Бывший будущий муж - Айра Уайз

О, этот мужчина! Вице-президент одной из крупнейших калифорнийских юридических фирм «Скленнерд, Скленнерд и Харвей», влиятельный, властный, сильный, необузданно страстный. Бывший любовник самой Джессики Крейдон, сестры его зятя. И человек, за которого она собиралась выйти замуж. С которым провела упоительный год, лучший год ее недолгой двадцатишестилетней жизни. Боже, как она любила его! Страстно, беззаветно, безоглядно, пока в один проклятый день все не пошло прахом. Даже сейчас, три года спустя, ей не удавалось смотреть на него, не испытывая некоторого сердечного трепета.

Найджел все так же молча повернулся обратно к взволнованной хозяйке, окинул взглядом валяющуюся на полу дорожную сумку.

— Тебя не было в городе, — не то спросил, не то констатировал он. Его бархатистый баритон почти погладил ее кожу, как нежный любовник.

Стоп, приказала себе Джессика, не смей думать об этом!

— Д-да. Ездила в Даллас на задание, — пробормотала она.

Он кивнул, словно этот ответ что-то прояснил. Джессику трясло как в лихорадке, и, хотя ей полагалось бы думать о том, что же случилось с братом и невесткой, все мысли были о нем, бывшем будущем муже.

Внезапно ее будто током ударило — Тэд, Тэдди… Она подняла темные глаза, беспокойно вглядываясь в лицо напротив, и уже собралась задать вопрос, но Найджел опередил, спросив:

— Мы здесь одни?

Не дождавшись ответа, он решил выяснить сам и прошел по всей квартире, открывая двери.

Потрясение сменилось негодованием, когда Джессика поняла, что же он делает. Тогда, в тот проклятый день почти три года назад, он неожиданно вернулся домой и застал ее за попыткой скрыть совершенное в его отсутствие предательство. Вспоминать о том, что случилось после, больно было даже сегодня.

Тогда Найджел тащил ее за собой, разыскивая, где она спрятала любовника. На сей раз он намеревался сделать то же самое самостоятельно, без ее участия. Хотя и не имел на это ни малейшего права.

— Ах ты сукин сын, — выдохнула Джессика, с трудом отклеилась от стены и на подкашивающихся ногах побрела в гостиную.

Пугающая темнота сменилась мягким розовым светом, когда она механически щелкнула выключателем. Задернула занавески, повернулась — и встретилась с пристальным, немигающим взглядом ярко-голубых глаз.

Господи, как он красив! Но холоден, как айсберг. Красив, но суров. Похож на древнего бога войны.

Только он не бог, быстро напомнила себе Джессика. Да, и лицо, и тело достойны самого Ареса, так же как и властность, и высокомерие, но он обычный смертный. Такой же слабый, такой же порочный, такой же непостоянный, думала она, ожидая, когда первое потрясение сменится старой, хорошо знакомой горечью. Вся его хваленая любовь — страстная, преданная — оказалась просто жалкой подделкой под истинное чувство.

Джессика так напряглась, готовясь к наплыву гнева и боли, что даже лицо приняло пепельный оттенок, — но не почувствовала ничего, абсолютно ничего. Даже малейшего намека на отчаяние, наполнявшего ее раньше при одном упоминании имени Найджела. Эти глаза, что так волновали и притягивали ее, эти губы, что сулили блаженство, сильное тело, дарившее фантастическое наслаждение, — все стало ей безразлично. Теперь у нее появился иммунитет против его прежде неотразимых чар.

Осознание этого принесло непередаваемое облегчение — значит, ей удалось-таки преодолеть свою сумасшедшую одержимость им.

Преодолеть раз и навсегда.

— Ну что, удовлетворен осмотром? — ядовито поинтересовалась она. — Или, может, заглянешь и за шторы?

Найджел нахмурился, состроил недовольную мину и резко ответил:

— Нет! — Одно только это слово. Потом обвел глазами гостиную — большую, не загроможденную мебелью, со светлыми коврами и занавесями.

Так непохожую на его дом, где они часто валялись на больших мягких диванах и упоенно целовались, прежде чем… Стоп, одернула себя Джессика, зачем вспоминать то, что стало безразличным? Взяв себя в руки, она подошла к журнальному столику, включила еще одну лампу.

А когда обернулась, то обнаружила, что Найджел погружен в созерцание ее ног — длинных, таких сексуальных ног цвета кофе со сливками, обтянутых блестящими чулками. Интересно, ему нравится? Да, конечно. Разве она не. помнит, как он поклонялся им, молился на них и руками, и губами, и языком?

Он внезапно поднял глаза, как будто услышал ее слова. Глаза их встретились. Взаимное напряжение росло.

Да, они были любовниками — страстными, самозабвенными, чувственно-ненасытными.

Они знали каждую клеточку тела другого, знали, что доставляет наибольшее удовольствие, заставляет кричать, и стонать, и рыдать. Но теперь эти мысли совершенно неуместны. Более того, сам Найджел тут неуместен!

Ей хотелось заорать: «Да скажи же что-нибудь, черт тебя подери!» Но она сдержалась, зная, что никто не умеет так умело пользоваться молчанием, чтобы вывести собеседника из равновесия, как он. А Найджел продолжал смотреть на нее, словно ожидал, что она должна заговорить первой.

И что сказать? Пригласить присесть? Да лучше уж предложить сгореть в аду!

Возможно, он снова подслушал ее мысли.

Возможно, он до сих пор еще может прочесть, что творится в ее голове, потому что внезапно перевел взгляд ей за спину.

Джессика, и не оглядываясь, знала, что именно привлекло внимание бывшего любовника: на камине стояла большая фотография.

Счастливые, смеющиеся новобрачные — Кэтрин и Тэдди, улыбающиеся друг другу и окружающему миру. А за ними — сам Найджел, шафер жениха, тогда моложе на шесть лет, и двадцатилетняя красавица Джессика, подружка невесты.

— Думаю, тебе лучше присесть.

Она дернулась, словно ее ударили, потом вызывающе вскинула голову и напряглась. Если кто-то предлагает тебе сесть, значит, намеревается сказать нечто, способное выбить почву из-под ног.

А единственное, чем Найджел может свалить ее, — это сообщить дурные вести о брате.

— Что с Тэдом?

В ответ он поднял руку и указал на ближайший диванчик.

— Сначала сядь.

Джессика взвилась.

— Прекрати немедленно, Найджел! Немедленно! Не делай вид, что заботишься о моих чувствах! Я не стеклянная, не разобьюсь. Расскажи, что произошло с моим братом! Тот чертов телефон не отвечал, так что я ничего не знаю…

— Естественно, что не отвечал, — холодно сообщил он. — Меня же там не было.

Джессика внезапно поняла, что Найджел оставил ей свой новый номер.

— Ах, бедняжка, — насмешливо произнесла она. — Стоило затевать возню со сменой номера, чтобы и его сообщить настырной сучке, с риском, что она снова начнет изводить тебя звонками!

Он криво усмехнулся. Действительно, три года назад, после разрыва. Джессика испробовала все пути, чтобы поговорить с ним. Названивала день и ночь, пока он не принял кардинальные меры и не обрубил основной источник связи — телефон. А с ним и последние ее надежды объясниться…