Зов ангела - Гийом Мюссо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Твоего будущего мужа, — поправила ее Джулиана. — Когда ты приедешь ко мне в Лондон? Почему бы не в этот уик-энд?
— Как бы мне хотелось! Но это невозможно, мы приземлимся в Руасси слишком рано. У меня едва хватит времени, чтобы принять душ у себя дома перед открытием магазина.
— То есть ты не прекращаешь работу, ведь так?
— Я флорист, Джул! А в Рождество у меня больше всего работы!
— Постарайся хотя бы поспать во время перелета.
— Ладно! Я перезвоню тебе завтра, — пообещала Маделин.
ОН
— Не настаивай, Франческа, не может быть и речи, чтобы мы увиделись!
— Но я всего лишь в двадцати метрах от тебя, внизу, у самого эскалатора…
С телефоном, словно приклеенным к уху, Джонатан нахмурился и подошел к балюстраде, выходившей на эскалатор. Внизу стояла молодая брюнетка, которая говорила по телефону, держа за руку ребенка в слишком большой для него куртке. У нее были длинные волосы, джинсы с заниженной талией, дутая пуховая куртка, а также дизайнерские солнцезащитные очки с широкой оправой, которые, словно маска, скрывали часть ее лица.
Джонатан махнул рукой в сторону своего сына, робко ответившего на его приветствие.
— Отправь ко мне Чарли и уходи! — приказал он.
Каждый раз, когда он видел свою бывшую жену, его охватывал гнев, смешанный с болью. Это было сильное чувство, которое он не мог контролировать и которое делало его одновременно и злым, и подавленным.
— Ты не можешь продолжать разговаривать со мной так! — запротестовала она. В ее речи слышался небольшой итальянский акцент.
— Не смей даже пытаться учить меня! — взорвался он. — Ты сделала свой выбор, и теперь тебе придется мириться с последствиями. Ты предала свою семью, Франческа! Ты предала нас, Чарли и меня.
— Оставь в покое Чарли!
— В покое? В то время как он как раз и есть тот, кто платит за разбитую посуду? Это из-за твоей выходки он видит своего отца всего лишь несколько недель в году!
— Я сожа…
— А самолет! — перебил он. — Ты хочешь, чтобы я напомнил тебе, почему Чарли боится летать на самолете один, и из-за этого я должен ехать через всю страну во время любых школьных каникул? — спросил он, повышая голос.
— Все, что произошло с нами… это жизнь, Джонатан. Мы взрослые люди и должны понимать, что нет только черного и только белого.
— Но судья почему-то решил не так, — заметил он и вздохнул, вспомнив про развод, который был решен в пользу его бывшей жены.
Задумавшись, Джонатан посмотрел вниз. Было всего 16.30, но ночь должна была вот-вот наступить. На освещенных взлетных полосах стояла целая вереница больших широкофюзеляжных лайнеров, ожидавших сигнала на взлет в направлении Барселоны, Гонконга, Сиднея, Парижа…
— Ладно, хватит болтать, — сказал он. — Занятия в школе начнутся третьего января, и я привезу тебе Чарли накануне.
— Ладно, — согласилась Франческа. — И еще одно: я купила ему мобильник. И я хочу иметь возможность поговорить с ним в любое время.
— Ты что, шутишь? Об этом не может быть и речи! — взорвался он. — В семь лет нет надобности в телефоне.
— Спорный вопрос, — возразила Франческа.
— Если спорный, то ты не должна была принимать решения в одиночку. Мы поговорим об этом, может быть, но сейчас ты заберешь эту штуковину и отпустишь Чарли ко мне!
— Хорошо. — Франческа сдалась.
Джонатан наклонился через перила и прищурил глаза, чтобы убедиться, что Чарли передал Франческе маленький яркий чехол, потом мальчик поцеловал мать и неуверенно шагнул на эскалатор.
Джонатан толкнул нескольких пассажиров, чтобы подхватить наверху своего сына.
— Привет, пап.
— Привет малыш. — Он сжал его в объятиях.
ОНИ
Пальцы Маделин на огромной скорости бегали по клавиатуре. С телефоном в руке она прошла мимо витрин магазинов зоны беспошлинной торговли, составляя почти вслепую эсэмэску в ответ на эмэмэску Рафаэля. Ее спутник зарегистрировал багаж, но теперь надо было отстоять очередь, чтобы пройти контроль безопасности. Маделин написала ему, что они могут встретиться в кафетерии.
— Пап, я немного голоден. Можешь купить мне панини, пожалуйста? — вежливо попросил Чарли.
Положа руку на плечо сына, Джонатан пересек лабиринт из стекла и стали, который вел к выходу на посадку. Он ненавидел аэропорты, особенно в это время года, в Рождество, ведь терминалы напоминали ему об ужасных обстоятельствах, при которых он два года назад узнал об измене своей жены. Но, радуясь встрече с Чарли, он подхватил его, оторвав от пола.
— Один панини для молодого человека! — весело сказал он, входя в ресторан.
«Небесные врата», главное кафе терминала, располагались вокруг атриума, в центре которого различные стойки предлагают широкий ассортимент блюд.
«Шоколадный торт или кусочек пиццы?» — спросила себя Маделин, глядя на одну из стоек. Конечно, какой-нибудь фрукт — это было бы более разумно, но ей очень хотелось есть. Она поставила на поднос пирог, а затем вернула его на место, практически мгновенно, как только ее «Джимини Крикет» шепнул ей количество калорий, содержащихся в этом искушении. Немного разочарованная, она поковыряла яблоко в плетеной корзинке, заказала чай с лимоном и пошла оплачивать все это на кассу.
Чиабатта, песто, маринованные помидоры, пармская ветчина и сыр моцарелла: Чарли пускал слюнку, глядя на свой панини. С раннего возраста он сопровождал отца по кухням ресторанов, и это развило у него вкус к хорошим вещам и любопытство ко всевозможным ароматам.
— Будь осторожен, не опрокинь свой поднос, хорошо? — посоветовал Джонатан, оплатив покупки.
Мальчик кивнул, осторожно стараясь сохранить хрупкое равновесие между своим панино и бутылкой воды.
Ресторан был переполнен. Помещение овальной формы было вытянуто вдоль стеклянной стены, выходившей прямо на взлетно-посадочные полосы.
— Куда мы сядем, папа? — спросил Чарли, потерявшись в потоке пассажиров.
Джонатан озабоченно посмотрел на плотную толпу, толкающуюся между стульями. Очевидно, клиентов было больше, чем свободных мест. А потом, словно по мановению волшебной палочки, освободился столик возле окна.
— Поворот на восток, приятель! — объявил он, подмигивая сыну.
И в тот момент, как они ускорили шаг, посреди всеобщего гула вдруг раздался звон телефона. Джонатан замешкался. Руки у него были заняты (чемодан на колесиках он толкал одной рукой, а в другой держал поднос), но он все же попытался извлечь мобильник из кармана пиджака, как тут…
«Что за сутолока!» — подумала Маделин, глядя на армаду пассажиров, захвативших ресторан. А она-то надеялась расслабиться на мгновение перед полетом, но не тут-то было: ни одного свободного столика!
«Ай!» — она еле сдержалась, чтобы не закричать, когда какой-то подросток наступил ей на ногу, даже не подумав извиниться.
«Маленький паршивец», — подумала Маделин, бросив на него строгий взгляд, на который какая-то девчонка ответила незаметным жестом, смысл которого не оставлял никаких сомнений.
У Маделин даже не было времени, чтобы рассердиться на этот акт агрессии, — она увидела свободный столик возле большой стеклянной стены и ускорила шаг, боясь упустить драгоценное место. Буквально в трех метрах от цели мобильник вдруг завибрировал в ее сумке.
«Как же не вовремя!»
Она решила не отвечать, но потом передумала: наверняка это ее искал Рафаэль. Она неуклюже взяла поднос одной рукой. «Черт, этот чайник такой тяжелый», — Маделен рылась в сумке, пытаясь достать мобильник, засунутый между связкой ключей, ежедневником и романом, который надо было дочитать. Она изогнулась, стараясь поднести аппарат к уху, но тут…
* * *Маделин и Джонатан столкнулись лоб в лоб. Чайник, яблоко, сэндвич, бутылка кока-колы, стакан вина — все полетело в воздух, а потом оказалось на полу.
Испуганный Чарли тоже уронил свой поднос и принялся плакать.
«Какая идиотка!» — раздраженно подумал Джонатан и закричал:
— Что, нельзя смотреть, куда вы идете?
«Какой кретин!» — со злостью подумала Маделин, приходя в себя.
— Ах! Так это еще и моя вина? Не надо путать, дружище! — ответила она, принявшись подбирать с пола свой телефон, кошелек и ключи.
Джонатан наклонился, чтобы успокоить сына, а потом поднял его панини, защищенный пластиковой упаковкой, бутылку с водой и телефон.
— Я увидел этот столик первым! — заявил он с негодованием. — Мы уже практически сели, когда вы налетели на нас, словно лавина, и даже не…
— Вы что, шутите? Я заметила этот столик раньше вас!
Ярость Маделин лишь подчеркнула ее английский акцент, до того незаметный.
— Во всяком случае, вы одна, а я с ребенком.
— Красивое оправдание! Не вижу, каким образом факт наличия малолетки дает вам право налетать на меня и портить мне блузку! — Маделин рассердилась еще больше, заметив винное пятно у себя на груди.
