Зло не дремлет - Вильгоцкий Антон Викторович

Все кончено – многие именно так и думали. Некоторые колдуны даже сняли свои черные одежды и вернулись в родные города и деревни, в прежнюю жизнь. И даже те, кто остался, в большинстве своем полагали, что стремиться им больше не к чему.

Единственным, кто ни секунды не сомневался в успехе черного дела, был чародей по имени Лангмар.

Причины на то у него были.

Целых триста таких причин…

Раньше он был белым магом. Но никогда не находил в этом особой прелести, а в определенный момент перестал видеть в учении Света что-либо кроме удручающей пустоты. Хлопоты энтузиастов-товарищей и многомудрых наставников стали казаться ему бессмысленной возней лишенных разума насекомых, если не сказать – копошением червей в навозной куче. Подумать только: самые могущественные из живущих в Схарне людей – а представителей прочих рас Лангмар вовсе не считал достойными какого-либо внимания, кроме пинка под зад – расходуют Силу, разгоняя облака во время праздников и запуская волшебные огоньки на потеху детям городской голытьбы. А главной целью их деятельности является создание «универсальной магической системы», на изучение которой, если она будет все-таки составлена, магам будущего придется потратить не меньше половины жизни. Так они использовали свои умения, являвшиеся ключом к несокрушимой власти и полного ярких впечатлений вечного существования! С этим Лангмар смириться не мог.

Он часто делился своими переживаниями с другими волшебниками. Но в лучшем случае встречал непонимание, а в худшем – с ним просто переставали общаться. Это приводило Лангмара в настоящее бешенство, и дай он хоть раз волю своим эмоциям, кое-кому сильно не поздоровилось бы. Но маг терпел, понимая, что бунтовать против целого мира – чистой воды безумие. Вернувшись домой, падал на кровать и бился в беззвучных рыданиях. Те, кто отвергал его идеи и общество, представлялись Лангмару подобными стаду безмозглых овец, подыхающих от голода на полном сочной травы просторном пастбище. Только лишь потому, что главный баран сказал: есть эту траву ни в коем случае нельзя.

Прожить всю жизнь одиночкой-вольнодумцем? Так ничего в итоге и не добиться? Нет, такой расклад Лангмара не устраивал. Но и существовавшее положение дел предельно ему наскучило. А ведь путь, отличный от того, по которому шли сами и призывали идти Лангмара прочие волшебники, существовал…

Это, конечно, было не совсем то, к чему он стремился. Убийства ради убийств, пытки и вредоносные ритуалы никогда Лангмара не привлекали. Однако годы страшных душевных мук сделали его, в конце концов, невосприимчивым к чужой боли. И однажды волшебник по имени Лангмар засел за изучение запретных манускриптов, конфискованных у тех, кого жители Схарны считали своими самыми грозными врагами: у чернокнижников…

Он еще не закончил чтение даже первой книги, в которой описывались основы и суть черной магии, а уже знал, что пойдет по этому пути. Свернув на него, маг лишился бы многих возможностей, которые уже имел, но… в конечном итоге мог обрести неизмеримо больше. Пускай ценой страданий и смерти множества живых существ: это теперь было ему безразлично. Дочитав книгу до конца, Лангмар откинулся на спинку кресла с блаженной улыбкой на устах. Он чувствовал себя так, будто уже получил силу, которую обещал Мрак…

В тот самый миг в библиотеку вошел его ближайший друг Тайрис. Он остановился в дверях и удивленно посмотрел на товарища, сидевшего над стопкой проклятых книг:

– Что тебя так развеселило, Лангмар? – поинтересовался Тайрис.

Ему не понравилось выражение лица друга. Лангмар был в тот миг похож на одержимого преступными мыслями безумца.

– Да так… – Лангмар встал, взял со стола книги и начал расставлять их по полкам. – Смеюсь над глупостью чернокнижников. Это ж надо – приносить жертвы во имя власти над миром!

– Кажется, ты сам не раз заговаривал о такой власти, – усмехнулся Тайрис.

Лангмар повернулся к нему:

– Да, но то, о чем я говорил, не нуждается в этих мерзостных ритуалах. Магам Схарны достаточно просто объявить себя повелителями мира! Разве кто-то осмелится сказать хоть слово против? Подумать только, долгие века в Схарне существовал запрет на боевую магию! И сами волшебники следили за соблюдением этого запрета! Вот что по-настоящему смешно…

– Высшая власть? Но зачем? – Разговор перетек в прекрасно знакомое будущему ренегату русло.

– Давай оставим эту тему, Тайрис, – ледяным голосом произнес Лангмар. – Думаю, я больше ни с кем не стану обсуждать это.

– Как знаешь, – пожал Тайрис плечами. – Твои суждения представляют определенный интерес.

На мгновение у Лангмара возник соблазн рассказать другу о своих намерениях. Вдвоем они смогли бы сделать гораздо больше и куда быстрее добиться власти. Нужно лишь правильно расставить акценты. Так, чтобы Тайрис понял, что цель оправдывает любые средства…

Но нет. Главным условием победы должна стать максимальная осторожность. Никто не должен знать о том, что белый маг Лангмар твердо вознамерился стать черным. Никто, даже ближайший друг.

– Как бы там ни было, с этим покончено, – пожал плечами Лангмар. – Лучше быть немым, как рыба, чем разговаривать с пустотой.

– Ух ты! – восхитился Тайрис. – Сильно сказано.

Лангмар ничего не ответил.

Он продолжил свои изыскания в черной магии и через несколько месяцев, решив, что изучил ее досконально, собрал вещи и ушел в ночь, в прямом и в переносном смыслах канув во мрак. Для тех, кого он покинул, то был мрак забвения – о Лангмаре довольно быстро перестали вспоминать. Разве что Тайрис, знавший его со школьной скамьи, печально вздыхал иногда, приговаривая: «Эх, где же ты сейчас, дружище?» Все, кто знал Лангмара, сочли, что он решил порвать с волшебной наукой и вернуться к простой человеческой жизни. Так иногда бывало. Ну да, ведь в последнее время молодой маг сделался таким неразговорчивым. Взгляд его был рассеян, движения казались скованными… Несомненно, он сейчас удит рыбу где-нибудь на другом конце страны и улыбается, наслаждаясь жизнью, свободной от всех этих сложных формул и заклинаний…

На другом конце страны – это да. Но жизнь его была отныне связана с магией даже плотнее, чем в ту пору, когда Лангмар состоял в хранителях спокойствия. И, надо сказать, происходящее нравилось ему куда больше, чем прежние занятия. Теперь, в отличие от тех дней, проходивших в совершенно бесполезных, с точки зрения Лангмара, занятиях, он делал вещи, приносившие реальную практическую пользу. И чем дальше – тем больше. Венцом же его черного пути должно было стать могущество, сопоставимое с тем, которым обладал Ингардус.

Только, в отличие от легендарного мага древности, Лангмар намеревался использовать полученную силу не для освобождения мира, а для его порабощения… Ведь адептам белой магии, в которой сама такая мысль являлась страшнейшим табу, темные манускрипты давали на этот счет предельно четкие и ясные инструкции: «Проливай кровь слабых во имя торжества сильных», – таков был основной и непреложный закон Мрака, и маг-ренегат Лангмар узнал этот закон от самой первозданной стихии.

Кому же еще, как не самому Мраку, мог принадлежать этот тихий вкрадчивый голос, который так часто раздавался в сознании Лангмара прохладными летними вечерами на берегу волшебного пруда в роще Дома хранителей? Маг начал слышать его сразу, как принялся всерьез изучать черное искусство. До тех пор, покуда Лангмар не принял окончательного решения остаться в нем навсегда, голос ничего не предлагал и не советовал. Он только звал .

Лангмар не стал никого ни о чем спрашивать, прекрасно зная, какую реакцию это может вызвать у его товарищей или у Эрлангуса. «Возможно, – подумал он, – Мрак разговаривает со всеми, кто прикасается к черным книгам, и каждого пытается завлечь на свою сторону. Что ж, я не из трусливых. Буду изучать дальше».

Позже, спрашивая у других чернокнижников, говорил ли когда-нибудь с ними Мрак, Лангмар ни разу не получил положительного ответа. Постепенно он стал испытывать в этой связи нечто вроде гордости. Он ведь был единственным избранным, кто удостоился чести слышать голос стихии, а стало быть, ему сопутствовала поистине грандиозная удача.