Бриллиантовый взрыв - Мария Бирюза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вдруг всю эту красоту и гармонию нарушил жуткий вибрирующий звук, Лакшми замерла и растворилась.
На тумбочке ползал и надрывался Айфон, последнее приобретение Анны. Сейчас она готова была шмякнуть его о стену, ведь он прервал ее на самом важном месте – вот-вот все мечты должны были осуществиться! – хорошо хоть она успела выпить из рубинового кубка, который сама же и придумала, посчитав, что это придаст медитации еще большую силу.
Анна тянула время, ожидая услышать голос помощницы главного редактора, всякий раз напоминающей ей, что наступает срок сдачи материала, надеялась, что та устанет и отключится сама, но телефон не умолкал.
– Алло, – в конце концов не выдержала она.
– Добрый день, – раздался в трубке приятный мужской голос. – Это Аня?
Она оторопела:
– Да… я.
– Еще раз добрый день. Это Андрей Махович. Вы меня не забыли?
Конечно она его помнит, еще как помнит! Это же тот самый загадочный красавец, с которым она познакомилась на дне рождения у своей подруги Ирки – коллекционер, бизнесмен, или что-то в этом роде. Тогда все женщины были от него без ума, а он обратил внимание на нее, но дальше легкого флирта дело почему-то не пошло, хотя Анна и дала ему свой номер телефона.
– А-а, Андрей, очень рада! – воскликнула она. – Как у вас дела?
– У меня замечательно, а вы как поживаете?
Анна машинально поправила волосы:
– Спасибо, не жалуюсь.
– А я все это время крутился как приговоренный, но теперь, слава богу, все позади. Знаете, столько сил ушло на подготовку презентации, на которую, кстати, я и хочу вас пригласить. Соберется очень солидная публика, весь цвет, так сказать, и вам как журналистке наверняка будет на чем отточить свое перо.
Тут Анна вспомнила: он действительно говорил тогда что-то про грандиозную выставку, которую готовил:
– Да-да, вы рассказывали.
– Так вы придете?
– Обязательно приду, – выпалила Анна и подумала, что он позвонил неспроста, они скоро увидятся и тогда, может быть…
– Буду вас ждать. Начало в четырнадцать ноль-ноль.
– Хорошо, только… – Анна хотела уточнить, что она, мягко говоря, не совсем журналистка и занимается вовсе не светской хроникой, но Андрей уже отключился.
И вот она оказалась здесь…
Перед входом в зал был установлен металлоискатель, а по обеим сторонам от него застыли верзилы в черных костюмах и черных бабочках, нелепо топорщившихся на их бычьих шеях.
Отдав им на растерзание свою сумочку, Анна благополучно прошла досмотр и на секунду притормозила на пороге. Потом, пробормотав себе под нос слова из известной оперетты «Лакеи в горячке, шампанское во льду», воинственно выставила грудь вперед и вошла.
В нос тут же гостеприимно ударил аромат сигар, приправленный ассорти из запахов дорогих вин и парфюма. Эта адская смесь до отказа заполняла помещение, почти вытеснив сухой застоявшийся воздух, обычно присущий такого рода заведениям.
Самые разнообразные звуки, пытаясь слиться в единое целое, наслаивались один на другой и создавали настоящую какофонию: приглушенный шепот, восторженные женские возгласы, сдержанные смешки, стук каблуков, перезвон бокалов и телефонов.
Между стеклянными витринами и беспорядочно наставленными искусственными пальмами, словно сверкающие яхты султана Брунея, курсировали расфуфыренные дамы под руку с напыщенными кавалерами. Все старательно друг другу улыбались, слегка кивая, некоторые останавливались и перебрасывались двумя-тремя фразами.
– Вы видели новую коллекцию фарфора Тахиро Кана в «Японском доме»? – шелестел справа приятный женский голос. – По-моему, она великолепна!
– Да, видела, а как же. И не только видела, но и купила два сервиза, один себе, другой свекрови, она обожает авторскую посуду, – манерно обмахиваясь веером, ответствовала ей другая дама.
Сколько Анна не бывала на подобных мероприятиях, а вливаться в млеющую от восторга толпу снобов так и не научилась, да, собственно, и не жалела об этом. В конце концов у нее здесь свой интерес – подхватить модные веяния, определиться со вкусами и пристрастиями своих читательниц, чтобы отшлифовать свои «нетленки».
Кругом мелькали медийные лица, в основном, конечно, «пустышки», как их окрестила Анна, у которых ничего кроме этого самого лица и не было, ни петь, ни свистеть они не умели, зато умудрялись заползать в светские хроники и с понтом комментировать других, чаще всего это были персонажи различных реалити-шоу, считавшие себя уже состоявшимися и очень яркими «звездами». Иногда, впрочем, попадались действительно любопытные личности – парочка именитых актеров, несколько представителей шоу-бизнеса, диктор телевидения, один режиссер со всей своей фамилией. Со сдержанными улыбками они принимали восторженное, навязчивое внимание окружающих и с любопытством рассматривали экспонаты, да и одеты они были неброско, очень сдержанно. Только одна балерина, высокая, плечистая, с внушительным бюстом и, похоже, без нижнего белья, откровенно купалась в лучах своей сомнительной славы.
Медленно продвигаясь по залу, Анна стала сканировать взглядом публику, выискивая Иркино платье – синих пятен вокруг было предостаточно всех оттенков, однако подруги нигде не наблюдалось. Наверняка кокетничает с кем-нибудь в укромном уголке, решила Анна. О том, что ее тоже пригласили на презентацию, Ирка не преминула сообщить днем по телефону.
Как раз в это время Анна металась по квартире, соображая, как удалить с лица следы ночного бдения, но Ирку было не остановить:
– Я себе такое макси отхватила! Цвет электрик, ну просто прелесть… Представляешь, говорят, даже сама Пугачева приедет, она уж такого не пропустит… Да, кстати, тут вчера, когда мы курили в перерыве планерки, главный про тебя такое, гад, выдал, что ты, мол…
Анну передернуло.
– Я вовсе не хочу знать, что говорят у меня за спиной, я и без того о себе достаточно высокого мнения! – зло процитировала она своего любимого Оскара Уайльда.
– Да-а? Э-э… – запнулась Ирка, – тогда увидимся в галерее. Я потом такую желтуху отгрохаю…
Мысленно послав воздушный поцелуй гениальному ирландцу, афоризмы которого всегда оказывались кстати, Анна обогнула стайку длинноногих прелестниц и очутилась перед баром – сплошь сделанный из стекла, формой он напоминал розу, белую заледеневшую розу, на ее искусно выполненных прозрачных лепестках громоздились разнообразные бутылки и бокалы, а в самом центре на стеклянном стуле восседал белобрысый паренек со стеклянной же розочкой в петлице.
А вот и шампанское во льду, инсталляция на тему, усмехнулась про себя Анна и, чтобы, чего доброго, не угодить впросак, собралась ретироваться куда подальше, ведь вполне возможно, что в таком баре и заказывать-то полагается нечто особенное, да и вообще, этот изыск выглядел странновато для данного случая.
Однако бармен, заметив ее взгляд, блуждающий по винно-ликерному
