Возьми с собой плеть (вторая скрижаль завета) - Анхель де Куатьэ

А Мир тем временем продолжает стоять по ту сторону восприятия, никем не узнанный, но лишь угадываемый. Наш личный мир иллюзорен, но он же и реален. Наше видение ошибочно, но оно же и видение правды. Об этом скажет любой шаман, переживший опыт многократных и часто очень рискованных смещений своей «точки сборки».

Теперь я объясню, к чему весь этот разговор.

Сейчас я должен рассказать о том, как мы с Данилой искали вторую Скрижаль Завета. Но я не могу этого сделать, и причины как раз в «точке сборки». Во-первых, мне пришлось воспользоваться шаманской техникой смещения «точки сборки», а рассказать об этом в обычном повествовании почти невозможно.

Во-вторых, мы с Данилой не сошлись во мнениях. Он увидел происходящее в одном свете, а я – в другом. Мы словно бы стали свидетелями двух разных событий. Умом я понимаю позицию Данилы, но я так не чувствую. Он, в свою очередь, принимает мои доводы, но не видит ситуацию так, как я ее вижу.

Кто из нас прав? Мы оба правы, но у нас получаются две разные истории об одном и том же. Какую из них рассказать?.. Я спрашиваю себя и одновременно с этим понимаю: человек, читающий эту книгу, составит свое мнение о произошедшем. В его голове сложится своя картинка, ведь у него – его личная «точка сборки».

Сначала я испугался, мне показалось, что таким образом Тьма просто дурачит нас. Неопределенность вызывает страх, а страх – это Ее вотчина. Он требует бегства, предлагает легкий путь, который просто не может быть правильным. Но затем я понял – ничего подобного! Мы лишь столкнулись с действием Закона: видимый мир иллюзорен, но вы видите реальный мир.

И вместе с тем, уже даже зная вторую Скрижаль, я не находил в себе сил сесть за написание этой книги. Как рассказать о том, что нельзя произнести вслух или написать? Как донести смысл этой скрижали, если сам ее текст должен оставаться скрытым? Эти вопросы сводили меня с ума.

Три дня мучений закончились осознанием – есть простое и единственно правильное решение. Я расскажу эту историю безлично. Мы с Данилой будем присутствовать в ней как персонажи, действующие лица. Читатель увидит ее со стороны, и, если его сердце способно чувствовать, если его сознание способно противостоять страху, и главное – если он действительно хочет, тайна второй Скрижали откроется его внутреннему взору.

Знаю твои дела, и скорбь, и нищету, – впрочем ты богат, – и злословие от тех, которые говорят о себе, что они Иудеи, а они не таковы, но – сборище сатанинское.

Не бойся ничего, что тебе надобно будет претерпеть. Вот, дьявол будет ввергать из среды вас в темницу, чтоб искусить вас, и будете иметь скорбь дней десять. Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни.

Имеющий ухо слышать да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающий не потерпит вреда от второй смерти.

Откровение святого Иоанна Богослова, 2:9-11

ПРОЛОГ

Заратустре было тридцать лет, когда он покинул родину и поднялся в горы, чтобы насладиться там своим одиночеством. Мудрому не может быть скучно, ведь у него всегда есть достойный собеседник – он сам.

Но по прошествии десяти лет Заратустра пресытился своей мудростью, как пчела, собравшая слишком много меда. Счастье солнца – дарить свет, его счастье в тех, кому оно дарит себя. Не такой ли теперь должна быть жизнь Заратустры?

Да, теперь он спустится в долину и будет щедро дарить ученикам свое знание.

Так начался закат Заратустры.

В лесной чаще по дороге в город Заратустра повстречал святого старца.

– Ты проснулся, но зачем ты идешь к спящим? – спросил его старик.

– Я люблю людей, – ответил ему Заратустра.

– И я любил людей, Заратустра, – горько смеялся старец. – Но теперь я люблю Бога. Человек слишком несовершенен, чтобы любить его. Эта любовь убивает…

На том они расстались, а Заратустра подумал: «Возможно ли это! Этот святой не слышал еще, что Бог умер»

Скоро Заратустра был в городе, что лежал за лесом. Там он нашел множество народа, собравшегося на базарной площади. Люди эти ждали зрелища – плясуна на канате.

– Вы совершили путь от червя до человека, – обратился к ним Заратустра, – но многое в вас еще осталось от червя. Поистине, человек – это грязный поток. Надо быть морем, чтобы принять в себя грязный поток и не превратиться в болото. Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке!

Но увидел Заратустра, что не слышат люди слов его. Ледяным смехом смеялись они над Заратустрой. И в смехе этом звучала ненависть.

Тем временем акробат начал свое движение по канатной дороге над площадью. Все замерли. Уста толпы стали немыми, взор – неподвижным. Канатный плясун прошел уже половину пути и был в самом центре над толпой, когда на канате вдруг появился пестро одетый паяц:

– Куда ты собрался, набеленная рожа! – заорал он вслед канатному плясуну. – Человек, тебе легче быть в заточении, чем геройствовать! Зачем ты испытываешь судьбу?!

Сказав это, паяц догнал канатного плясуна и резким движением перепрыгнул через него. Натянутый над площадью трос дернулся, акробат потерял равновесие, бросил свой шест и сам еще быстрее, чем шест, полетел вниз, словно вихрь из рук и ног.

В смятении люди бежали в разные стороны, и только Заратустра оставался на месте. Рядом с ним и упало тело канатного плясуна. Мудрец встал на колени и приподнял его голову, истекавшую кровью.

– Дьявол поставил мне подножку, теперь тянет меня в преисподнюю… – прошептали губы умирающего. – Заратустра, ты пришел спасти мою душу?..

– Нет ничего, о чем говоришь ты, – ответил ему Заратустра, – ни смерти, ни дьявола. Твоя душа умрет прежде, чем умрет твое тело. Ты гибнешь от своего ремесла, за это я похороню тебя своими руками.

Умирающий ничего не ответил, и лишь в движении его уст читалась благодарность.

Наступила ночь, базарная площадь скрылась во мраке.

«Поистине, прекрасный улов был сегодня у Заратустры. Он не поймал человека, зато он поймал труп. Сам Заратустра сейчас нечто среднее между безумцем и трупом, ибо хочет он учить людей смыслу их бытия», – сказав это в сердце своем, Заратустра взвалил труп канатного плясуна на спину и отправился в путь.

Целую ночь шел Заратустра по темному лесу. К утру он устал, лег и заснул под вековым дубом. А проснувшись в полдень, так говорил Заратустра в своем сердце:

«Не трупы нужны мне, а последователи, которые идут за мной, потому что хотят следовать сами за собой – и туда, куда я хочу!»

И собрал Заратустра избранных, и учил их, что человек – это нечто, что должно быть побеждено.

Но ученики спрашивали Заратустру:

– Разве же не следует нам любить ближнего своего?!

– Как?! – отвечал им Заратустра. – Вы же не любите еще самих себя!

И снова появился жестокий паяц, и снова говорил он Заратустре: «Мир, где царствует человек, отвратителен, о Заратустра! Здесь великие мысли кипятятся живьем и развариваются на маленькие! Здесь разлагаются великие чувства! Души здесь – словно грязные тряпки! Берегись Заратустра: мир человека – это ад!»

Понял Заратустра, что настал час его заката. Люди верят в добро и зло, но не знают они ни добра, ни зла. Ищут они знания, а находят проповеди безумных. Воистину, человек – есть нечто, что должно быть побеждено! И только Заратустра знает, как убить в себе человека, и поэтому ему надлежит стать первой жертвой.

Он остался совсем один и слушал теперь только свое сердце.

«Последний твой грех – сострадание!» – сказало оно Заратустре.

Так, по сути ничем оканчивается история Заратустры. И мы не знаем, что сталось с ним дальше. Мы не знаем и того, избавился ли он от своего «последнего греха». Мы знаем лишь, что его создатель – великий поэт и трагический мыслитель Фридрих Ницше действительно остался совсем один.

Последние годы своей жизни он провел в затворничестве, без учеников и без последователей, исполненный состраданием к своей доле. Никто так и не понял его слов, а сам он сошел с ума. Последние письма к своим прежним друзьям он подписывал страшным словом «Распятый».

Впрочем легенда о сверхчеловеке зажила своей жизнью, независимо от Фридриха Ницше. В разные периоды истории человечества ею пользовались и фашисты, и гуманисты. Почему? Верно оттого, что главное – это не идея и даже не учение, а то, что у человека на сердце.

Любую идею можно приладить к этому сердцу. Потому идеи и теории, по большому счету, не имеют значения. Человек и его сердце – вот, в чем подлинная истина, истина-загадка, истина-тайна. Однако же к этому потайному замку есть ключ…

Сердце человека бьется, а биение сердца это поступок. Этому оно учит тех, кто готов учиться…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Завтра Илье исполнится тридцать.

Сегодня ему еще двадцать девять, так что пока он молод.

Но уже через двадцать четыре часа он – старик.

Магия цифр или магия жизни?

До сих пор ты шел вверх, теперь ты начинаешь свой путь вниз.