Will. Чему может научить нас простой парень, ставший самым высокооплачиваемым актером Голливуда - Уилл Смит

Мы втроем внимательно осматривали нашу новую стену.

Папуля бросил сигарету на землю, раздавил ее ботинком, выдохнул последний клуб дыма и, не отрывая взгляда от стены, сказал:

– Чтоб больше мне не говорили, что вы чего-то не можете.

Затем он вернулся в мастерскую и продолжил работать.

Глава 1

Страх

Я всегда считал себя трусом. Большая часть моих детских воспоминаний так или иначе связана со страхом – я боялся других детей, боялся покалечиться или опозориться, боялся, что меня будут считать слабаком.

Но сильнее всего я боялся своего отца.

Когда мне было девять, я увидел, как он ударил маму по голове с такой силой, что она потеряла сознание. Я видел, как кровь пошла у нее изо рта. Именно этот момент моей жизни сильнее всего повлиял на то, каким человеком я стал.

Во все, что я делал с тех пор – церемонии награждений, интервью, публичные выступления, персонажи и шутки – во все я пытался вложить извинения перед мамой за то, что в тот день я ничего не сделал. За то, что подвел ее в тот момент. За то, что не смог дать отпор отцу.

За то, что был трусом.

«Уилл Смит», которого вы себе представляете, – уничтожающий инопланетян рэпер, знаменитый киноактер – это, по большей части, конструкт – тщательно созданный и отточенный мной персонаж, существующий, чтобы я мог себя защитить. Спрятаться от мира. Скрыть труса.

Отец был моим героем.

Его звали Уиллард Кэрролл Смит, но мы все называли его «папулей».

Папуля родился и вырос на суровых грязных улицах Северной Филадельфии в 1940-е. Папулин отец, мой дед, владел небольшим рыбным рынком. Каждый день ему приходилось работать с четырех утра до поздней ночи. Бабушка была медсестрой и часто работала в больнице в ночную смену. Поэтому папуля большую часть детства провел без присмотра и в одиночестве. Жизнь на улицах Северного Филли делала человека жестче. Ты либо превращался в злобного подонка, либо погибал. Папуля начал курить в одиннадцать, а пить в четырнадцать. Так в нем зародились дерзость и агрессия, преследовавшие его до конца жизни.

Когда ему было четырнадцать, бабушка с дедушкой, боясь за жизнь сына, скопили денег, чтобы отправить его в сельскохозяйственный интернат на просторах Пенсильвании, где детей учили фермерству и ручной работе. Место было строгое и старомодное, поэтому они надеялись, что там он научится дисциплине и ответственности.

Но моему отцу никто был не указ. Иногда он возился с двигателями в тракторах, но в основном ему было совершенно наплевать на всю эту, как он выражался, «херню для деревенщин». Он прогуливал уроки, курил и продолжал пить.

В шестнадцать лет папуля решил – хватит с него школы, он поедет домой. Он хотел сделать так, чтобы его исключили. Он начал срывать уроки, игнорировать правила, огрызаться на учителей. Но когда его попытались отправить восвояси, бабушка с дедушкой отказались его забирать.

– Мы заплатили вам за целый год, – сказали они. – Вам заплатили, чтобы вы с ним разбирались, вот и разбирайтесь.

Папуля оказался в ловушке.

Но он был парень не промах – в свой семнадцатый день рождения он улизнул из кампуса, прошел пешком восемь километров до ближайшего призывного пункта и записался в Военно-воздушные силы США. В этом был весь папуля – настолько ему хотелось досадить родителям и школьному управлению, что он выпрыгнул из огня сельскохозяйственного интерната в полымя армии США. Так он сам пришел к дисциплине и ответственности, которым его хотели научить бабушка с дедом.

Как ни странно, папуля был в восторге от армии. Именно там он познал всю силу организованности и дисциплинированности, двух качеств, которые стали опорой, защищавшей его от его же худших качеств. Встаешь в четыре утра, все утро зарядка, весь день работа, всю ночь учеба – так он влился в струю. Он обнаружил, что может превзойти любого, и очень этим гордился. И в этом тоже проявлялась его дерзость. Его никто не смог бы обойти, потому что он был впереди планеты всей.

С его трудолюбием, необузданной энергией и острым умом он мог бы быстро подняться в звании. Но тут возникали две сложности.

Во-первых, у него был вспыльчивый характер, и если кто-то был неправ, он этого не терпел, даже если этот кто-то был старше по званию.

Во-вторых, пьянка. Уж поверьте, отец был одним из умнейших людей, которых я знал, но если он был зол или пьян, он превращался в идиота. Он нарушал свои же правила, срывал планы, портил свою жизнь.

После двух лет в армии его тяга к саморазрушению взяла свое и положила конец его военной карьере.

Однажды ночью они с парнями из взвода перекидывались в кости. Папуля это дело очень любил. Мужики продули ему почти тысячу баксов. После игры он припрятал выигрыш в своем шкафчике и отправился что-нибудь съесть, но, когда он вернулся из столовой, оказалось, что парни украли свои деньги обратно. В ярости папуля напился до чертиков, взял пистолет и устроил пальбу в казармах. К счастью, никто не пострадал, но для воздушных сил и это было достаточной причиной, чтобы его вытурить. Повезло, что его не отправили под трибунал – а просто уволили, посадили на автобус и велели никогда не возвращаться.

Таков был внутренний конфликт, пронизывавший всю его жизнь – он требовал безупречности от себя и людей вокруг, но стоило ему перебрать с выпивкой, и он сам был готов сжечь все дотла.

Папуля вернулся в Филли. Недолго думая, он нашел работу на металлургическом комбинате, а по ночам стал ходить на вечерние курсы. Он изучал инженерное дело, начал увлекаться электропроводкой и холодильной техникой. Однажды, когда он в третий или четвертый раз не получил повышение на комбинате из-за своей расы, он просто ушел оттуда и больше не вернулся. Он умел работать с холодильниками, поэтому решил открыть свое дело.

Папуля был гением. Я, как и многие дети, обожал своего отца, но в то же время он вселял в меня ужас. Он был моим благословением и одним из моих величайших источников боли.

Моя мама – Кэролайн Элейн Брайт. Она из Питтсбурга, родилась и выросла в Хоумвуде, преимущественно чернокожем районе на востоке города.

Мама, она же «мамуля», красноречивая и утонченная. Она невысокая, с длинными, тонкими пальцами пианистки, идеально