По ту сторону лета - Анна Алексеенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Солнце палило не на шутку. Ветра почти не было и на воде, как на серебристом шёлковом полотне искрились, слегка покачиваясь, лёгкие волны. Я закрыла глаза. На какое-то мгновение мне показалось, что вот, я сейчас их открою, а рядом родители. Папа читает местную газету — что же тут нового произошло за год, а мама зовёт Марину под зонт, потому что та была слишком долго на солнце… Я слегка, будто боясь яркого света, приоткрыла правый глаз — рядом по-прежнему была только Марина. Она, такая же разморенная обеденным солнцем, что-то невнятно пробормотала и провалилась в сон.
День понемногу убывал, и мы тоже стали собираться обратно в посёлок. Путь предстоял километров двадцать, от силы, но, учитывая, что темнеет в горах очень рано, мы не стали терять времени. По дороге в Полковничий мы заглянули в продуктовый. В посёлке магазинов не было, разве что один маленький захудалый ларёк с самым необходимым, куда даже хлеб привозили только раз в три дня. Так что мы всего набрали с запасом, не забыв и про список соседей, вручивших его нам перед отъездом. Подъехав к дому, мы решили сначала отнести продукты им. Глава семейства встретил нас очень радушно, рассчитался за продукты и даже вручил нам большую банку земляничного варенья. Пока мы разговаривали, рядом то и дело крутились его дети — 12-ти летняя Ира и 9-ти летний Саша. Они рассказали нам с Мариной, что завтра рано утром идут с родителями на гору смотреть дикий дольмен. Нам тоже стало интересно, ведь раньше мы видели дольмены только облагороженные, к которым водят туристические группы, и сосед предложил нам отправиться с ними. От такого похода мы не смогли отказаться, и поспешили поскорее домой, чтобы как следует выспаться.
Приоткрыв глаза, я увидела слабую полоску солнечного света где-то среди густого, липкого тумана. В горах почти всегда туман, особенно в такую рань. Я посмотрела на часы — шесть тридцать. Пора было будить Марину. Она лениво потягивалась, и бормотала что-то вроде «это же была шутка, так рано мы никуда не пойдём». Я вспомнила, как в детстве мне часто приходилось будить её в школу, и резко стянула одеяло. Марина моментально подскочила. Но увидев на моём лице хитрую ухмылку, не решилась отбирать укрытие.
Завтракали мы одни. Тётя Вера всегда вставала ещё раньше. Она отводила коров на поляну, а вернувшись с пастбища, кормила старенького лохматого Рекса породы «дворняга», и шла обратно в дом, чтобы ещё немного прилечь. Мы ели овсянку и запивали её крепким чаем. И, сидя за тем же, выкрашенным в синий, деревянным столом, что и много лет назад, вспоминали, как прятали от тёти Веры тарелки с овсянкой и парное молоко и, продолжая «нахваливать» однообразный завтрак, пытались скорее улизнуть из-за стола к речке. Теперь же, в череде бесконечных дел взрослой жизни, это далёкое время казалось нам раем.
Солнце уже выглянуло из-за гор, и было не так зябко идти по мокрой, ещё не очнувшейся от росы траве. Седьмым, замыкающим участником нашей местной экспедиции, шёл Рекс. Было жалко смотреть, как он во всю виляет своим пушистым рыжим хвостом, заметив, что и мы, и соседи что-то оживлённо обсуждаем, собираясь в дорогу.
Мы шли уже минут двадцать. Обогнув деревню, свернули влево, и уже брели через ореховую рощу, к горе. Роща была не очень густая, и скорее походила на большую поляну с кое-где разросшимся фундуком. Молодые орехи легко раскалывались и мы, то и дело срывали их по пути. Но вот роща осталась позади, и вдалеке показался «Петушок» — гора, на которую нам предстояло взобраться. Матвей (так звали соседа), ещё до похода рассказал нам, что ходил туда с родителями, видел там старый, заброшенный дольмен, и давно хотел показать это место своим детям и жене Варваре. Будучи приезжей, она тоже с любопытством слушала, и во всём проявляла интерес к детству мужа. Вот только с того раза он больше здесь не был, и надеялся, что память подскажет короткую дорогу к дольмену. Мы немного срезали путь через пастбище, и вышли прямо к горе. В зелёной, от тёмно-салатового, до изумрудно-болотного, палитре красок, на самом верху отчётливо выступала часть «голой» скалы так, что напоминала гребень петуха, отчего гора получила от местных жителей название «Петушок».
Началась самая трудная часть нашего похода — восхождение. Становилось жарко, но идти по-прежнему приходилось в закрытой спортивной одежде. Ветви ежевики то и дело цеплялись за ноги, в лучшем случае оставляя лишь затяжки на штанах. К тому же, нужно было всё время перешагивать растянувшиеся по всей поверхности корни деревьев. Из местных на «Петушок» уже давно никто не ходил, а туристические группы даже не знали о существовании такой горы, так что натоптанных тропинок здесь не было. Нам приходилось прокладывать путь почти наугад. Минут через сорок мы всё-таки решили устроить привал. Я огляделась вокруг. Это была самая простая поляна для привала, но под приличным углом. Вся семья, и мы тоже расположились так, чтобы было видно две соседние горы. Внизу, в фундуковой роще, уже было слишком жарко, а здесь, в тени высоких деревьев, мы могли как следует отдохнуть и разглядеть всё великолепие вокруг. Старые деревья своими могучими корнями опутывали всё вокруг, создавая своего рода ступеньки, по которым мы поднимались. Соседи начали доставать еду, которую взяли с собой, и мы с Мариной тоже принялись помочь. Мы достали большой термос с чаем, который тётя Вера заварила нам в дорогу. Он был крепкий, с ароматом мяты и ежевики. Здесь, среди всей этой зелени и чистейшей горной природы любой, даже самый неприхотливый обед казался произведением кулинарного искусства. Мы уплетали пирожки с картошкой, бутерброды с колбасой и сыром, понимая, что ради такого удовольствия стоило просыпаться ни свет ни заря. Хорошо подкрепившись, и немного отдохнув, мы пошли дальше.
Гора уходила немного влево и, чтобы не сбиться, приходилось всё время выравнивать путь. Минут двадцать мы ещё карабкались по склону, но вот уже показался долгожданный выступ скалы. Острый угол прорезался из густой зелёной листвы деревьев. Это был тот самый выступ, который мы видели ещё из рощи. Благодаря ему гора и получила такое название — «Петушок». Мы поднялись на самый край. Отсюда, как со смотровой вышки, были видны всё соседние горы. Меня охватило чувство лёгкости
