Цена омеги - Алиса Линд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дверь снова содрогается от удара.
— Мы знаем, что ты тут, — говорит грубый мужской голос.
Я замираю, сердце колотится, как безумное. Йован резко оборачивается ко мне, его глаза вспыхивают чем-то первобытным.
— Сиди. Здесь. — Он смотрит так, будто от этого зависит моя жизнь.
Я киваю, но не могу оторваться от происходящего.
Дверь выбивают, и в проёме появляются двое незнакомцев. У всех холодные, жестокие лица, из-под капюшонов выбиваются серебристые волосы — какой-то неестественный цвет для людей — а их взгляды скользят по квартире, пока не находят меня.
— Нашлась, — произносит один из них, улыбаясь кривой, угрожающей улыбкой.
Йован встает между мной и незваными гостями..
— Проваливайте, пока живы, — рычит он.
Они переглядываются, и на долю секунды воздух становится неподвижным, будто всё замерло.
— Ну давай, герой, покажи, на что ты способен, — усмехается тот, что стоит в центре.
И тут всё меняется. Йован вдруг начинает... покрываться шерстью? Ч-что это вообще такое?!
Его тело судорожно вздрагивает, мышцы напрягаются, спина выгибается. Хруст костей раздаётся настолько громко, что я замираю от ужаса.
— Что ты делаешь?! — кричу ему, но голос пищит.
Он не отвечает. Его руки превращаются в лапы, лицо вытягивается, кожа покрывается густой бурой шерстью. Глаза остаются прежними, но в них уже нет ничего человеческого. Передо мной волк. Настоящий. Огромный. Грозный.
И тогда двое из пришедших начинают меняться тоже. Только у них шерсть серебристая, как волосы. Их стоны наполняют комнату, будто каждое движение причиняет им невыносимую боль. Они падают на четвереньки, их тела трансформируются, превращаясь в массивные волчьи.
Я не могу пошевелиться. Дышу через раз.
Йован бросается на них первым. В прихожей начинается настоящий хаос. Волки рычат, кусаются, цепляются клыками. Когти царапают пол, раздаются оглушительные удары лап.
Йован один за другим сбивает противников с ног. Первый волк оглашает квартиру воем, когда Йован вцепляется ему в глотку и стискивает челюсти. Второй успевает вгрызться ему в плечо, но Йован сбрасывает его с себя, будто тот ничего не весит. Затем технично напрыгивает сверху и загрызает следом за товарищем.
Когда всё заканчивается, комната погружается в гробовую тишину. Два тела лежат неподвижно на полу, их очертания медленно начинают меняться, шерсть начинает осыпаться на пол.
У меня кружится голова.
— Они… это… это же… — бормочу я, отступая к стене.
Йован стоит напротив, тяжело дышит. Над правой лапой кровоточит огромный укус. Он смотрит на меня так пронзительно, что кажется, в душу заглядывает.
— Что ты такое?! — кричу я, чувствуя, как уходит земля из-под ног.
Перед глазами мутится и плывет. Йован начинает превращаться обратно в человека, а мне настолько дурно, что я оседаю на пол. Ноги не держат совсем. Поднимается тошнота. Кажется, я отключаюсь.
4. ♀
Сташа
Я открываю глаза на диване в единственной спальне. Вокруг — тишина. Тяжело моргаю, мне нужно несколько секунд, чтобы прийти в себя.
Йован сидит рядом в кресле. Он уже в другой одежде: кожаная куртка, черная рубашка, брюки, а не джинсы. Я оглядываю его с головы до ног, не в силах осознать, что произошло.
Он указывает глазами на чашку чая на тумбочке, но он явно давно остыл. Я с трудом сажусь, чувствуя, как головная боль отступает, но не исчезает. Собираюсь с мыслями, пытаясь понять, что за чертовщина творится.
— Ты в другой одежде, — отмечаю тихо, почти не веря своим словам.
— Да, — спокойно произносит Йован. — Я вожу с собой дополнительную одежду на такие случаи. При превращении уничтожается все человеческое, что надето.
Мои глаза снова скользят по комнате. В квартире странный запах. Точнее, нет ожидаемого сладковато-приторного аромата. Вроде всё в порядке, но почему тогда в голове до сих пор звучат эти вой, визг, звук лязгающих зубов? Я пытаюсь собрать фрагменты воспоминаний, но всё, что я могу вспомнить, — это кровавую схватку и тела, превращающиеся обратно в людей. Неужели это был сон?
— В квартире не пахнет кровью. Трупы мне приснились? — спрашиваю я, пытаясь скрыть растерянность в голосе.
— Нет, — Йован тихо покачивает головой, как будто сам не верит в происходящее. — Я их убрал.
— А ты? Тебя ранили? — мысли ворочаются с трудом. — Над обработать…
— Не надо, уже все зажило, — бархатисто отвечает Йован.
Машинально отмечаю, что на мне тоже удивительно быстро все заживает.
Я пытаюсь успокоиться, но всё внутри сжимается от ужаса. Рядом со мной настоящая машина для убийства. Жестокий, огромный, страшный… оборотень.
— Тебе повезло, что я оказался рядом, — продолжает Йован, мурлыкающим тоном. — Это счастливая случайность, что твоя кошка сбежала, но Герда будто нарочно пыталась спасти свою миловидную хозяйку… — произносит он с очаровательной улыбкой, стреляя заинтересованным взглядом, от которого вздыбливаются волоски на руках, а затем жестко добавляет: — За тобой пришли оборотни. Ты в опасности, но я могу защитить тебя.
Смотрю на него, ощущая, как напрягаются мышцы. Мне очень страшно. И от его слов и от него самого, стоящего прямо передо мной. И одновременно от его вида внутри поднимается незнакомое чувство, неистовое, неуправляемое, животное.
— Ты… их убил! — во мне просыпается возмущение человека, который привык спасать жизни. — И ни разу не сожалеешь?
— А лучше бы они убили тебя? — жестко выпаливает Йован.
— Ты... ты чудовище! — мои слова вырываются наружу с таким усилием, что в горле пересыхает. — Я не желаю иметь с тобой ничего общего!
Но Йован не двигается. Он не обижается, не злится. Напротив, он чуть наклоняет голову и смотрит на меня исподлобья, растягивая на лице с лукавую улыбку.
— Я чудовище, которое на твоей стороне, сладкая, — он пошло облизывает губы. — Не упрямься. Собери немного вещей и поехали со мной.
Он наклоняется вперед, сокращая расстояние между нами, и воздух между нами будто электризуется. Йован очерчивает взглядом мое лицо, кожу опаляет его дыхание. В нос забирается его запах — насыщенный, тёплый и необъяснимо притягивающий, и от него внизу живота снова начинает тянуть. Да что со мной происходит-то?
Я вижу его уверенность, ощущаю тягучую атмосферу между нами, и понимаю, что всё внутри меня протестует, но я не могу оторвать взгляда.
— Прошу, уйди, — говорю я, с трудом выдерживая зрительный контакт.
А Йован
