Пейзаж ночного видения - Александр Тамоников

— Кобель несчастный, как тебе не стыдно?! — поносила мужа жена. — И не прикрывайся работой — ты всегда ею прикрываешься! Опять у своей медсестры в районной больнице был? Я знаю, ты с ней встречаешься, мне люди рассказали! Как ты можешь, Ильдар, ведь я отдала тебе лучшие годы своей жизни! Посмотри, скотина, ты даже помаду с воротника не стер!

По заведенной на Кавказе традиции, муж не оправдывался, а сам переходил в наступление:

— Ты что себе позволяешь, женщина?! — рычал он. — Совсем в истеричку превратилась! Я работал, у меня дела в районе! А ты сидишь одна весь день, в доме не убрано, дети не ухожены, неизвестно чем занимаешься! Никакой ответственности у тебя нет за наш дом! Зато фантазия разыгралась, хоть кино снимай! Это не помада, это кровь, поняла, да? Утром брился, порезался!

— Порезался, да? — зловеще хохотала достопочтенная Фатима. — Может, экспертизу проведем, выясним, что это за кровь? Учти, Ильдар, если это не прекратится, я поеду в больницу и лично сниму скальп с твоей любезной Мадины — она давно это заслужила! А завтра все расскажу своему отцу, у него знакомые в администрации, мы живо тебе укоротим, чем ты там работаешь по вечерам!

— А ну, цыц, баба! — взревел участковый. — Я не потерплю, чтобы какая-то шалава меня оскорбляла в моем доме! Кто зарабатывает тебе на жизнь, кто покупает тебе все шмотки?! А ну, знай свое место! Посмотри на себя, на кого ты похожа! За собой не следишь, волосы комком, в постели — полено!

Истерика разгоралась. Участковый уже не отрицал свою вину — мол, лучше секс без брака, чем брак без секса. Шум скандала проникал на улицу, ублажал слух соседей. Паренек передумал заходить — с ухмылкой вернулся на улицу и позвонил в звонок, висевший на калитке. Через минуту заскрипели половицы на крыльце, затопали сапоги. Калитка открылась, и в проеме образовалась рослая фигура участкового. Мордатый, взъерошенный, он еще не снял форму, китель был расстегнут, на боку болталась кобура.

— Бахадур? — Какого хрена? Чего тебе надо, щенок?

— Что, Ильдар, злая жена покусала? — не удержался парнишка и тут же взмолился при виде багровеющего участкового: — Ой, прости, Ильдар, не хотел…

— Дождешься, шалопут, посажу тебя в тюрьму… — пообещал участковый и, соорудив презрительную мину, взял пацана за шиворот: — Шпионишь, шкет? Пойдем в участок?

— Ну, Ильдар… — заныл непутевый представитель подрастающего поколения.

— Не Ильдар, а товарищ старший лейтенант.

— Ну, товарищ старший лейтенант… Блин, да отпусти ты меня, чего вцепился! — Мальчишка вырвался и сам состроил злое лицо: — Больно надо за тобой шпионить, тебя и так вся улица слышит. Дело у меня к тебе, Ильдар.

— Так выкладывай, — прошипел участковый, — и побыстрее. Не видишь, я занят!

— К Берслану Мурзаеву гости пришли… — Бахадур понизил голос, зыркнул по сторонам и выпалил все, что удалось увидеть: — Четверо их, Ильдар, с оружием они, шли, как воры, и машину в ущелье оставили, чтобы не шуметь…

— Ну, и что в этом криминального? — фыркнул Канбулатов. Действительно, не Москва же. Люди постоянно навещают друг друга, да и оружием на Северном Кавказе мало кого удивишь. Можно подумать, у участкового дел других нет.

— Ну, смотри, Ильдар, тебе решать, — пожал плечами пацан. — Мое дело предупредить. Хотел как лучше. Я же не преступник какой-нибудь, хм…

— А ты сам в тех краях что делал? — насторожился участковый.

— А тебе какая разница? — рассердился Бахадур. — Гулял, не имею права гулять? Что ты вечно меня за жулика держишь? Подумаешь, попался пару раз. Мог и не попасться… — Мальчонка смутился, откашлялся: — В общем, сам решай, Ильдар. Ты власть, тебе и думать. Один из них точно грузин, Звиадом зовут. Второй вроде русский, третий — украинец Микола, только по-ихнему и чешет. Четвертый наш, видный такой, высокий, Нарбулой его звали, он у них за старшего.

— Ишь, какой ты прыткий, шкет, все запомнил и подметил, — прищурился участковый. Он почувствовал отдаленное беспокойство. Информацию приходилось впитывать каждый день — служебная наслаивалась на прочую, в итоге голова буквально пухла. Еще эта ссора с женой — как подлюка раскусила его? Неужели следила или кто-то из «доброжелателей» накапал? Нарбула, Нарбула… Он определенно слышал это имя, но сейчас никак не мог вспомнить. Просто вертелось в замороченной голове это слово… Да и не имя это вовсе. Нет такого имени! Кличка, прозвище, погоняло…

— Ага, я все подмечаю, — не без гордости проговорил Бахадур. — А еще у этих дядечек охотничьи карабины «Сайга». У одного нарезной, у двух гладкоствольные. Вроде для охоты — но их и под боевые можно переделать, да, Ильдар?

— Ладно, заткнись, — поморщился участковый. — Умный ты шибко. Думаешь, я прощу тебе кражу из магазина? Не надейся, все равно дело заведу, попляшешь у меня. Ладно, вали отсюда, разберусь.

Ему не надо было больше всех. Не являлся Ильдар Канбулатов бескомпромиссным законником. Но за порядком на собственной земле следил, считая себя если и не хозяином, то наместником на вверенной территории. Чужаки ему тут были не нужны. Особого страха он не испытывал — бои в районе отгремели много лет назад, банды тут не орудовали, канули в Лету решения проблем посредством пули в сердце. Мальчишка ушел, озираясь и обиженно оттопыривая губы. Участковый покосился на крыльцо — в доме было подозрительно тихо. Видимо, Фатима что-то затевала. Плохо, из рук вон плохо он построил свою жену! Слишком мягкий у него характер! Он заправился, одернул форму и зашагал по дороге, с подозрением посматривая по сторонам. Сумерки уже сгустились, видимость становилась скверной. Вновь проснулось беспокойство. Может, не стоит соваться? Вызвать наряд из района, пусть разбираются. Тут езды пятнадцать минут. Поколебавшись, он достал телефон, набрал дежурного по районному отделу. Отозвался старый знакомый, капитан Мамедов.

— На шашлык хочешь позвать, Ильдар? — весело спросил он.

— Будет тебе шашлык, Саид, будет, — проворчал Канбулатов. — Слушай, тут дельце маленькое. Я из Харзрума звоню. Пришли наряд ППС по адресу улица Джалиля, 99. Это самый край аула. Бирюк там у нас проживает, к нему гости со стволами нагрянули. Проверить надо. Я сам туда иду, пусть поддержат ребята. Скорее всего, все нормально, но на всякий случай.

— Все понял, Ильдар, сделаем, — благодушно откликнулся Мамедов. — Ты уж не лезь туда, дождись ребят. И про шашлык не забудь, давно мы хорошо не сидели.

— Будет тебе шашлык, Саид, — повторил Канбулатов. — Позвоню, организуем, ты же меня знаешь… — Он отключился и буркнул в пространство: — С такой ведьмой, покарай ее Аллах, посидишь, пожалуй, с друзьями…

Ждать наряд откровенно не хотелось. Пока соберутся, освоят эти извилистые тропы… Он сам себе голова в этом ауле! Старший лейтенант размашисто прошел по селу, добрался до западной окраины, свернул в переулок, насыщенный запахами овчарни. Пришлось зажать нос, чтобы не вырвало. Да чтоб Аллах и этого глухонемого старика Сагдыбека покарал — сам баран и живет с баранами! Он ускорил шаг, чтобы не задохнуться в этих ароматах. Вышел на пустырь, обогнул ржавый трактор и груду бетонного неликвида. Занес руку, чтобы позвонить в звонок, приклеенный изолентой к косяку, поколебался — может, стоит подождать парней из района? Нет, он сегодня упорно отвергал голос разума. Позвонил, стал ждать. На всякий случай толкнул калитку — закрыто. Пару минут в доме Мурзаева царила подозрительная тишина. Потом заскрипела дверь на крыльце, и послышался ворчливый голос хозяина:

— Ну, что надо?

— Берслан, открой, это Ильдар Канбулатов, участковый!

Несколько мгновений мужчина обдумывал ответ, затем повторил:

— А надо-то чего?

— Гости у тебя вроде, познакомиться хочу!

— Нет гостей, ушли уже, ошиблись адресом!

И тут участковый сообразил, что его водят за нос. Его — представителя законности и правопорядка в отдельно взятом населенном пункте! Возмущение оказалось сильнее чувства опасности. Участковый разозлился:

— Берслан, впусти на минуту, разговор есть!

Мурзаев ворчал под нос, грузно спускаясь с крыльца. Брел по дорожке, шоркая шлепанцами. Отворил — лысоватый, обрюзгший, весь какой-то серый, мрачный. Колючие глаза смотрели неласково, в них чувствовалось напряжение.

— Ты один, что ли? — буркнул он, стрельнув глазами по сторонам.

— Нет, блин, со мной вся сила государства, — пошутил участковый.

Хозяин посторонился, впустил пришельца во двор и запер калитку на задвижку.

— Точно никого в доме? — спросил Канбулатов.

— Иди, убедись…

Он еще не прошел точку невозврата, но уже почувствовал неладное. В доме определенно кто-то был. Аллах свидетель, там кто-то был! Запоздало включился инстинкт, ударило что-то по мозгам. Мурзаев брел к крыльцу вдоль облупленного цоколя — и как-то странно втягивал голову в плечи. Рука участкового потянулась к кобуре. Дрогнула шторка на окне. Ловушка! — запоздало сообразил участковый, вынул пистолет из кобуры, попятился. Какой кретин придумал спускать флажок предохранителя и передергивать затвор? Он не успел ни то, ни другое. До калитки осталось шага три, когда в затылок уперся холодный металл, а другая рука сжала участковому запястье, из которого вывалился табельный «ПМ». Кто-то выскользнул из дома и затаился в районе ворот, пока участковый перекрикивался через забор с Мурзаевым! Канбулатов похолодел. Съежилась кожа на затылке. Он застыл. Захрустели шейные позвонки, сопротивляясь повороту головы. Вся бестолковая жизнь пронеслась у участкового перед глазами. Суетился, что-то делал, в принципе, следил за законностью, хотя и не стеснялся использовать служебное положение. Мадина встала перед глазами, заслонив супругу Фатиму. О, эти бездонные глаза, когда она смотрела на него, стоя перед ним на коленях и не говоря ни слова (в такие моменты женщины обычно молчат)… Как бы выдумать хоть одну причину, почему бандиты должны его пощадить? Скрипели ступени — с крыльца спускались трое, вооруженные охотничьими карабинами. Медленно подходили, пожирали его глазами. Мысли носились ураганом. Два парня славянской внешности и еще один — рослый, жилистый, с въедливыми глазами и щеголеватой бородкой. Не соврал паршивец Бахадур! А Ильдару Канбулатову будет уроком в чертогах Всевышнего его дырявая память! Ну, точно, Нарбула — имя сам себе придумал бывший капитан республиканского спецназа, в миру Ильяс Джанхотов! Он обвинялся в десятках убийств, в организации банд, в посягательстве на государственный строй. Дважды бежал из-за решетки, оставляя за собой жирный кровавый шлейф. В начале 2000-х бесчинствовал в соседнем районе, наводя ужас на мирное население. Отметился в Чечне, в Карачаево-Черкесии, взял на себя ответственность за громкие теракты на территории России. Последние годы активно сотрудничал с Исламским государством, командовал мобильным батальоном карателей. По его приказу в Ираке уничтожались вместе с населением курдские села, он лично расстреливал из пулемета езидов, запись чего гуляла по Интернету. Последние месяцы был в Сирии — снова лютая жестокость и бесчисленные расстрелы: курдов, туркменов, сирийских ополченцев, военнослужащих армии Асада. По некоторым данным, занимался бизнесом — имел свою долю в продаже туркам краденой сирийской нефти, контролировал трафик наркотиков, терроризировал финансовые учреждения, выколачивая у них средства на ведение войны. И при этом, как ни прискорбно, Нарбула являлся гражданином России и родом был из Алгабекского района. В одном из местных сел доживала свой век его старенькая мать. Где-то тут обреталась одна из его бывших жен, парочка малолетних отпрысков…