Категории
Самые читаемые книги
ЧитаемОнлайн » Проза » Современная проза » Письма к Кониковой - Туве Янссон

Письма к Кониковой - Туве Янссон

Читать онлайн Письма к Кониковой - Туве Янссон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3
Перейти на страницу:

Разумеется, это ошибка с моей стороны — писать письма вместо того, чтобы подождать, пока ты дашь знать о себе, и теперь я буду ждать, а когда ты получишь сразу кучу писем, ты можешь поступить как англичанин в джунглях, когда он читает «Таймс» по порядку, с нужной даты. Тогда ты, например, сможешь узнать совершенно точно, когда я поспешила, а когда могла раскаяться, прежде чем успела совершить дурной поступок, и что я начинаю любить одиночество в тот самый миг, когда всеми покинута… пропусти… читай дальше!

И пропусти строки про работу! Тебе это не нужно. Пока!

Туве

Дражайшая Ева!

Борис пришел ко мне, чтобы побеседовать о тебе. Он сказал, что ты была его наставницей. По его словам, ты умелая рассказчица, такая, что, бывало, все видишь своими глазами, как будто сам во всем участвуешь. Иногда соседи собирали тебе деньги на билет в кинотеатр, это было в Санкт-Петербурге, а позднее, когда ты возвращалась, они сидели в ожидании, чтобы ты пересказала им фильм от начала до конца, ты могла сыграть любую роль, показать и героя, и дом, и ландшафт!

— Знаю! — ответила я.

— Она заботилась обо мне, — сказал Борис. — Бабушка, мать отца, посылала нас искать еду где-нибудь на задворках, это было захватывающе интересно, а еще мы любили кошек…

Он рассказал о том, как детьми вы перебирались через границу ночью во время снежной бури, а по другую сторону вас уже ждали и плакали и плакали без конца (почему русские все время плачут), а затем последовал забавный рассказ о том, как ты отвела его к доктору и сказала, что, мол, мой младший брат не может говорить, что с ним делать? А доктор спросил, на каком языке вы беседуете дома, и ты ответила: на идиш, по-русски, по-французски и по-немецки, тогда он сказал, что ребенок должен определиться сам. (Вообще, это совсем давнишняя история.)

Ева, раз Борис знает столько языков, тебе нечего бояться, что его пошлют на фронт.

Он спросил, не стоит ли ему последовать твоему примеру и уехать в Америку? Что бы ты ответила?

Мальчик сказал: «Теперь я знаю, на каком я свете, но что будет впереди?»

Ева, тебе столько раз пришлось принимать решение за других людей, помогать им что-то начать, направлять или заставить отказаться, но именно сейчас тебе нет надобности брать ответственность на себя. Дай нам время! Please! И думай о себе самой!

Здесь все как обычно, все говорят о войне, которая вот-вот начнется, но пока этого все же не случилось.

Говорят, что письма из Америки идут месяцами. Но я все же пишу.

Туве

Привет, сейчас воскресенье.

Вчера явилась Ада и сказала, что если я собираюсь закончить ее портрет, то лучше поспешить, потому что она уже получила визу и работу в Стокгольме. Она шлет тебе тысячу приветов. Так что я достала полотно и кое-что подправила Я подчеркнула белизну пальто контрастом яркого цвета, сделала задний план более нейтральным и попыталась придать лицу Ады некое равнодушие и спокойствие, на нем печать страдания целых поколений, ну, ты знаешь… Но она заявила, что впечатление такое, будто у нее болит живот. Ха-ха!

Оказывается, дворник принес вовсе не твое белье, а ее. Когда я войду в рабочий режим, я достану твой портрет и сделаю задний план более живым. Здесь не должно быть никакого равнодушия, хотя ты спокойна, здесь необходимо ощущение, что ты можешь вскочить в любую минуту и что ты готова к чему угодно!

Свет нынче кажется немного холодным. Пожалуй, смогу представить портрет на выставке «Молодые», если выставка вообще состоится. Ведь почти никого нет.

Надо подождать.

Быть может, я слишком стараюсь, слишком долго вожусь с этим портретом, но мне надо понять, чего я хочу, иначе ведь можно погубить картину, сама не заметишь как, не правда ли?

Или это всего лишь страх перед тем, что на мольберте снова окажется пустое полотно. Знаешь, что сказал Абраша о твоем портрете: «Мою сестру не рисуют в нижней юбке».

Приходила ли тебе в голову мысль, что слово натюрморт, собственно говоря, означает «мертвая натура»?

Такого ощущения никогда прежде не бывало. А теперь этот синий цвет — доминирующий, назойливый, эти яблоки, эта накидка, такие привычные, вдруг оказались ненужными! Ева, все самое важное оказалось ненужным!

Это совсем другой мир, где для нас больше нет места. Конечно, рисовать всегда было трудно, но теперь нет места даже для идеи, и все это из-за войны!

Привет!

Осеннюю ярмарку отменили, так же как выставку «Молодые», и конкурс, и Неделю искусств. Я подрабатываю в нескольких газетах, где делаю политические карикатуры на злобу дня.

Где ты, почему не пишешь?

Эскиз большой интарсии[4] был одобрен, но теперь никому ничего не нужно; директора винят во всем время, это делают все — и те, кто торгует подгнившими грибами, которых полным-полно в лесу, и те, кому нужна живопись для семиэтажного дворца акционерного общества.

Народ говорит только о войне.

Я надеюсь продать большую картину с видами Аландских островов в Салон искусств, тот, что на Робертсгатан. Двадцать процентов забирает салон.

Однажды я рисовала в гавани, и ко мне подошел какой-то человек и сказал, что фрёкен следовало вместо этого пойти домой и рожать детей, потому что вот-вот начнется война, это уже точно!

Со стипендией ничего не вышло, подозреваю, они думают, будто я богатею на иллюстрациях. А если их вообще не одобряют? Иногда я думаю, что все, что я сделала до сих пор, никуда не годится и чуждо мне. Нужно попытаться работать по-другому. В какие-то дни у меня сплошное затишье, словно бы никогда прежде я не рисовала. Говорят, подобные периоды обычно означают, что ты продвигаешься вперед. Я так не думаю!

Опять затишье, и опять сидишь на бобах.

Я размышляю об этом долго и с удовольствием, но с места не сдвинулась! И я не доверяю честолюбию, совсем не доверяю!

Кони, то, что я делаю, нехорошо, но, может быть, с каждой выставкой мои работы становятся лучше, во всяком случае хотя бы немного лучше; остальное меня не интересует. Говорят, что я слишком много рисую головой, откуда им знать, что сердце каждый раз готово разорваться… А кроме того, большинство этих стихийных дарований, как я говорю, рисуют животом).

Ну подождите! Я еще выставлю свой автопортрет в боа из рысьего меха!

Как странно писать письма, которые не доходят, а когда наконец дойдут, все уже совсем иначе, все не так. И чувствуешь себя обманутой…

И если все эти письма, целая связка, все-таки дойдут, я вовсе не уверена в том, что адресат обрадуется, быть может, ты будешь неприятно поражена тем, что я тоскую; у тебя, возможно, попросту не было времени тосковать?

Вот так обстоят дела. Ведь хочется получить в руки письмо, которое может обрадовать и утешить; ты, наверное, устала. Надо бы оставить тебя в покое!

Я еще подожду. Или буду отсылать письма. Но вот письмо о прибытии в Нью-Йорк я, пожалуй, пошлю, потому что оно хорошее.

Как обычно, вечеринка не клеится. Коникова входит, живая картина! Она чуть медлит в дверях, мы наблюдаем за ней и знаем: сейчас начнется праздник. Она ставит вино и пироги на стол, она хлопает в ладоши и смеется. Ни у кого нет такой широкой и такой веселой улыбки.

Откуда у тебя время для нас, откуда берутся возможности так неосторожно расточать саму себя; ты заставила и нас поступать точно так же, у нас не осталась никаких тайн, мы выбросили их, как увядшие цветы, все выплеснули наружу, кроме нечистой совести. И я не могу понять, как это произошло.

Если мы когда-нибудь встретимся, мы скорее всего почувствуем смущение.

Это твоя вина!

Доброе утро!

Тапса рассказывал, что пробежал половину улицы Александергатан[5] за какой-то девушкой, потому как думал, что это ты (глупо). Ему жаль, что вы без конца говорили о политике, эти вечные споры!

И вот теперь, хотя бы один раз, я скажу, что наслушалась их более чем достаточно… этих дискуссий о социальной ответственности и общественном сознании, этих высоких слов о народе. Я отказываюсь от того пресловутого социального, тенденциозного искусства, в которое я не верю! Я верю в l'art pour I'art[6]. И на этом — точка!

Тапса говорит, что в искусстве я сноб и мои рисунки асоциальны. Разве натюрморт с яблоками асоциален?! Что вы скажете о яблоках Сезанна, ведь в них заключена сама идея Яблока, идеальное воплощение!

Тапса сказал, что Дали работает только для себя самого. Потому что для кого иначе ему рисовать? Я просто спрашиваю! Пока работаешь, не думаешь о других, не смеешь о них думать! Я полагаю, что каждое полотно, натюрморт, ландшафт, все что угодно — в самой глубине души автопортрет.

Фотографируешь ли ты? Я знаю твои картины, картины, запечатлевающие мгновения нежности и жестокости, а точнее — всего на свете!.. Но каждая из них это все-таки твой собственный портрет, разве не так?

1 2 3
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Письма к Кониковой - Туве Янссон торрент бесплатно.
Комментарии
КОММЕНТАРИИ 👉
Комментарии
Татьяна
Татьяна 21.11.2024 - 19:18
Одним словом, Марк Твен!
Без носенко Сергей Михайлович
Без носенко Сергей Михайлович 25.10.2024 - 16:41
Я помню брата моего деда- Без носенко Григория Корнеевича, дядьку Фёдора т тётю Фаню. И много слышал от деда про Загранное, Танцы, Савгу...