Цифровой журнал «Компьютерра» № 200 - Коллектив Авторов

Один такой шедевр отвратительной эстетики я посмотрел на минувшей неделе — называется «Шулер». Вернее, не шедевр даже, а 10 шедевров, потому что «Шулер» — это телевизионный сериал.

Я предвижу вопли незрелых киноманов: «Буууу! Какой позор! Смотреть сериалы!» — поэтому сразу хочу устранить все двусмысленности. Я абсолютно убежден, что жанр телевизионного сериала — это фирменный знак нашего времени. Это наиболее рельефная и выразительная форма кинематографического искусства, существовавшая маргинально уже не первое десятилетие, однако лишь в XXI веке получившая статус респектабельного искусства.

20–30 лет назад телесериалы представляли собой чистые мыльные оперы, маргинальные и по содержанию, и по форме. Объяснение тому лежит на поверхности: жалкие бюджеты и очевидное игнорирование жанра звёздами актёрского мастерства. В последнем десятилетии ситуация изменилась радикально. Сегодня телесериалы достигли высшей планки респектабельности по всем критериям: у них огромные бюджеты, исчисляемые десятками, а иногда и сотнями миллионов долларов, роскошный кастинг, виртуозная сценарная интрига, работа режиссёра на уровне фильмов первой категории традиционного кинопроката. 

«Доктор Хаус», «Элементарно», «Подозреваемый», «Побег из тюрьмы», «Подпольная империя», «Во все тяжкие», «Декстер» и ещё добрая дюжина–другая сериалов — это настоящие киношедевры, без всяких скидок на жанр. В отечественной копилке можно найти также не менее десятка блестящих сериалов. В общем — мысль моя понятна.

По этой причине никаких жанровых претензий к «Шулеру» быть не может. Если бы фильм получился, он бы выглядел вполне достойно. Но этого не случилось. Увы. И я объясню, почему. 

Начнем с первичного импульса: зачем я вообще сел смотреть это кино? Затем, что мне чрезвычайно интересны все аспекты повествования — эпоха, место и социальный срез. Сериал «Шулер» снят молодым (ну, относительно молодым — 40-летним) режиссёром Эдуардом Парри, которого кто-то, наверное, знает по предыдущим работам: «Желтый дракон», «О счастливчик!», «Остров ненужных людей». Никакой звёздности в творчестве Парри нет, но она и не нужна при наличии творческой интуиции и хорошем знании фактуры. Увы, ни того ни другого режиссёр в «Шулере» не продемонстрировал.

Итак, эпоха — Советский Союз первой половины 80-х. Это годы моей университетской юности — и оттого самые светлые в моей жизни. Я бесконечно люблю это время, испытываю по нему глухую тоску и ностальгию, поэтому готов смотреть любое кино, ему посвящённое. К сожалению, мне ещё не посчастливилось найти ни единого удачного отражения той эпохи в отечественном кинематографе. И это очень печально. 

Место — Одесса. Тут тоже, полагаю, все понятно: я Одессу обожаю с детства, провожу в ней бог знает сколько времени, ну и так далее.

Социальный срез: жизнь карточных шулеров и аферистов. Здесь, к сожалению, не могу похвастаться знанием фактуры, потому что лично с ними никак не соприкасался — и все мои знания носят чисто умозрительный характер, основанный на рассказах третьих лиц. Одним таким лицом выступает писатель Анатолий Иванович Барбакару, написавший множество книг на данную тему: «Записки шулера», «Фраерское счастье», «Последний трюк каталы», «Я — шулер», «Одесса-мама», «Аферисты Одессы-мамы», «Гоп-стоп. Одесса бандитская» и т. д., почти до бесконечности.

Барбакару пишет не просто живо, но и убедительно. Понятно, почему: в те самые 80-е он был профессиональным карточным игроком и шулером. И биография у писателя замечательная: годы во всесоюзном розыске, потом суд, потом — долгие нары. В 1992 году Анатолий Иванович успешно, как выражаются его товарищи, «откинулся» и стал репортером криминальной хроники, ведущим авторских программ на одесском телевидении, исполнителем блатного шансона. 

Можно как угодно относиться к приднестровскому селфмейдмену (Барбакару родился в Бендерах в 1959 году), но нельзя отказать ему в аутентичности: уж что-что, но описываемые реалии литератор знает не понаслышке.

Итак, сценарий Барбакару лег в основу «Шулера», и далее дружная группа актёров (сам Барбакару, кстати, сыграл в фильме эпизодическую роль), режиссёр и вся остальная кинобратия умудрились превратить изначально живое произведение в нескончаемый потешный водевиль.

Фильм снят таким образом, что не веришь ничему: ни диалогам, ни мотивациям персонажей, ни их поступкам, ни декорациям, ни реконструкциям исторических реалий — ни-че-му. Если бы я не жил в те самые 80-е годы и не считал Одессу почти родным своим городом, я бы, наверное, не заметил этой тотальной неадекватности картинки на экране. А так — вышло совсем печально. Хотя, конечно, и смотрибельно, однако не благодаря достоинствам (несуществующим) сериала, а за счёт магии самого жанра (сериалы так всегда устроены, что от них невозможно оторваться в принципе :-) ).

Все эти упрёки в отсутствии аутентичного отражения эпохи и реалий ничтожны в сравнении с пафосом и идейным посланием сериала. Собственно говоря, только к этому пафосу и посылу у меня есть реально серьёзные претензии. Поскольку эти аспекты сериала не просто отвратительны, но и представляют собой неподдельную угрозу здоровью нации и общества. 

Сериал «Шулер» — это история шустрого карточного кидалы Костика Волошина, который совершает на протяжении 10 серий такое множество мерзостных поступков, что хватит на пребывание в аду до самого Судного дня. Да бог с ней — с моралью. Шулер Костик на протяжении своих похождений нарушает все мыслимые и немыслимые правила и законы мира, с которым, казалось бы, он должен поддерживать общий язык, — мира блатного и уголовного. И уж это я знаю не понаслышке (как в случае с карточными шулерами), а из личного опыта, потому как вся моя «предпринимательская деятельность» в 90-е годы проходила почти целиком внутри этой самой блатной и уголовной цивилизации (впрочем, как и у всех остальных «коммерсов» эпохи).

В самом первом кадре Костик Волошин сидит за карточным столом с такой отвратительно наглой ухмылкой, что в реальной жизни он не просидел бы и получаса: кто-то с понятиями непременно стёр бы эту лыбу с репы хорошим клапштосом. Костик кидает в карты какого-то лоха, а заодно и другого шулера, который этого лоха долго и упорно выпасал. Это откровенное западло, однако Костик не понимает и отказывается возвращать не положенные ему деньги. 

И далее на протяжении 10 серий чмо Волошин кидает один за другим всех, с кем работает, — от, типа, любимой девушки до покровительствующих ему партийных бонз и бандитов. Что-то невероятное, и это непременно нужно видеть — для того чтобы твёрдо понимать, как нельзя вести себя в жизни. 

Не тут-то было! Режиссёр упорно педалирует идею обаятельности главного героя, чистоты его мотивов (Костик хочет накопить бабок, купить фальшивый паспорт и слинять за бугор на туристическом лайнере) и — господи боже ж ты мой! — его благородства и гуманизма! То есть чмо, кидающее всех подряд — и своих и чужих, на экране нам подают как положительный персонаж. Уму непостижимо!

Начиная с 4-й серии я смотрел «Шулера» с единственной мыслью — дождаться справедливого возмездия! Всё надеялся увидеть, как жизнь накажет склизкого ужа, объяснит ему на пальцах, что так себя вести, как он, нельзя — ни по законам нравственности и морали, ни по понятиям, не говоря уже об уголовных аспектах жизни. 

В конце фильма «Шулер» зрителя поджидает подлый хеппи-энд, который окончательно реабилитирует всю вакханалию, творившуюся 10 серий. Несправедливо, что тут скажешь. Но зрителю эта лапша очевидно нравится, судя по восторженным отзывам и высокому рейтингу сериала. 

И это — самое страшное. В этом — просчёт режиссёра, не имеющий оправдания. Потому что в реальной жизни костики волошины — люди очень несчастные. Уже потому, что долго не живут: их либо быстро вяжет государство — за наглый беспредел, либо гасят подельники — за тот же наглый беспредел. 

Молодёжь ничего этого не знает, смотрит фильмы вроде «Шулера», делает опасные выводы и далее пытается воплотить эти выводы в собственной жизни. С известными печальными последствиями. Нечто подобное мы уже наблюдали в случае с «Доктором Хаусом», который, как я писал, наверняка испортил жизнь не одной тысяче подростков. До чего же не люблю я безответственное искусство!