Иста: Тайна Темного леса - Юлия Добрева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Знаю я один заговор на зарю…к удачному замужеству, между прочим. Поэтому если хочешь, могу помочь.
Радости Айки не было предела. Широко улыбнувшись во все зубы, она стала на носочки и мило захлопала в ладоши. Тихо-тихо, чтобы батеньку не разбудить.
— Вижу, что согласна. Хорошо, поспешим.
Обойдя сестру, Иста пристроилась с левой стороны и стала шептать на ухо ей слова заговора. В свою очередь Айка повторяла их глядя на зарю, и вкладывая в каждое сказанное слово всю свою веру и силу.
— Идет кузнец из кузницы, несет кузнец три молота. Кузнец, кузнец, ты скуй мне венец, ты скуй мне венец из золота, из остаточков — золот перстень, из обрезков булавочку. Мне в этом венце венчаться, мне тем перстнем обручаться, мне той булавкой убрус притыкать. Аминь.
На последних словах, Айка крепко-крепко сжала в кулачек свой нательный крест, и свободной рукой перекрестилась. Оставшееся время сестры простояли в тишине. Казалось, что любое слово или шум могли нарушить чары, наполнившие комнату сладким теплым запахом.
Увидев рассветное солнце в полную округу, Айка с нежностью обняла сестру и тихим спешным шагом поспешила обратно к себе в комнату.
****
После ухода сестры, Иста, еще некоторое время стояла возле окна. Солнце постепенно поднималось и вот уже ярко освещало ее комнату. Кровать стояла слева по среди комнаты, в ножнах взгромоздился большой вещевой ящик. В противоположном углу от двери, расположился стол с зеркалом. Вдоль стен на веревках висели веники сушеного разнотравья. Отвернувшись от солнца, она медленно прошагала к ведру с водой, которое было на лавке возле дверей. Оголившись, девушка поставила чашу на пол, встала в нее и с помощью ковша стала поливать себя. Вода была холодная, и приятно освежала, смывая с тела всю липкость ночи.
Завершив, Иста сразу одела сорочку. Тонкая ткань моментально намокла и облепила ее тело. Не став ждать, пока высохнет, тут же одела поверх кошулю с красочной вышивкой на рукавах и груди. На низ она запахнула плахту и туго завязала на узел слева. Подойдя к зеркалу, взяла в руки гребень и стала расчесывать волосы.
Неожиданно раздался стук в дверь.
— Таруся, это ты? — обернувшись на звук спросила Иста.
Дверь приоткрылась и в комнату впорхнула белокурая девчушка. Это была Таруся, дочь старшей хозяйки двора. Ее внешность напоминала прекрасный летний день. Ростом в 7 вершков она дотягивала до носа Исты, большие голубые глаза разительно выделялись на маленьком личике, золотистая коса, пухлые розовые губы и теплая улыбка. От нее веяло добром, теплом и лаской. Таруся была ее ровесницей, от того они крепко дружили с самого детства.
— Да, я тут тебе воды свежей принесла умыться, — широко улыбаясь ответила девушка, — вижу тебе она уже и без надобности.
— Да, без надобности… Но ты все же оставь тут ведро с водой. Не тащить же обратно.
— Как скажешь.
Поставив ведро на лавку, Таруся поспешила на выход.
— Постой! Не знаешь где сейчас мой батенька?
— Он в светлице трапезничает.
— Чудесно, мне как раз нужно его увидеть… Ты сегодня не хочешь со мной прогуляться до базара? Слыхала-сь вчера вечером девки говаривали, что купец с города должен приехать.
Ожидая ответа, Иста, оставив волосы распущенными, повязала на голову плотную широкую ленту и прицепила по бокам гроздья рябины.
— Я только буду рада. Мы давно уже никуда вместе не выбирались.
— И я о том же! — весело подхватив подругу под руку согласилась Иста.
Закрыв за собой дверь девушки неспешно направились через коридор в светлицу. На полпути Таруся отпустила подругу
— Я побегу, мне еще надобно матушке на кухне помочь. Обещаю скоро освободится, — весело прощебетала та и завернув на право через лестницу поспешила на кухню.
Не спешным шагом Иста продолжила свой путь дальше. Дом, в котором она проживала с семьей в простонародье называли хоромы. Первый этаж — подклеть, был выстроен из камня. Там проживали рабы, взятые в плен после походов, и некоторые служивые крестьяне. Там же находились кухня и черница. Хозяйские спальни и светлица находились на втором этаже, он был выстроен из деревянных брусьев. Крыша, оконные ставни были украшены разноцветной резьбой. В доме имелся дымоход, что являлось признаком богатой семьи. Во дворе были высажены деревья, имелась небольшая конюшня, вход украшали большие резные ворота. Этот двор являлся самым большим на всю деревню.
К сожалению, Иста так и не смогла стать в этом доме хозяйкой. Когда случилось горе с мамой — он еще строился, после, хозяйствование приняла на себя бабушка. Когда она умерла, прошлой осенью, обязанности по дому были возложены на Марфу, мать Таруси. Женщина прекрасно справлялась, чему Иста была только рада.
Повернув налево, подошла к ступеням, которые вели к большой двери. Поднявшись по ним, она негромко постучала.
— Войдите, — послышался низкий мужской голос.
Потянув дверь на себя, Иста вошла в комнату. По обеим сторонам от двери было много окон, от чего комнату заливал солнечный свет. Вдоль стен расположились лавки, по середине стоял длинный стол, накрытый белой скатертью, в центре возвышался самовар.
За столом сидел высокий, тучный мужчина со светлыми волосами, и длинной бородой. На левой стороне лица, начиная от лба и до самого подбородка, у него был глубокий шрам. Из-за чего он был слеп на глаз и держал его приоткрытым. Будучи еще молодым Казимир Гардомирович попал в дружину к княжичу Всеволоду Игоревичу. Вел службу у него, верой и правдой, долгие тридцать два года и за боевые заслуги был награжден сорока мешками сребреников и отстранен от службы в звании княжий муж.
Не смотря на свои достижения, дома он всегда ходил в обычной синей рубахе подпоясанной кушаком и штанах. Увидев дочь, и отложив ложку, вытер рукой усы.
— Добрый день батенька, — склонив голову почтительно поприветствовала отца Иста.
— И тебе добрый. Ты как раз вовремя. Я уже хотел послать за тобой. Можешь присесть, — указав на место за столом рядом с собой, сказал Казимир.
Как подобает воспитанной девушке, Иста тихонько подошла и присела рядом с отцом на лавку. Не выдержав Казимир, широко улыбаясь схватил дочь в охапку и чмокнул в лоб. Захихикав и раскрасневшись, она вернулась на место.
Наблюдая за дочерью, он поражался на сколько она становилась похожей на свою мать. Особенно ее волосы, такие
