Зодчие Санкт-Петербурга XVIII – XX веков - Валерий Исаченко

Состоя с 1737 года в руководстве Комиссии о Санкт-Петербургском строении, М.Г. Земцов работал над генпланом города, совместно с И.К. Коробовым завершил начатый П.М. Еропкиным первый русский архитектурно-строительный кодекс «Должность архитектурной экспедиции», занимался планировкой Казанской и Коломенской частей города, что имело большое значение для дальнейшего формирования этих и других районов. Он мыслил как истинный градостроитель.

Акварели В.Г. Исаченко Церковь Св. Симеона и Анны. 1975 г.

Особая глава творчества зодчего – храмовое строительство. Не всем из его планов, в силу разных причин, было суждено сбыться. Так в 1741 году Земцов выполнил проект каменного собора на Троицкой площади взамен деревянной церкви.

Реализовать его так и не удалось, на территории Казанского собора архитектор успел возвести стройную Казанскую церковь с колокольней, начал сооружение церкви Успения на Мокруше (Князь-Владимирский собор на пр. Добролюбова), Спасо-Преображенского собора, создал алтарную часть Сампсониевского. Его шедевр – очаровательная, проникнутая особым лиризмом церковь Симеония и Анны на улице Белинского (1731–1734 гг.). Строил он и здание Знаменской церкви в Царском Селе (с И.Я. Бланком, находится близ лицея).

Скромный и заботливый по отношению к семье, коллегам и ученикам, не щадивший себя, взваливая на свои плечи все новые обязанности, Земцов ушел из жизни, не успев завершить много из начатого и задуманного. Последние годы зодчий жил в собственном доме, на месте которого ныне возвышается здание Пассажа, а раньше на углу Шпалерной и нынешнего пр. Чернышевского, где до него, кстати, проживал Н. Микетти (ныне здесь стоит церковь Всех Скорбящих). Было бы справедливым установить на этих зданиях памятные доски с именем первого русского архитектора Петербурга.

Михаил Григорьевич Земцов погребен у стен Сампсониевского собора.

Петр Еропкин

П.М. Еропкин

Петр Михайлович Еропкин (1698–1740) – самая трагическая фигура в истории русского зодчества последних трех веков. Он открывает собой долгий ряд художников и зодчих – подвижников, новаторов, преобразователей, просветителей, общественных деятелей. От него начинается отсчет: Баженов и Радищев, Львов и Захаров, многие другие, истинно русские, национальные гении. Его имя почти не звучит в лекциях и на экскурсиях – «ничего не сохранилось», а потому вроде бы и нет повода для разговора… Быть русским художником в России – всегда подвижничество.

Кажется, что судьба Еропкина была предопределена. О нем можно сказать словами Грибоедова – «горе от ума». Он происходил из рода смоленских князей, ведущего начало от Владимира Мономаха. Отец зодчего, боярин Михаил Федорович, был сторонником петровских реформ. Не случайно царь вызвал юного Петра из Москвы в Петербург для учения – с 1716 года он в Дании, Голландии, а затем – Италии (Флоренция и Рим), где «птенец гнезда Петрова» изучал «архитектурные художества и разные науки». В 1723 году Петр Еропкин вернулся в Петербург широкообразованным специалистом, знающим языки, он вез с собой книги – основу своей будущей богатой библиотеки. Вернулся Еропкин со страстным желанием служить Отечеству, на деле применить полученные энциклопедические знания. За его плечами была теоретическая и практическая школа – Еропкин был первым русским зодчим-профессионалом нового времени. Его служебная карьера была стремительной. Он много работал, в Москве, пригородах Петербурга – Екатерингофе, Стрельне, Петергофе, до этого пройдя «экзаменацию» у К.Б. Растрелли и Д. Трезини. После второй «экзаменации» в 1725 году он первым из русских получил звание архитектора, а через два года сам экзаменовал Ивана Коробова, в будущем творца Адмиралтейства. В эти годы зародилась дружба и творческие связи с М.Г. Земцовым и другими зодчими того времени.

После кончины Петра I Еропкин руководил постройкой трех деревянных триумфальных ворот в Москве к коронации Петра II. После Москвы, с 1731 года, – самый насыщенный и к тому же последний этап деятельности мастера – всего 10 лет. Впечатляет уже сам перечень работ: мощение улиц, очистка рек и каналов, дренажные работы и осушение обширных территорий, постройка мостов и новые конструкции набережных с мыслью об их последующей замене каменными (для борьбы с наводнениями), проект Гостиного Двора на Невской першпективе и множество других прозаических, но необходимых дел. Так формировался зодчий-градостроитель: не отдельные, пусть даже и значительные постройки и районы, а весь город становится заботой Еропкина, и здесь он является прямым предшественником великих зодчих конца XVIII – начала XIX веков.

«Звездный час» Петра Михайловича – те недолгие годы, которые ему суждено было трудиться архитектором созданной в июле 1737 года «Комиссии о строении…». Помогло несчастье – сильнейшие пожары 1736–1737 годов в Адмиралтейской части, при которых выгорела почти вся застройка. Это и послужило стимулом к созданию Комиссии, во главе которой стал Б.Х. Миних, крупный военный инженер, все еще не оцененный в нашей науке. Объективной оценке его многогранной и полезной деятельности, очевидно, помешали отрицательные личные качества Миниха. Еропкин был единственным архитектором в этой Комиссии, ставшей прообразом архитектурно-планировочного управления, по существу он и был главным архитектором города. Все каменные казенные и частные здания следовало строить по утвержденным Комиссией планам, что, впрочем, не мешало зодчим проявлять самостоятельность в детальной разработке проектов. Мощная воля, широта кругозора и организаторские способности Еропкина были решающими в деле преобразования городского центра.

Очевидно, именно Еропкиным был подготовлен чрезвычайно грамотно составленный широкий план реконструкции и детальной планировки и застройки Адмиралтейской части города. Регулярное каменное строительство именно жилых кварталов (прежде – дворцы и храмы) стало основой формирования этой и других частей Санкт-Петербурга. Еропкин усовершенствовал трехлучевую систему центральных улиц («трезубец»), намеченную еще при Петре I, – со спрямлением Невского проспекта. Он понял и усилил градостроительную роль Адмиралтейства как главной доминанты. И как бы в дальнейшем ни менялась застройка этого района, сохранилась основа: проспекты-лучи и пересекающие их улицы.

Еропкин тонко уловил природные особенности малых рек и городских каналов, включив их в планировочную структуру. Работая над генпланом города, зодчий учитывал ландшафт, характер среды, роль больших и малых пространств. Но и этого было мало. Еропкин раздвигал границы городского центра, начав создание нового жилого района – Большой и Малой Коломны с системой улиц, главная из которых – Садовая – продлевалась до нынешней площади Тургенева. Селились здесь жители из «погорелых мест» Адмиралтейской части. На площади Еропкин предложил поставить храм, так же как в Морской слободе (будущие Покровская церковь и Никольский собор).

По-прежнему продолжались работы на Васильевском острове, в перспективе были остров Голодай (Декабристов), Выборгская сторона, роты гвардейских полков, Загородный проспект и его окружение и их связь с Литейной стороной, район Александро-Невского монастыря, Острова, Фонтанка… Много не успел сделать неутомимый зодчий, но начало было положено. Активно велось осушение болот, определялись основные контуры районов, намечались новые площади с общественными зданиями (на Невском у Казанской церкви, будущие Владимирская, Конюшенная, Адмиралтейская, Петровская…). Еропкин сделал акцент на рядовую жилую застройку, на взаимосвязь частей города – в этом шаг вперед по сравнению с Трезини и Леблоном.

Императрица Анна Иоанновна, видя загруженность Еропкина, сочла необходимым освободить его от других работ (строительство Александро-Невского монастыря, госпиталь в Ораниенбауме и др.), а загружен он был основательно: с Земцовым проектировал каменный храм на Троицкой площади на месте обветшавшего деревянного, любимой церкви Петра I. Жаль, что этот проект, как и следующий, разработанный Земцовым уже после гибели друга, остались нереализованными.

Строительные материалы, кстати, пошли на постройку Зимнего дворца. В 1735–1740 годах Еропкин построил церковь на нынешней Кирочкой ул., 8. На ее месте сейчас стоит церковь Св. Анны (проект Ю.Н. Фельтена).

Главной своей задачей Еропкин считал создание «более достойной Руси столицы» – этому и была подчинена вся его жизнь.

Проект дворца П.Б. Шереметева

Теперь пора рассказать о ближайшем окружении зодчего. Это его родственник, кабинет-министр А.П. Волынский и связанные с зодчим дружескими и родственными узами А.Ф. Хрущов, Е.Ф. Соймонов, князь А.М. Черкасский. А.П. Волынский, человек чрезвычайно сложный, патриот, противник немецкого засилья (бироновщины), в то же время интриган, с необузданным нравом («прославился» избиением поэта В.К. Тредиаковского) ярко воплощал в себе достоинства и пороки целого столетия. Принято считать, что он активно влиял на Еропкина, но если это и так, то несомненно и обратное влияние просвещенного, энциклопедически образованного архитектора на Волынского. Кстати, министр был женат на его сестре.