Месть Проклятых - Валерий Иващенко

Удалось! Воину из рода человеков удалось!

Удары острой стали и крики прекратились. Дриада вновь насторожилась - со стороны поляны сюда кто-то шёл. И эти звуки ломающих ветки ног Весини очень не понравились, уж очень они были неправильными. Неуверенными, спотыкающимися, словно их обладатель напился перебродившей браги из ягод и плодов, которую зачем-то употребляют эти непонятные двуногие с горячей сущностью. Потому призрачная фигурка вновь заметалась и не нашла ничего лучшего, чем юркнуть и спрятаться в ствол старой, чуть покосившейся сосны, что нависала над ручьём.

Из подлеска, спотыкаясь о камни и ветки, вышел воин человеков - но Вечный Лес - в каком виде! Всё тело в дырах, заляпанный парящей алой водой, он еле волочил ноги. Опираясь на своё наводящее дрожь оружие, цепляясь за деревья, он кое-как, шатаясь, добрался к ручью. И на этом его силы, похоже, закончились - обняв старую сосну, парень слабо застонал и стал сползать наземь.

Дриада в своём убежище содрогалась и корчилась от боли. Ведь сам того не ведая, человек позвал её. И ещё она знала - орки и человеки умирают, когда из дыр в их телах вытекает слишком много алой жидкости, столь непохожей на хрустально-чистую воду ручья.

И когда объятия человека и дерева разорвались, он упал, последний раз скользнув рукой по шершавой коре. Неведомая сила выкинула Весини из ствола, и маленькая дриада храбро склонилась над умирающим. Не будучи ничем в силах помочь, она с болью и жалостью смотрела в эти пронзительно-голубые, словно горные озёра, глаза, гладила вспотевшее чело призрачной ладонью.

В тот миг, когда всю её сущность пронзила судорога боли от умирающего совсем рядом живого существа, Весини сама не зная зачем наклонилась - и приняла в себя последний вздох уходящего.

Жаркая волна прокатилась по призрачной дриаде, заставив её на миг вспыхнуть никогда не виданным ярким светом. Она кричала, содрогаясь в сладкой муке. О Вечный Лес - неужели это то самое чувство, о котором втихомолку шептались самки человеков, когда любопытная дриада подслушивала их болтовню? Как же она сейчас завидовала им, смертным женщинам...

- Тварь богомерзкая! Сейчас ты узнаешь на себе весь гнев Хранителя предержащего! - отец Марк от ярости был вне себя и брызгал слюной да пеной не хуже горного ручья. - Не удастся тебе обмануть и смутить души наши - так и знай!

Хмурый как туча граф взглянул в сияющее бездонной голубизной небо, какое бывает только в начале лета - когда оно ещё не выцветет до знойной блеклости, а затем снова перевёл взгляд на полупрозрачную, состоящую словно из невесомой текучей воды дриаду. Если бы этого младенца принесла обычная женщина, её приняли бы в замке с почётом и будущее её было бы обеспечено. Уж родимое пятно, серебристый дракончик на левом предплечье малыша - родовой знак Эверардов - неопровержимо свидетельствовал, что кто-то из сыновей или бастардов графа зачал крепкого воина или статную деваху, так сильно отличающихся от обычной крестьянской серости.

Но эта рассказанная лесной девой история о невесть как сгинувшем ещё осенью Альфреде заставила старого, умудрённого жизнью графа призадуматься и осмотреть младенца ещё раз. Нет, знак на месте и подделать его невозможно. Но в то же время ребёнок человека - и дриады? Нет, поверить в такое трудно.

И всё же граф смотрел и никак не мог оторваться от ясных синих глазёнок весело пускающего пузыри мальчишки.

"Анна, как же я тебя любил... если бы ты не ушла так рано - я бы наплевал на всё и сделал тебя графиней..."

- Когда пропал Альфред? - спросил он в сторону, и Заник, почесав в затылке, хмыкнул:

- А ведь, ваше сиятельство, аккурат десять месяцев тому или чуть больше.

Граф задумчиво коснулся младенца, провёл рукой по голове, неодобрительно нахмурился на еле заметно заострённые кверху ушки. Если не знать, то и не заметишь... А малыш, попав шалой ручонкой по ладони деда, тут же вцепился всей маленькой пятернёй в палец.

- Гу-у!

- Наша хватка, как раз по мечу, - одобрительно осклабился Заник, склоняясь над малышом и самым пристальным образом рассматривая отметину и глаза. - Да вроде тут без обмана, ваше сиятельство...

Взвыв так, что двое солдат у ворот испуганно отшатнулись, святой брат вновь стал настаивать на немедленном аутодафе лесной демоницы и гомункулюса - по всем канонам Святой матери-церкви.

- Так в чём дело? - полуобернувшись, через плечо рявкнул на него граф. - Возьмите пару солдат и готовьте, что там надо. Или что, я - должен - ждать? Я, повелитель Семигорья?

И этот рык Горного Дракона, задирать коего давно уже закаялись соседи и даже самые забубённые головушки, горной рекой раскатился по замковому двору. Отец Марк затрясся всем телом от переполняющей его злобы. Перекосившись лицом так, что Заник от всего сердца втихомолку пожелал ему, чтобы и впрямь с тем приключилась падучая, священник утёр слюнявые пухлые губы. И поддёрнув грубую серую рясу, припустил по каменным плитам двора.

- Эй, вы там! Столб, цепи, дрова - живо! Марта, принеси из кухонь масла, а я сбегаю за требником. Их сиятельство не потерпят заминки!

Отвернувшись, граф бросил взгляд на своего капитана. На миг он вздрогнул - такое неодобрение читалось во взгляде соратника многих битв. Так и виделось, что солдат едва сдерживается, чтобы не выхватить меч и не нашинковать своего господина тонкими ломтиками.

- Остынь, Заник, - процедил сквозь зубы граф и перевёл глаза на дриаду.

- Как тебя зовут?

Каким образом слова лесной девы проникали в голову, не знал, наверное, даже и многомудрый смотритель храмовой библиотеки в Тарнаке. Но не ушами воспринимались они - а всем сердцем. Ибо именно оно сладко трепыхнулось, едва до сознания мужчин дошёл ответ.

- Весини, дочь леса.

- Тогда, Весини, скажи мне - какое имя ты выбрала для моего внука?

От ответа дриады не лишённый всё же романтической жилки суровый граф удивился. С просветлевшим лицом он внимал - как счастливая и в то же время немного встревоженная мать слушала шёпот затаившегося под огромным пнём мудрого лесного духа. Как лукавые и неверные сильфиды воздуха слетались, чтобы полюбоваться на неслыханное диво, сопящее в своей колыбельке. Как медведица с подлунных гор и тигрица восточных чащоб схватились за право давать малышу своё молоко - но аппетит у мальчонки оказался на зависть, и обе счастливо порыкивающие мамаши остались довольны.

Невидимые человеческому глазу феи горных озёр водили вокруг младенца свой хоровод, и серебристый радостный смех булькающего от счастья малыша служил им наградой и утехой. И даже старый демон огня, дремавший дотоле в корнях гор, вылез наверх полюбопытствовать - и беззаботная детская ручонка не обожглась об ослепительно сияющего гостя.