подпоручик вытащил из лужи фуражку, обозвал всех пся крёвами и разными прочими курвами и залетел, наконец, в домик, сбив по дороге очередного стриженно-белобрысого мальчишку, именно в этот момент решившего выйти обозреть окрестности.

Брехт подошёл к интербригадовцам и стал команды раздавать, сектора обстрела распределять и прочую успокоительную чушь нести, а то ребятки к пистолетам потянулись.

Не было офицера минут пять. Вышел из домика другой человек. Совсем пацан и с такой блаженной улыбкой. Огляделся, вздохнул полной грудью и тут Брехта с его «Мерседесом» увидел. Потускнел чуть, но всё же с улыбкой, неся фуражку мокрую в руке, подошёл к Отто фон Штиглицу и сообщил:

— Urodził mi się syn! Сын народился сейчаса.

— Поздравляю. Пан офицер, примите подарок для вашей жены, покупал для своей, но вашей сейчас знак внимания больше нужен. У самого трое или четверо, или с этим обормотом пятеро, — Брехт достал коробку с серьгами, что передала ему чахоточная еврейка. Может и к лучшему, сколько эта палочка Коха может жить без носителя. Не хватало ещё Катю-Куй и детей заразить.

— Не можно …

Брехт сунул коробочку в карман плаща пограничника.

— Это не вам, а вашей жене. Rozumieć (понимаете)? — ну, хоть одно слово по-польски знает. — Gratulować (Поздравляю). Это его Ласло всё поздравлял с такой хорошей машиной. Запомнил, тем более что явно из немецкого языка слово заимствовано.

Подпоручик достал из кармана малиновую бархатную коробочку и, нерешительно повертев пальцами, открыл её. И тут же захлопнул, осознав, что там лежит несколько его месячных зарплат, а то и за все полгода жалование с довольствием вещевым и кормовыми. Покраснел и сунул назад в карман.

— Герр Отто, вы, кажется, спешили?

— Да, есть немного, мне …

— Пойдёмте, будем считать, что досмотр я закончил, берите паспорта и пройдёмте, я поставлю вам визы. И этого извозчика с собой прихватите. Он тут каждую неделю бывает. Его можно и не проверять, пограничник указал подбородком на Ласло и, не оглядываясь, пошёл к …

А как это называется? Застава, пропускной пункт, таможня? Пошёл к кирпичному зданию. Паспорта у Брехта были с собой. Он, радуясь, что не пришлось прорываться с боем, посеменил следом и вляпался чуть не по колено в лужу. Твою дивизию! Ещё польска не сгинела!? Тут сам сгинешь. Лодыри, не могут ямы засыпать.

Подпоручик обернулся и покраснел. Обидно стало за державу.

Зато ровно через минуту во всех трёх документах стояли печати синие.

— Всё, герр …

В это время на столике перед пограничником задребезжал телефон. Он поморщился, взял трубку, и тут зарычал за окном, заводясь, «Форд» и подпоручик вздрогнул и выронил трубку, та удачно упала на своё место.

— Пся крёв. Не вам, герр Отто. Езжайте с богом.

Трубка снова звякнула. Брехт прямо спинным мозгом почувствовал, что это объявление о войне и чуть не бегом бросился к Форду.

— Ласло газу! Беда.

— Что …

— Потом! Газу!

Форд рыкнул и покатил по краю дороги, стараясь в колею не въехать. За ними никто не бежал. Фу. Можно выдохнуть.

Событие третье

Нос может зачесаться во время застолья, это может напомнить вам, что лучше не пить слишком много, иначе следующее утро не обещает быть добрым.

Вот таким должен быть стол. Не в смысле еды, ну, там кушаньями заморскими заставлен в золотой посуде. С ендовами и братинами в каменьях самоцветных. Оно, конечно, зело красиво и сытно, наверное, да чего уж наверное, хапнул того лангуста, который омар на самом деле, пару порцаек, икрой чёрной заел, Ламбером под текилу усугубил, и сыт, и пьян, и нос в табаке. Не про это, про стол. Он сделан из дуба. Эка невидаль. В Польше, как бы, не все столы из дерева этого. Тут толком нет других деревьев. Не из ели же с пихтами делать. Древесина смолистая. Так дело не в породе дело, в размерах. Взял здоровущий поляк большой и острый топор, ещё самим Гефестом выкованный, и стал тюкать по трёхвековому дубу, что вдвоём не обхватить, и втроём, и … Тюкал, тюкал, по пояс когда в щепки зарылся, великан потрещал на дуболома, покряхтел и упал. Упал и половину деревни под собой похоронил. Потом сын того тюкальщика здоровенного тоже стал отцовым топором тюкать. Достался в наследство вместе с работой. И отрубил от ствола снизу, раньше, а теперь справа или слева, кусок эдак в шесть метров длиной. И умер от перенапряжения. Внук первого тюкальщика, когда вырос, и тоже стал здоровущим, решил дедову работу доделать. Заказал кузнецу железных клиньев десяток и приступил, засадит один клин и радуется, потом рядом второй чуть потолще, ну и … Не будем наблюдать слишком уж пристально, известно ведь, что за тем, как работают другие можно наблюдать вечно под шум горной речки у костра сидючи.

Долго ли, коротко ли, но пополам располовинил этот шестиметровый кусок