Рампа - Жанна Гречуха

И тут раздались выстрелы. Совсем рядом. Он втолкнул меня в арку. Прижал палец к губам, погасил фонарик и прошептал:

– Спокойствие, только спокойствие.

(«У него маленький сынишка. Недавно Он ему прочитал «Карлсона, который живёт на крыше». )

Мимо нас промчался мотоцикл, и в свете фар я увидела двух подростков, стрелявших по окнам и гоготавших.

Мотоцикл сделал круг и тот, который был в шлеме, спокойно сказал по-русски: «На сегодня хватит. Слезайте. Вот ваш дом».

Я ощутила, как его спина придавила меня к стене.

– Закурить не дадите? – его голос заставил их остановиться.

Голос был старческий с акцентом.

– Я заплачу.

Тот, кто считал себя самым «крутым», сказал: «Извините, батоно, ни одной сигареты». И они прошли мимо.

Олег повернулся ко мне, и только, когда стихли шаги, шёпотом приказал: «Ни звука. Дайте руку».

В холле гостиницы никого не было.

– Вы не знаете, кроме нас с вами, здесь ещё кто-нибудь обитает?

– Не уверен. Вы прилетели во вторник утром, а стрельба продолжается вторую неделю.

– Но ведь война давно закончилась. Вскоре начинается курортный сезон.

– Мой продюсер тоже так думал. Что будем делать?

– Призовём на помощь поэтов.

Превратила всё в шутку сначала,Поняла – начала укорять,Головою красивой качала,Стала слёзы платком утирать.

Он выслушал меня, даже слегка похлопал.

– Это – Блок?

– Мне хочется как-нибудь вас отблагодарить.

– За вечернюю прогулку?

– Угу. Я открою вам мою тайну. Обещаете хранить её вечно?

– Обещаю, – очень серьёзно ответил он.

– Вы уверены, что в вашем генотипе присутствуют аристократические гены?

– Ранее скрывали, а теперь даже особняки показывают. И поместье. В Калужской губернии.

– Тогда я спокойна за свою честь. Я прилетела специально, чтобы «сжечь информацию». В этом городе много много лет тому назад я была самым счастливым и самым крылатым существом. Мне захотелось переделать. Перемонтировать. Забыть. Вычеркнуть из памяти. Моё прошлое.

– Не получилось, – тихо произнёс он.

И мы улыбнулись.

В холл, шумно обсуждая что-то своё, вошли сытые наглые, пожилые мужчины.

Не обращая на нас никакого внимания, стали подниматься на второй этаж.

– Вы в каком номере? Я не могу оставить вас здесь одну.

– Комплекс старшего брата?

– Пусть так.

– Что ж, кофе, печенье, орехи имеются. Буду зачитывать вас стихами. Вы любите стихи?

Так мы с ним и провели ночь. Сидели напротив друг друга в креслах и читали свои любимые стихи.

Ранним утром он проводил меня на аэродром. Вдоль дороги безмолвной свитой горели фонари.

– Я буду вас защищать. Торнтон Уайльдер заметил: «Когда мы любим человека, мы передаём ему свою любовь к жизни. Мы отпугиваем демонов».

– Вы его… так любите?

Вздохнул.

– И как же вы будете меня защищать? От меня самого?

Я не ответила. Объявили выход на посадку.

И последний кадр, который подарила мне Судьба: его спокойная уверенная фигура на фоне белой стены аэропорта. Каждый из нас возвращался в свою собственную жизнь. Не уверена, что мне захочется кому-нибудь рассказывать про эту командировку.

Ночной звонок

Ах, как же он нравился всем дамам и барышням в редакции, и когда Инна впервые увидела его, то поняла почему. Он, Михаил, был последним джентльменом среди всех этих скучных и наглых провинциалов и почти совсем спившихся старых москвичей. Он был элегантен, остроумен, по-мальчишески влюблён в свою профессию, счастлив в семейной жизни и обладал чисто биологическим мужским обаянием.

– Ну почему, почему мы не встретились с ним лет десять назад? Как бы я с ним закрутила! Лариса мечтательно закатила свои аккуратно подведённые зелёные глаза.

Она слишком долго была Первой Красавицей и с ужасом ожидала «среднего возраста». Инна её раздражала.

– Зачем он тебе? – неожиданно зло спросила она. – И вообще, что в тебе находят мужики?

– Мужики – не знаю, а все остальные… шарм. Наверное, – улыбнулась.

Потом все стали обсуждать последние новости. Кто женился. Кто развёлся. Кто уехал. А про него вообще сообщали нечто фантастическое. «Говорят, Михаил – «сжёг мосты». И вдруг он позвонил ей домой. Поздно вечером. Из аэропорта.

– Извините за поздний звонок. Можно попросить к телефону Инну Витальевну.

– С превеликим удовольствием, – сказал её муж.

– Я хочу попрощаться. Вдруг мы с вами больше не увидимся. Я не верю в случайности, хиромантию и астрологию. Через два часа мой рейс. Я улетаю в Грецию. На острова. Буду жить в рыбачьей деревне на берегу Эгейского моря. Между прочим, оно сиреневого цвета. Вам бы там понравилось. Почему Вы молчите?

– Потому что я «читала» вашу руку, ещё не поздно сдать билет.

Он засмеялся.

– Ни за что!

– Гордыня есть грех. Но, если вам будет совсем плохо, позвоните мне, я дам вам телефон моего хозяина, Георгия. Он живёт в Салониках и четыре месяца – с июня по сентябрь – сдаёт апартаменты в городке Каллифея. Я была там очень счастлива.

– Спасибо. У вас комплекс старшей сестры? Или профессиональная журналистская привычка – «помогать путникам и странникам»?

– Отнюдь! Просто вы мне – нравитесь своим упрямством и непослушанием. Почему вы не верите звёздам? Они же – против. У вас ничего не получится. А вы ведь, наверное, уже и с женой развелись и дачу продали. И машину.

– Откуда вы знаете?

– Нетрудно догадаться. Хотите начать новую жизнь? В пятьдесят лет. Но вы же цитируете Аристотеля: «Кто не живёт заботами своего возраста, тот несёт все тяготы этого возраста».

– Ну от вас-то я этого не ожидал! Значит… вам – можно менять «тропы охоты». А мне – нельзя?

– А я ничего главного и не меняла. Первая публикация – в 19 лет. Так и живу – «от номера к номеру». От командировки к командировке. А вы меняете профессию. Манеру жить. Небеса. Но душу-то поменять нельзя.

– Вы не верите, что можно полюбить чужую страну больше своей?

– Верю. Я сама люблю Париж больше всего на свете. Жаль, что вы не слушаете свою интуицию.

– Пожелайте мне удачи!

– От всей души и от всей нашей редакции.

– Кто звонил? – поинтересовался муж.

– Океанолог. Михаил. Помнишь, я тебе о нём рассказывала. Внештатный автор.

– Ну как не помнить! Ты ещё им увлеклась, это ведь он тебе книгу про дельфинов подарил? Мне повезло, что ты воды боишься, так что штормы тебе не грозят. И мне – тоже.

– А ты – не ревнуй! Человек делает одну глупость за другой и убеждён, что он – «на верной тропе».

– А почему тебя это волнует?

– Просто вижу развитие сюжета.

– Поделись с товарищем.

– Хэппи-энда не будет. Он надеется, что ему дадут работу в местном университете. И квартирных денег хватит на безбедное житьё-бытьё.

– А почему – «не хватит»?

– Потому что Греция – часть Европы и может спокойно приглашать кого хочет, и потом – интернет, евро. Он привык широко и весело жить. Армянская кровь. Привычки геологов и бардов-туристов. А там – его никто не ждёт. И никто ему не поможет. Он – человек гордый, привык побеждать. Через год, максимум два, вернётся. Квартиры – нет. Работы – нет. Семьи – тоже. У взрослых детей – своя жизнь. Ему бы с внуками на даче в волейбол играть. А он захотел вернуться в юность. «Тоска по Элладе» – мальчишество и запоздалые иллюзии. Богатые мальчики никогда не становятся взрослыми.

Конец ознакомительного фрагмента.