Собственность империи (СИ) - Морозова Иванна

— Тогда идем. Нас уже ждут.

— Что сегодня?

Мы топали по ярко освещенному белоснежному коридору без дверей и окон, но это только на первый взгляд. Везде точно такие же апартаменты, куда поселили меня. Правда, тоже без возможности взглянуть на улицу, только мерцающие ровным светом стены и интерьер в стиле минимализм: кровать, стол и стул, уборная.

Жилой блок располагался на трех этажах, связанных между собой лифтами. Здесь обитали сотрудники, допущенные к засекреченным данным. Тем не менее, никто из них не знал, кто я на самом деле. Предполагалось, что я занимаюсь разработкой какой-то там документации, а Руслан — кто-то вроде моего телохранителя. Что конкретно разрабатывается, и от кого в святая святых компании меня нужно оберегать — вопрос интересный, но, к счастью, его никто его не задавал. Тут привыкли к загадкам, не требующим ответов. Порой их лучше не знать.

Мимо прошли двое мужчин в точно таких же комбинезонах, что и на нас, козырнули лысому и кивнули мне.

— Так что сегодня?

— Несколько тестов в лаборатории.

— Опять? — я отшатнулась, с содроганием представив, как меня снова начнут пытать.

А как еще назвать опыты, которым меня подвергали на протяжении первых недель? Из-за невосприимчивости к препаратам я не могла заснуть даже под сильным наркозом, обезболивающие не действовали также, и все манипуляции проводить буквально на живую. Спасибо, что не резали, хотя была идея у одного особо рвущегося к результатам дядечки. По его словам, других методов выявления скорости регенерации «экземпляра» просто нет. Лысый популярно объяснил, что будет с ним самим, если тот не отступится и не найдет более гуманные способы.

Вообще, когда начались опыты, именно Руслан следил за тем, чтобы надо мной слишком уж не измывались. Понятия не имею, что хотели сделать местные эскулапы, но он следовал рядом аки бессловесная и крайне грозная тень. И я была безумно ему благодарна, представляю, что бы меня ждало без его неусыпного контроля.

Однако полностью избавиться от экзекуций было не в нашей власти. Кровь и плазму я сдавала раз в несколько дней. Какого-то определенного порядка не существовало, скорее всего, заявки поступали от самих ученых. Иногда хотелось искренне поинтересоваться, неужели им почти четырех веков не хватило? Ан нет, и дело не в халатности типа гениев. Мой организм меняется, совершенствуется, при этом уже без какого бы то ни было воздействия со стороны, и это одновременно пугало, смущало и восхищало их. И требовало углубленных разбирательств.

— Просто тесты, — пробормотал Руслан.

— Честно-честно?

— Женщина! — он закатил глаза, намекая, что пора заканчивать с вопросами, и остановился возле скоростного лифта, которые заменяют в империи лестницы и эскалаторы.

Глава 2. Обман раскрылся

Чтобы попасть в клинику из жилого блока, следовало сначала ехать на горизонтальном лифте, благо, они здесь невероятно быстрые, а после прыгать в вертикальный, ведущий прямиком в лабораторию. Его двери открывались не как другие, с отпечатка ладони, в этом мелкие острые иглы прокалывали кисть в трех местах, чтобы убедиться в личности будущего пассажира, и только после пускали внутрь. Система безопасности, созданная чуть ли не лично Русланом, была призвана обезопасить корпус от лишних визитеров.

Вот чего не могу понять, так это почему в будущем с его супер-достижениями больницы так и не смогли избавиться от характерного запаха. Все, кто хоть раз бывал в той же поликлинике, знают аромат лекарств, хлорки и чего-то еще, непередаваемого, но обязательного. Вот и здесь, умники могут создать панацею от всех болячек разом, но не в силах очистить воздух от неприятного, напоминающего, что все — тлен, амбре.

— Доброе утро, — усатый ученый сердито зыркнул на нас полупрозрачными глазами, отметил что-то на планшете, и пригласил пройти за ним.

— Чего это он? — поинтересовалась шепотом у идущего чуть сзади Руслана, слегка обернувшись.

Тот пожал плечами и махнул рукой, дескать, тебе-то что? Рассудив, решила с ним согласиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Первое время я честно пыталась наладить контакт со всеми, кто со мной, будем говорить, работал. Но все как один меня сторонились, в беседы не вступали, стараясь и взглядом не встречаться, и, в конце концов, плюнула и сдалась. Нравится им видеть перед собой исключительно объект исследования, а не того же, черт с ним, пациента? Да пожалуйста. Подозреваю, дело в совести, которая не у всех спит мертвым сном. То есть если раньше они имели дело с телами в глубоком анабиозе, то теперь изучать приходилось ходящую, порой весьма говорливую девушку, да еще с постоянным сопровождением в виде хмурого лысого мужика. Я бы им даже посочувствовала, если бы могла.

Нас завели в помещение, напоминающее рентген-кабинет. Они будут просвечивать меня лучами? И правда что-то новенькое.

— Прошу, — паренек, наверняка, ассистент, указал на парящий над полом круглый подиум.

Покосившись на Руслана и получив молчаливое согласие, вступила туда как на эшафот. Казалось, летающая белая «таблетка» не выдержит веса и рухнет вниз, и я вместе с ней, но волновалась зря. Меня поставили ровно и попросили не двигаться.

— Долго? — спросила, когда все действующие лица, кроме меня, удалились в соседнюю комнату, наблюдая за мной из-за толстого стекла, на котором уже начали мигать ярко-синие огонечки.

— Сколько потребуется, — процедил ученый.

Вздохнув, застыла, только глазами вращала, стараясь разглядеть, что происходит вокруг. А было на что пялиться! В помещении раздался гудок, видимо, возвещающий о начале процедуры, и платформа начала плавно подниматься к потолку. Как только подумала, что будет непросто сохранить равновесие, к телу со всех сторон потянулись разноцветные проводочки.

— Не шевелитесь!

Ответив красноречивым взглядом, почувствовала, как провода обвиваются вокруг запястий, щиколоток и шеи. Боже, надеюсь, они меня не придушат! Ощущение, будто по коже скользят мелкие змейки, противно, но не страшно. Над головой послышался легкий шум. Не имея возможности глянуть, что там такое, замерла, пока на макушку не опустилось что-то мягкое, вязкое и крайне неприятное. Вздрогнула от неожиданности, получив еще один окрик. Выйду отсюда — выскажу все, что думаю про этику очкастого злыдня!

Следующие пятнадцать минут показались мне вечностью! Закрепив таким образом тело, ученые пустили по проводам ток, в том числе, и в голову. Было не больно, просто неприятно, но когда это происходит постоянно, хочется избавиться от сомнительных ощущений. Стараясь дышать глубоко, опять же, по команде ученого, я справилась с первой реакцией, и имела честь наблюдать саму себя, появившуюся на стекле напротив. Голограмма сначала лишь силуэта, а после — всего тела. Каждый внутренний орган, каждая мышца и даже жила были подписаны непонятными формулами, напоминающими химические. Но так как для меня данные были еще и отзеркалены, разобрать ничего так и не смогла.

Надписи мигали и менялись, эскулап наблюдал за ними с сосредоточенным выражением лица, ассистент стоял с открытым ртом, Руслан все больше хмурился. Когда это прекратилось, и гадкая «шапка» покинула мою бедную макушку, я была готова рухнуть от перенапряжения. Сокращенные электричеством мышцы сводило как от нескончаемого бега, давно со мной такого не происходило. Не знаю, для чего это было нужно, но, надеюсь, повторять «тестирование», как мягко назвал это лысый, никто не соберется.

— И что это было? — уперев руки в боки, спросила я, как только отдышалась, попив заботливо принесенной ассистентом водички.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мы сидели на стульях в коридоре.

— Проверка реакций, — сообщил Руслан.

— Да ну? А по-другому нельзя было?

— Видимо, нет.

— Ладно, а что за реакции-то? Они меня просто током били!

— Не совсем, — присел рядом парнишка, заработав неодобрительный взгляд лысого, но, вероятно, это не заметив. — Это электронейромиография, воздействие низкоинтенсивных импульсов на мышцы и нервные окончания.