Студенты. Книга 1 - Анатолий Аргунов

Савва жил не в самом посёлке, и даже не на станции, а чуть подальше — в нескольких километрах от неё, на небольшом полустанке с названием «207-й километр». Поэтому он ни в какие группировки не входил и считал себя свободным от всяких разборок между ними. И ребята до поры до времени его не трогали: парень не лезет на рожон, спортсмен, за девиц не цепляется. Пусть себе летает. Нас не трогает, и мы его не будем. Но жизнь — она всегда гораздо сложнее и оказывается разнообразнее, чем мы её себе представляем или видим каждый день перед собственными глазами.

Всё случилось как-то вдруг. На одном из школьных вечеров Савва познакомился с очень милой, одетой в аккуратно подогнанную форму с белым воротничком девушкой из восьмого класса. Знакомые и друзья звали её Никой, хотя полное имя было Вероника — Вероника Смолина. Фамилия и имя как нарочно соответствовали её внешним данным: тёмно-рыжие вьющиеся волосы копной спадали до самых плеч и на концах были собраны в небольшие косички с бантиками, едва заметными из-за густоты волос и их завитушек. Смуглое от природы лицо, большие болотного цвета глаза, прямой носик и пухлые яркие губы на гордо посаженной голове и не по-девичьи слегка пышноватый торс. Вся её стройная фигура в скромной школьной коричневой форме с чёрным передником и вязаным белым воротничком свидетельствовала о её независимом характере.

Савва, когда увидел Нику, стоящую с подружками у стены актового зала, где проходил «Осенний бал» для старшеклассников, сначала не поверил, что бывает в реальной жизни такая красота. Он на минуту даже закрыл глаза от удивления, а когда открыл, увидел, что Ника обратила внимание на него; их взгляды пересеклись. Этого было достаточно, чтобы вспыхнула искра нового для них чувства, молниеносная волна из мелких частиц материи, именуемых материалистами электронами, а идеалистами и безбожниками — чувством, пронзающим сердца.

Улыбнувшись в ответ её взгляду, Савва сделал шаг вперёд и галантно пригласил девушку на танец. Ника словно всю жизнь ждала этого момента. Она тоже улыбнулась и шагнула ему навстречу. Волна новых ощущений захлестнула Савву. Он не помнил, как танцевал, хорошо или плохо, запомнил лишь лёгкое прикосновение её тела и нежный девичий запах. Ему показалось, что танец длился целую вечность, а он молчал, трепетно вдыхая терпкий запах её волос от слегка склонённой к его плечу головы.

Наконец танец закончился. Савва подвёл Нику к подружкам и едва слышно прошептал: «Спасибо». И когда Савва словно во сне подошёл к своей компании, за спиной он услышал хриплый прокуренный голос Женьки Жуковой из его класса:

— Вишь, каким робким прикидывается, прямо ангелок! Да не верь ему, Ника, он всех девок на своём 207-м километре перещупал, теперь до нас добирается.

Савва резко повернулся, чтобы дать отпор, но увидел только удаляющуюся спину Женьки и, встретившись с весёлым взглядом Ники, ничего не ответил, махнул рукой и ушёл из зала. Больше в тот вечер они не танцевали.

Савва, обидевшись на Жукову, весь вечер провел в своём классе, с такими же, как он, парнями без девушек. Они играли в шахматы, дурачились, скакали через скамейки от парт. В общем, делали вид, что им весело и девушки им нипочем не нужны. В класс вошёл Дизель. И язвительно заметил:

— На школьном балу нужно танцевать, а не мозги заряжать, — и многозначительно прошествовал от двери класса к своей комнатке, расположенной за столиком учителя и служащей лаборантской.

По дороге, остановившись у играющих в шахматы Саввы с Лёхой, Дизель хмыкнул, посмотрев на позицию чёрных:

— Проигрываем?

На что Савва ответил:

— Не думаю.

— Ну-ну, — опять хмыкнул Дизель и, зайдя за стол, хлопнул дверью лаборантской.

Ребята тихо вздохнули: чего бродит, чего вынюхивает? Кто-то из ребят подскочил к двери, за которой скрылся завуч, и, приложив ухо к двери, радостно прошептал:

— Ушёл через запасную дверь.

Савва, не отрывая глаз от шахматной доски, спросил:

— А чего шепотом-то?

В классе дружно загоготали, непринуждённая атмосфера снова завладела всеми. Несколько раз в класс заглядывали девчонки, как бы невзначай.

— Ребята, чего здесь сидите? Шли бы танцевать!

На что Колька Лукин, матершинник и хулиган, метко замечал:

— С кем танцевать? Не с вами же, кикиморами!

— Фи, — кричали те в ответ. — Кавалеры нашлись! В рваных носках! — больно уколов Кольку, вечно ходившего в заштопанных носках.

Заскочила и Женька Жукова с подругой Настей Волохиной. Та была жгучей брюнеткой с яркими выразительными глазами, похожими на чёрные оливки. Подойдя к своей парте, они уселись, словно не замечая ребят, и о чём-то стали шептаться. При этом обе дружно «взрывались» гомерическим смехом через каждые две-три фразы, сказанные друг другу на ушко.

— Нельзя ли потише? — недовольно спросил Лёшка Гринин, усиленно обдумывая вдруг осложнившуюся партию с Саввой.

— Класс не купленный тобой, а наш. Что хотим, то и делаем, — не прерывая своего шептания ответила Женька. — Ехали бы к себе на 207-й и играли бы там под стук колес, — добавила она, и обе подружки снова залились смехом.

Савва поморщился и предложил ничью. Лёшка посмотрел на него:

— Ты же выигрываешь?!

— Да ладно, все равно не дадут спокойно доиграть.

— Ладно, — согласился Лёха. — Ничья меня устраивает.

И пожал Савве руку. Но Женька словно ждала этого момента. Она вдруг повернулась всем корпусом, и её красивое личико скривилось в гримасе:

— Не радуйся, Гриня, это он со страху проиграть ничью предложил. Он всегда так — где трудно, оттуда бежит.

Савва аж весь изменился в лице. Он побледнел, голубые глаза сделались тёмно-синими. С ним всегда так бывает, когда нужно что-то решительное сделать. Но Лёшка схватил его за руку:

— Савва, да брось ты её, дуру! Она ничего другого и не умеет, кроме как пакости говорить, — и, взяв Савву под руку, потащил его к двери. — Пойдём, подышим свежим воздухом.

— Давайте, дуйте! — послышался за их спинами голос Жени Жуковой и смех Настасьи Волохиной.

Выйдя на крыльцо школы и вдохнув свежего октябрьского воздуха, Савва успокоился. Посмотрел на часы — без четверти девять. «Поезд ушел, — подумал он. — Придётся пешком, по шпалам. А так не хотелось бы. Да ладно, не привыкать». Он накинул взятую в гардеробе курточку, пошёл в школьный парк и по тускло освещённой дорожке направился к выходу.

Уже у выхода Савва услышал за спиной какой-то странный звук, словно кто-то с придыханием бежал за ним. Резко развернувшись, он сделал шаг в сторону правой ногой, инстинктивно защищая себя. В ту же секунду он увидел летящую на него тень человека. И только стремительный разворот тела спас Савву. Чёрная тень всей массой пролетела мимо, лишь зацепив руками шею Саввы. Но Савва, наученный опытом, не мешкая, решительно ударил свободной рукой повисшее на его шее тело, стараясь попасть в поддых. Удар пришёлся в цель. Человек-тень охнул, опустился на колени, разжав руки на Саввиной шее. Этого было достаточно, чтобы Савва пришёл в себя и приготовился к очередной атаке. Мрачная тень человека поднялась с колен и вскинула руку, в которой блеснула яркая полоска металла.

«Нож!» — жгучая мысль пронзила Савву. Он сотни раз отбивал атаки своих сверстников, дерущихся с ним на деревянных самодельных мечах и ножах. Однако тут другое дело. Страха не было, лишь какой-то внутренний голос ему внушал: «Не спеши! Внимательно следи за этой полоской металла».

Чёрный человек, не говоря ни слова, медленно пошёл на Савву. Нож снова явственно заблестел в луче света от фонаря. Сдвинутая на глаза кепка и падающая от козырька тень скрывали лицо нападавшего. Теперь, оправившись от удара, человек-тень сделал резкий выпад вперёд и взмахнул ножом, целясь прямо в шею Саввы. Внутренний голос подсказал Савве: «Бей ногой!» И Савва, не задумываясь ни секунды, резко и сильно ударил ногой по руке с ножом, падая на спину, как при игре в футбол, когда он забивал голы «через себя». При падении Савва успел заметить, что выбил своим мощным ударом нож и тот, описав дугу, упал где-то далеко. Человек-тень, вскрикнув от боли, всей массой упал на лежащего Савву. Мальчишку снова спас футбольный опыт. Сделав кульбит, Савва со всей силой врезал головой в лицо нападавшего на него человека. Тот, отлетев метра на два, дал Савве возможность вскочить на ноги, и он, не вдаваясь в детали происходящей борьбы, бросился бежать со всех ног…

Убегая в темноту промозглой осенней ночи, Савва ни о чём не думал — не было ни мыслей, ни чувств. Ноги несли его сами по себе. Стремглав пролетев школьный сад, он выскочил на слабоосвещённую улицу поселка и бросился вдоль нее. Единственное, чего он хотел — поскорее скрыться с того места, где произошла стычка. Наученный горьким опытом мальчишеских драк, он прекрасно знал, что все шишки достаются тому, кого застукают на месте драки. Никто не будет разбираться, прав ты или нет. Участвовал, застали — значит, виноват, со всеми вытекающими последствиями. Приглашение родителей в школу, объяснительная директору, разговоры и осуждение соседей… Ничего этого Савве никак не хотелось. Он подумал, что нападение на него было случайным. Кто-то, находясь не в духе, решил припугнуть первого встречного и при удаче отнять кошелёк, но просчитался. Савва оказался крепким орешком. К утру это недоразумение рассосётся и никто больше, кроме него самого, не будет об этом знать.