Мохнатая рука - Виталий Новиков

Веселов провёл Кирилла во двор дома. И двор, и дом были не хуже, чем у Веселова. Красивые фонари уютно подсвечивали дорожки, в доме тоже светилось несколько окон, оттуда доносилась музыка – скрипка и фортепиано, то ли в записи, то ли действительно кто-то играл. В глубине двора, в беседке, за дубовым столом сидел худой мужчина со стильно подстриженной бородой и обильной проседью, примерно одного возраста с Веселовым. На столе были шашлыки и закуска. Мужчины пили виски.

– Кир, поешь чего-нибудь. Бери, что хочешь, – сказал качающийся Веселов. – Смотри, Вить, мой племянник. Звать Кириллом

Кирилл скромно пристроился сбоку за столом, осторожно поел шашлыка. Дядя с Витей завели малоинтересный разговор о футболе, и Кирилл понял, что все важные дела они обсудили до его появления. Ну а примерно через полчаса Веселов собрался домой.

В машине дядя разговорился.

– Это Витька Сухонос, главный по финансам в нашей администрации, хороший парень, хоть и еврей наполовину. Люблю его сильно, много он пользы принёс мне и городу. Горе у него. Сын оказался педиком или полупедиком, я в этой пакости не разбираюсь. Сейчас в Нидерландах где-то шароёбится. Витька внуков хочет, а тут такое. Один у него сын. Я ему говорю: ты ещё можешь детей наделать. Сейчас наш возраст – это не возраст. А он? Грустит, говорит, что всё ему надоело. Это неправильно. Витька нам ещё нужен, нужна его голова. И, кстати: ты, Кирюш, имей в виду: то, что я тебе говорю, должно быть только между нами. Это нельзя выносить за круг нашего общения. Я надеюсь, ты парень смышлёный.

5.

Прошло ещё полгода. Машина главы администрации стояла около здания нового фитнес-центра. Майское солнце раскрасило город яркими и светлыми красками. По улицам ходили девушки в лёгких платьях. Кирилл, как водится, ждал дядю в машине, читал местную газету – очередную заметку о «добрых делах главы района». В середине страницы было большое цветное фото улыбающегося Веселова, выходящего из этой самой машины (одной рукой он держался за дверцу, а другой приветствовал народ), и профиль водителя, то есть Кирилла, правда, плохо различимый за стеклом, тоже попал в кадр.

Наконец дядя вернулся. Он был какой-то дёрганый и озабоченный.

– В мэрию! – приказал он.

От фитнес-центра туда можно было дойти быстрым шагом за пять минут.

Кирилл уже через минуту остановил автомобиль у здания городской администрации, но Веселов не спешил выходить.

– Моя-то что учудила, не знаешь? – обратился он к Кириллу.

– Нет.

– В фитнес-центр хочет записаться.

Кирилл пожал плечами.

– Ты бы на моём месте что сделал? – спросил Веселов.

– Не знаю.

– Я посмотрел, много там ходит спортивных, фигуристых парней, смазливых, молодых. Вдруг не устоит перед одним таким?..

Кирилл промолчал. Замолчал и Веселов.

– Ладно, жди. Я ненадолго, минут через десять повезёшь домой.

Так и получилось.

Кирилл снова собирался переночевать в гостевом домике. Он возился в гараже с машиной, когда в гараж зашла Ольга.

– Привет.

– Привет. Дядя не будет ругаться, что ты тут со мной? – поинтересовался Кирилл.

– Нет. Он знает. Я здесь, чтобы пригласить тебя с нами поужинать.

– Ладно. Я приду сейчас.

– А у меня горе.

– Что случилось?

– Олег меня не отпустил в ночной клуб.

– Правильно. Зачем замужней женщине шляться по таким сомнительным заведениям?

– Я устала сидеть только дома. Мы никуда не выходим.

– Дядя говорил, что вы были в Панаме.

– Это было три месяца назад.

– Ты сама его выбрала.

– Злой ты.

Рассерженная Ольга вышла из гаража. Кирилл с разводным ключом в руках замер и почему-то долго смотрел в проём открытой двери.

Ужинал Кирилл с дядей и Ольгой. Они на троих уговорили бутылку коньяка.

– Кирюх, а ты оставайся спать у нас в доме. Место есть…

Кирилл устроился на втором этаже, в комнате для гостей. Он бесцельно коротал время, переключая каналы в телевизоре и копаясь в своём телефоне. Уснул ближе к полуночи, а во втором часу ночи проснулся. Откуда-то снизу раздавался шум.

Кирилл аккуратно выбрался из комнаты и подкрался к перилам, под которыми расположилась широкая гостиная. В гостиную проникал из окон лунный свет, и всё было в сине-сером цвете. Ольга лежала на диване в шортах и футболке. Она, видимо, почему-то уснула здесь. Около неё в своём любимом зелёном махровом халате возился Веселов.

– Олег, ну чего ты… Мне тут так было хорошо, – бормотала сонная Ольга.

Веселов хохотнул и сказал:

– Ишь, проказница уже начинает избегать законного супруга. Я тебе задам. Что это за дела?

– Я просто тут хорошо устроилась.

– Я сейчас тоже тут хорошо устроюсь, и кое-что пристрою.

– Олег, не надо.

– Надо, милая, надо…

Веселов перевернул Ольгу на живот и, стащив с неё шорты, принялся целовать с чувством и страстью её булочки, приговаривая:

– Что же ты делаешь со мной, Оля-Олечка. Проказница ты моя…

Кирилл аккуратно пробрался обратно в комнату, лёг на кровать и долго, заложив руки за голову, смотрел в потолок. Заснул уже под утро, и приснилась ему не Ольга, как хотелось бы, а хохочущий Веселов, почему-то голый до пояса, размахивающий рюмкой.

6.

В четверг Кирилл освободился рано, в четыре часа вечера, и решил прогуляться по Иванову Посаду. Он долго бродил по улицам, смотрел на дома и деревья, посидел на скамейке около кинотеатра, выкурив сигарету. Потом направился в городской парк. Слушал пение птиц и наблюдал за утками на пруду. На скамейках у пруда сидели молодые компании с пивом и коктейлями. Кирилл замечал несколько недоумевающие взгляды, когда проходил мимо. Он давно уже заметил, что люди обычно любят сбиваться в стаи и презирают одиночек, считая их какими-то неадекватными, полусумасшедшими.

Гулять по парку Кириллу надоело, и он побрёл дальше. Возникла вялая мысль, не заехать ли к матери, давно не виделись, общались только по телефону. Но Кирилл тут же представил, как сядет с ней на кухне, будет отвечать на вопросы о Веселове, о своей личной жизни, которой нет. Ехать к матери расхотелось, и настроение испортилось совсем.

Дойдя до городского кладбища, он не смог обойти его стороной. Вошёл в чёрные кованые ворота, Кирилл побродил среди могил, читая надписи на надгробиях, вглядываясь в лица усопших на овальных фото…

Конец ознакомительного фрагмента.