Под шепот волн - Салли Лэнинт

Рей произнес избитую фразу и не узнал своего голоса:

— Она прекрасна. Представляю, как вы счастливы.

— Очень. — Кэррол со счастливой улыбкой посмотрела на мужа. — Нам никто не заменит Мелани, но мы должны были начать все заново. Правда, Гарольд?

Те же слова когда-то сказал и я, подумал Рей. Гарольд потер подбородок и, не поднимая глаз, произнес:

— Вы всегда были откровенны с нами, доктор, не скрывали от нас самой горькой правды. Когда от тебя утаивают правду, потом бывает еще хуже. Вы помогли нам пережить горе, доктор.

Джина захныкала во сне.

— Я очень рад за вас. Желаю вам и ребенку всего самого лучшего… Гарольд, возьмите ее, пока она не расплакалась. Садитесь, пожалуйста.

— У вас есть дети, доктор?

— Нет.

Простой, короткий ответ, он ненавидел его. Рей постарался сосредоточиться на рассказе Кэррол о перестройке дома, затеянной Гарольдом в связи с рождением ребенка, и сделанной им вручную резной колыбельке для Джины.

— Нам пора, доктор. Мы знаем, как вы всегда заняты. Надеюсь, у вас тоже все хорошо. — Кэррол поднялась и протянула ему руку.

Определенно им ничего не известно о его личной жизни. Рей обрадовался окончанию разговора:

— У меня все прекрасно. Спасибо, что заглянули ко мне. Очень рад был познакомиться с Джиной.

Когда дверь за ними закрылась, Рей тяжело вздохнул и подошел к окну. Отсюда открывался великолепный вид на горы, но он ничего не замечал. Брак Кэррол и Гарольда выстоял перед лицом постигшей их трагедии, они нашли в себе мужество дать жизнь второму ребенку в этом жестоком и непредсказуемом мире. Они заслужили право на новую жизнь.

Рей с горечью подумал, что непременно примет приглашение лондонского института и уедет отсюда к чертовой матери. В Англии по крайней мере ничто не будет напоминать ему о Кэтти. К тому же пора подумать о личной жизни. Возможно, ему следует вновь жениться.

Но для этого придется развестись с Кэтти.

Развестись с Кэтти? Но это же абсурд!

Тяжело вздохнув, Рей собрал приготовленные Соней документы для выступления на собрании и вышел из кабинета. Похоже, сегодня он не сдержится и даст волю чувствам по поводу бюрократических проволочек и идиотских сокращений правительством расходов на медицину.

Собрание затянулось надолго. Рей поспешил в кабинет, чтобы сменить легкие брюки и рубашку, которые обычно носил в клинике, на строгий серый костюм и белую сорочку. Поправив перед зеркалом шелковый галстук, он тщательно причесал волосы. Появившаяся седина в его густой светлой, выгоревшей на солнце шевелюре совсем незаметна окружающим. Но Рей прекрасно знает, что она есть. В конце концов, ничего удивительного — ему уже тридцать семь. Немало, и если он решил начать все заново, то лучше это сделать сейчас.

Он еще раз перечитал письмо из института. Рею польстило, что работу ему предлагают до объявления открытого конкурса. Письмо заканчивалось вежливой просьбой дать ответ не позднее первой недели сентября.

Завтра утром он попросит Соню сообщить им по телетайпу, что вылетает в Лондон и на месте даст окончательный ответ. Со следующей недели у него отпуск, и он уже условился со старым приятелем провести десять дней на яхте. Придется изменить планы и посвятить отпуск решению личных проблем.

Если начинать новую жизнь, подумал Рей, то пусть ее началом станет свидание, назначенное на сегодняшний вечер с одной из его коллег. Доктор Жаклин Блондо, врач-офтальмолог, переехала в Мельбурн полгода назад из Аделаиды и успела за короткий срок работы в клинике привести в порядок глазное отделение.

Рей сразу отметил, что доктор Блондо блестящий специалист, к тому же умная, красивая и весьма утонченная женщина. Судя по всему, она явно неравнодушна к нему. Это уже их третье свидание, но пока все ограничивалось лишь случайными прикосновениями, когда он брал ее под руку или помогал поправить наброшенный на плечи плащ. Сегодня он будет решительным. Настало время вычеркнуть прошлое из памяти, предать забвению женщину, которой он больше не нужен, и найти ту, которой станет необходим.

Рей ободряюще подмигнул своему отражению в зеркале, взял ключи от машины и устремился вниз по лестнице на стоянку. Встреча с Жаклин назначена в баре в центре города в семь, нужно спешить.

Он приехал на пять минут раньше и с удовольствием наблюдал, как Жаклин плавной походкой идет через бар к его столику. Мужчины оборачивались ей вслед, разговоры стихали. Рей понимал, что она чувствует эти взгляды и это ее ничуть не смущает. Он поднялся с места, пошел навстречу и поцеловал в щеку. Запах духов — тонкий, волнующий, даже слегка вызывающий — был явным контрастом ее деловому костюму и строгим золотым украшениям.

Рей не сомневался, что все в туалете Жаклин было тщательно продумано. Чувствуя легкое возбуждение, он выдвинул для нее стул, отметив изящество ее движений; ничего удивительного, что официант сразу подскочил к их столику.

— Пожалуйста, сухой мартини, без оливок, — произнесла она с едва заметным французским акцентом, выдававшим ее происхождение. — Извини, что опоздала, Рей. Очередное собрание по поводу сокращения дотаций. Сокращают все, кроме продолжительности собраний.

Он улыбнулся.

— Мое сегодняшнее поведение на собрании нашего отделения шокировало всех. Я был слишком резок. Хотя мне плевать на это.

Они заговорили о проблемах клиники, о недавней поездке Жаклин в Париж и о конференции в Риме, в которой участвовал Рей. Ему все время казалось, что их разговор — всего лишь условность.

Когда они заканчивали вторую порцию коктейля, он предложил:

— А не уйти ли нам отсюда? Может быть, поужинаем в новом итальянском ресторане, который все так хвалят?

— Или… — сказала Жаклин, — поедем ко мне.

Она не отвела от него глаз.

— Ты так хочешь? — спросил Рей.

— Я всегда знаю, чего хочу.

Рей перевел взгляд на свои руки. Пару месяцев назад он попытался отказаться от привычки носить обручальное кольцо, но не смог. Тогда он пошел с собой на компромисс и теперь носил кольцо на правой руке.

— Вообще-то говоря, я женат, — сказал он, — хотя не живу с женой уже год. Ты знаешь об этом?

Она утвердительно кивнула.

— Я обратила на тебя внимание в первые же дни работы в клинике и узнала, что вы разошлись. Ты выглядел полуживым. Но позже увидела, как ты в столовой заразительно смеялся над чьей-то шуткой. Этот раскованный Рей был полной противоположностью угнетенному, подавленному доктору Адамсу, каким я привыкла его видеть. Я загорелась и поняла, что хочу быть с тобой.

— Выходит, я для тебя что-то вроде приманки? — сухо заметил он.