ЕВРЕИ В МАСОНСТВЕ (ОПЫТ ИСТОРИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ) - Юлий Гессен

Очевидно, что убедившись в недостаточной ясности Устава 1723 г. по вопросу о принятии в союз нехристиан, Великая английская ложа сочла нужным в 1738 г. вполне определенно высказаться против ограничевия союза одними христианскими исповеданиями. Она не сделала бы этого без причины; вероятно, желание нехристиан вступить в союз встретило противодействие со стороны некоторых масонов, сославшихся на традиции ремесленников-каменщиков; тогда более терпимые братья указали, по-видимому, на могущий возникнуть в масонстве раскол, и руководители ложи, объясняя, что «этим предотвратится распадение ложи» [6], категорически заявили, что если ремесленники-каменщики и принимали одних христиан, то все же принципом обновленного масонства является полная религиозная терпимость.

В это время из нехристиан, кроме евреев, вступали в масонство также и турки; быть может, при изменении Устава и они имелись в виду; но вернее, что внесение ноевых законов было связано, если и не единственно, то главным образом с вопросом о допущении евреев. Еврейский народ пользовался в то время особенными симпатиями со стороны многих просвещенных англичан, a среди пуритан находились даже не в меру восторженные поклонники «народа Божиего»; реформационное движение вызвало особое внимание к ветхому завету в ущерб новому; английское масонство также отдавало предпочтение первому, и поэтому еврейская религия в своей основе не шла вразрез с религиозными убеждениями основателей союза; к тому же из современных нехристиан евреи находились на высшей степени умственного развития.

Здесь следует заметить, что Краузе приписывает открытие доступа евреям в союз не победе веротерпимости над религиозными предубеждениями, а, напротив, религиозным замыслам некоторых братьев. Сравнивая первую масонскую обязанность в ее изложении в обоих изданиях, Краузе говорит, что основатели Великой английской ложи (духовные лица) были терпимы и любвеобильны ко всем людям и смотрели на союз, как на общественное учреждение, доступное всему человечеству и призванное осчастливить все человечество, но все же хотели распространить посредством масонства те христианские учения (реформатские), которые они считали наилучшими, хотя большинство тогдашних братьев противилось такому замыслу [7]. С первого взгляда эти утверждения как будто противоречивы, в действительности же здесь не было противоречия: весьма возможно, что согласие некоторых масонов на принятие евреев было связано с благочестивым желавием обратить их в христиавство путем духовного общения и постепенного нравственного воздействия. На взгляд иных предетавителей реформатских исповеданий, каковыми были основатели ложи, для евреев не мог представиться затруднительным такой переход в лоно новой религии, по своей простоте и, так сказать, ветхозаветности близко подходившей к еврейскому учению, и такое желание обратить евреев в христианство не всегда питалось враждою к евреям. Ведь и Кромвель, относившийся к евреям с редким вниманием и открывший им двери в Англию, был не чужд желания склонить их ласковым обращением в христианство, полагая, что христианство, освобожденное в учении пуритан от суеверных представлений, должно было расположить в свою пользу запуганных евреев [8].

К нашему выводу о существовании внутренней связи между вторым изданием устава и еврейским вопросом, но на основании других данных, приходят также Финдель и Бегеманн, пользовавшиеся, следует заметить, почти одним и тем же материалом [9]. «В это время,—говорит Финдель, (т. е. около 1734 г.) обнаружилось антисемитское движение, направленное против гуманной тенденции союза (1-я обязанность) и против последовавшего тогда приема евреев в ложи», a Бегеманн, относящийся отрицательно к допущению евреев в союз и желающий доказать, что масонство, возвещенное «Книгой Уставов», есть христианский союз, замечает по этому поводу: «возможно, что изменение первой обязанности было сделаво Андерсеном в 1738 г. в пользу юдофильского направления».

Мы не можем в точности определить год, когда евреи впервые вступили в лондонские ложи, но несомненно, что это произошло довольно скоро по возрождении союза. Помощник библиотекаря Великой английской ложи, брат Садлер, просматривая старые списки членов, нашел за 1725 г. два имени, которые могли принадлежать евреям: Israel Segalas и Nicholas Abraham, но он полагает, что эти имена еще ничего не доказывают [10]. Но в еписке членов ложи № 84 за 1730—32 гг. имеются имена, достоверно говорящие о еврейском происхождении их носителей: Salomon Mountford, Salomon Mendez, Abraham Chiminez, Jacob Alvares, Isaak Baruch и Abraham de Medina. К этому известию мы можем присоединить другое указание, а, именно, что в первой половине XVIII в. в списке распорядителей [11], или надзирателей за трапезой Великой ложи встречаются евреи, как, напр., Isaac Muere, Meyer Schamberg, Isaac Scham­berg, Benjamin da Costa, Moses Mendez, Iscac Barreth, Sa­muel Lownan [12]. Равенство евреев с христианами было полное, и уже в 1732 г. один из евреев достиг звания мастера ложи. В «Daily Post», от 22 сентября 1732 г., имеется заметка: «В воскресенье в 2 ч. пополудни в гостинице Розы в Cheapside, в ложе свободных и принятых масонов, в присутствии многих почтенных братьев, как евреев, так и христиан, господин Ed. Rose был принят в братство мастером, господином Da­niel Delvalle, крупным еврейским торговцем нюхательного табака, капитаном Wilmoth и др. [13]».

Однако, наряду с таким успехом, евреи встречали в масонстве также и враждебное отношение; возможно, что антисемитизм зародился в момент появления евреев в союзе, благодаря деятельности основанного в 1724 г. иезуитами «Ордена Гормогонов», который пытался внести в союз христианское, вернее, «церковное» направление. Есть глухие известия, что в это время в Великой английской ложе происходили какие-то смуты; быть может, это именно и была борьба, вызванная еврейским вопросом, борьба за основной принцип масонства—веротерпимость; но вполне достоверное известие об обострении этого вопроса относится, как замечено выше, к 1732 году. В «Fog's Journal» от 7 октября 1732 г. появилась заметка, гласившая, что «в среду будет сделан доклад, который выяснит вопрос о евреях-масонах в объяснит причины перемещения Bricklayers ложи из Barbican в гостиницу Розы, в Cheapside» [14]. Эта ложа была основана в 1730 г. в гостинице в Barbican'е и в 1732 г., вследствие разногласия по еврейскому вопросу (как полагает Бегеманн), перешла в новое помещение, именно в гостиницу Розы, с частью своих членов. Антисемитское движение не приняло, однако, широких размеров; к нему примкнуло лишь незначительное число братьев; Великая английская ложа, категорически устранившая в 1738 году вероисповедный элемент из союза, ни словом не обмолвилась в своих документах об этих недоразумениях, считая их, очевидно, не стоющими внимания, и если отдельные братья подчеркивали в это время в своих речах христианскую основу союза, то все это, по словам Финделя, не имело влияния ни на масонские законы, ни на практику лож. Однако, с этим течением приходилось до некоторой степени считаться, и есть предположение, что, получив в 1734 г. распоряжение печатать 2-м изданием «Книгу Уставов», Андерсен выпустил ее лишь в 1738 г., ожидая выяснения результата возникших смут. Быть может, впоследствии для евреев наступили в Англии более неблагоприятные моменты, если не в самой Великой английской ложе, то в ложах, работавших под ее авторитетом. Финдель замечает, что после 1752 г. возникшие в Лондоне «побочные» ложи вносили в союз религиозную нетерпимость, и именно этим обстоятельством мы склонны объяснить основание евреями 24 августа 1759 г. своей особой Lebeck's Head ложи [15]. Во всяком случае, победа осталась не на стороне нетерпимости: Великая английская ложа и впоследствии открывала евреям свои двери.

II.

В уставе 1738 г. масонский союз достиг предела моральной высоты; в нем ноаховы законы придали масонству характер «универсального теософско-этического учреждения» [16], и потому этот документ всегда служил «путеводной звездой при изучении истинного масонства». В последующих изданиях «Книги Уставов» в изложении первой обязанности стали придерживаться первоначальвой редакции, не столь ясно и категорически говорившей о веротерпимости к нехристианам; но все же во всех таких официальных документах Великой английской ложи отводилось подобающее место свободе совести, и эхо признание религиозной терпимости, как основного принципа масонства, имело в глазах братьев значение столь возвышенного акта справедливости и гуманности, что даже многие ложи, не принимавшие нехристиан, ставили ново-английской системе в высшую заслугу эту формулировку первой обязанности.

Однако вскоре наступило время, когда «Книга Уставов» не могла уже регулировать общее направление масонского движения; возникшие, как на материке, так и в самой Англии, новые ложи внесли в союз раскол и смуту: одни из них образовали свои отдельные великие ложи, a другие, позаимствовав из «Книги Уставов» лишь то, что годилось для их целей, изменили заветам Великой английской ложи, отвергнув первую обязанность. Но, помимо всего, масонское дерево пустило ветви, которые y самого корня так уклонились в сторону, что, кажется, будто они выросли от других корней.