Смерти героев (сборник) - Всеволод Емелин

Не пробовал хамон и пармезан,

Меня атаковала не пехота,

А свой родной дворовый хулиган.

Я не был ни стукач, ни уголовник,

Я не был ни маньяк, ни педофил,

И даже самой маленькой часовни

Я на своём веку не развалил.

Не опускал несчастных по темницам,

Не нападал с ножом из-за угла,

Повоевал я лишь в игре «Зарница»,

Так псу под хвост вся жизнь моя прошла.

Да, у меня есть многие пороки:

Разбил однажды рюмку в кабаке,

«Из трубочки плевался на уроке», —

Как записал учитель в дневнике.

Могу я много выпить без закуски,

Могу устроить близким мини-ад,

Но всё-таки, наверно, я не русский —

Глобально я ни в чём не виноват.

Как этот бык, что проиграл корриду,

Как часовой, оставленный в плену,

Я ощущаю горькую обиду,

А не национальную вину.

Когда же призовут меня к отчёту,

Я подтвержу, что был из фраеров,

Что не сбивал малайских самолётов

И не топил бразильских крейсеров.

Обожжённые листья сухие

Крутит ветер в степи половецкой,

И по улицам Киева-Вия,

И по улицам Вия-Донецка.

Груды мёртвой израненной стали

Да под касками чёрные маски,

Чередою печальных развалин

Анатомия зданий Луганска.

Лишь руины у нас за спиною,

Как когда-то писал Бродский Йозеф.

То, что названо «русской весною»,

Переходит в угрюмую осень.

Кто снарядом, кто миной, кто пулей,

Кто-то в грудь, кто-то в лоб, кто-то в бок,

Рядом ватник поляжет с рогулей,

Защищая свой юго-восток.

До свиданья, мои колорады,

До свиданья, укропы мои,

Встретит вас тишина и прохлада

Неделимой славянской земли.

Где взлетают, на радость начальству,

Вместе с глиной и супесью вверх

Окровавленных тел ваших части,

Как весёлый китайский фейерверк.

Походная песня

Собирались ополченцы

В православные полки,

Осетины и чеченцы

И донские казаки.

Поднимались добровольцы,

Никому не ведом страх.

Пусть трепещет Коломойский,

Украинский олигарх.

На иконе образ Спаса,

Вьётся множество знамён,

Провожают из Донбасса

В бой ударный батальон.

Шаг чеканила пехота,

На плечах своих несла

РПГ и пулемёты

И ПЗРК «Игла».

Чтоб ответить западенцам

На прозападный их курс,

Чтобы степи под Донецком

Не топтал Кончита Вурст.

И пока колонной длинной

Шли по городу войска,

Чернобровая дивчина

Обнимала паренька.

Умоляла: «Сделай милость,

Береги себя, мой свет».

И слеза её скатилась

На его бронежилет.

Уходили не по-детски

В бой простые пацаны,

Это было под Донецком

В грозном зареве войны.

Будем помнить эти годы,

Цвет Георгиевских лент,

С нами братские народы

И российский президент.

И когда-нибудь потомству

Сложат песню старики

Про бои у Краматорска,

Про славянские деньки.

Патетическая рок-композиция «Я не буду стрелять в хохлов»

Мой адрес не дом, а Советский Союз,

Мой Господь Бог – распятый Иисус,

Мой возраст всю жизнь 18+,

И вы не дождётесь, что я сопьюсь.

И пусть я Иудой

Прослыть готов,

Но я не буду

Стрелять в хохлов.

Стою, бесстыжий,

Совсем один,

Хохол мне ближе,

Чем осетин.

Совсем, о Боже,

Лишился корней,

Хохол мне дороже,

Чем даже еврей.

По-македонски с обеих рук

Пускай стреляет в хохлов Здрилюк,

Пускай стреляет в хохлов Стрелков,

Но я не буду стрелять в хохлов.

Навек мой адрес СССР,

Казнённый дед мой был офицер,

Мой возраст всю жизнь 18+,

А это очень тяжёлый груз,

А это опасный груз…

Подражание

В направлении цели намеченной

Разгоняется пуля в стволе,

То Захарченко бьётся с Семенченко

На суровой донбасской земле.

Роз бумажных шуршащие венчики,

Установки ревущие «Град»

У Захарченко и у Семенченко

Ещё много отважных солдат.

Много тел молодых и накачанных,

Много танков и бронемашин

У Семенченко и у Захарченко

На просторах бескрайних равнин.

Расскажи мне, небесная ласточка,

Как ракета, взмывая в зенит,

Кто, Семенченко или Захарченко,

В этом грозном бою победит?

Ничего не ответила птица мне,

Протрассировав над головой.

А солдаты с закрытыми лицами

Молча строились в клин боевой.

А в гнезде ждут голодные птенчики,

А в полях полыхает закат.

А Захарченко бьётся с Семенченко,

Политологи всё объяснят…

Среди радостного и страшного

Карнавала наставших времён

Сам собой важный вывод напрашивается:

Есть у жизни суровый закон.

Сила – в качестве, а не в количестве,

Доказали Луганск и Донбасс.

Велика роль в истории личности

И ничтожно влияние масс.

Не друзьями простыми и милыми,

Что с утра занимают сортир,

Чингисханами и Аттилами,

Бонапартами движется мир.

Это не комбайнёры с шахтёрами,

Что всю жизнь копошатся в пыли,

Эти люди летят метеорами

Над равнинами сонной земли.

Хитроумные дяди с пробирками

Моделируют сложный процесс,

Но приходят полковники Гиркины,

И взвивается дым до небес.

Всех политиков и олигархов

С их двусмысленной лживой игрой

Рукавом, не моргнув и не ахнув,

Снёс с доски одинокий герой.

Выйди, парень, в донецкое во поле,

Вот Стрелков, вот Здрилюк, вот Бабай,

Помнишь Горького «Песню о Соколе»?

Никогда её не забывай!

Подойди, пожми руку герою,

Им весь мир глубоко поражён.

И питайся горячею кровью,

Будь же Соколом, а не Ужом!

Убоимся ли мы безобразий,

Дети грозной великой страны,

Если вновь у нас есть Стенька Разин

И плывут расписные челны?

Уголь

В нынешнем июле

В плотной сизой мгле

Как они воюют

По такой жаре?

Выстрел грянет,

Прогрохочет взрыв.

Кто-то ранен,

А кто-то не жив.

В сердце рана,

Побелел как снег

У кургана,

Где пил князь Олег.

Кислорода

Губы ждут глоток.

Здесь прошли народы

На запад и восток

Вот Саур-Могила,

Вот степной бурьян,

Здесь ходил Аттила

И монгольский хан.

Здесь покоя нет нам —

Здесь то польский пан,

То хохлацкий гетман,

То вообще каган.

Красные отряды,

Добровольцев строй,

То вдруг Лёва Задов

С Нестором Махной.

Здесь опять селенья

Преданы огню.

Билась мать о стремя,

Бьётся о броню.

Плачем вдовьим

Стонут тополя.

Густо кровью

Полита земля.

Схоронили друга —

И обратно в бой.

Вечно тлеет уголь

Под густой травой

Вот и пляшут искры

В горьких ковылях,

В этом поле чистом,

Поле на углях.

И вот опять они втроём сошлись,

Наш президент, поднявший нас с коленей,

В лице Олланда – острый галльский смысл

И Меркель – сумрачный германский гений.

А сколько было всяких распальцовок:

Накажем, не позволим, не дадим…

Вон из ПАСЕ, двадцаток и восьмерок,

Пускай свой завтрак кушает один.

Но чуть с утра заговорили пушки

И зарычал в густой тайге медведь,

Тотчас уже летят в Москву две тушки,

Чтоб в сотый раз за мир перетереть.

Да будет президент сосредоточен,

Уж на доске расставлены фигуры.

У нас в активе игры в зимнем Сочи

И наступивший год литературы.

Нам не страшны инфляция и кризис,

И санкции нам тоже не страшны.

Согласно соцопросам мы сплотились

Вокруг руководителя страны.

И наш общенародный президент

С поддержкой восемьдесят пять процентов

Имеет самый главный аргумент,

Сильней их всех фальшивых аргументов.

У них цветёт гомосексуализм,

Боготворят здоровье и удачу,

Дрожат за комфортабельную жизнь,

А нам не жалко нашу жизнь собачью.

У них в ходу полезные привычки,

Ведут учёт калорий и жиров,

У нас уже не ходят электрички

И водка пьётся прямо со стволов.

Нас не пугает ихняя блокада,

За нас Китай, Бразилия, ЮАР.

Мы нанесём им, если будет надо,

Ответный термоядерный удар.

Ракеты приведём в боеготовность.

Ну как у вас, ребята, зассало?

Так наше милосердье и духовность

Побьёт их лицемерие и зло.

В последний раз, опомянись, ЕС,

Пока не сгнили ваши пармезаны.

Как говорят у нас, чем дальше в лес,

Тем больше дров и толще партизаны.

Приказ по армии искусств № 1

Поэт, перед лицом народа

Не спи, не жалуйся, не охай,

А будь Гомером, Гесиодом,

Встань вровень со своей эпохой!

Сражались боги и герои

В бездонной глубине времён,