Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе) (ЛП) - Мишель Пейвер

Но что это за медведь такой, если он подкрадывается к людям, а потом вдруг исчезает, так никого и не убив? Что это за медведь такой, если он играет со своей жертвой, как кошка с мышью?

И где он сейчас, этот медведь?

За пределами освещенного костром крута Торак ничего не мог разглядеть, но знал, что вся поляна завалена сломанными молодыми деревцами и растоптанными листьями папоротников. Он чувствовал запах сосновой смолы и взрытой когтями земли. Шагах в тридцати негромко и печально бормотал ручей. Тот медведь мог притаиться где угодно.

Рядом застонал отец. Он медленно открыл глаза и посмотрел на Торака, словно не узнавая его.

У мальчика сжалось сердце.

– Это я, – прошептал он. – Тебе очень больно?

На смуглом худом лице отца гримаса страдания. Щеки слегка подкрашены серой глиной, чтобы лучше было видно племенную татуировку на скулах. Длинные темные волосы слиплись от пота.

Рана была такой глубокой, что когда Торак слегка обтер ее края мхом, то увидел, как в свете костра поблескивают внутренности. Он даже зубами скрипнул, сдерживая подкатившую тошноту и надеясь, что отец не заметил, как он испугался. Но отец, разумеется, заметил – он был охотником и замечал все.

– Торак… – выдохнул он и, протянув руку, сжал ладонь сына горячими пальцами.

У Торака перехватило горло. Обычно маленькие сыновья вот так цепляются за отцовскую руку, а не наоборот.

«Что ж, – подумал он, – придется теперь мне быть мужчиной. Нужно постараться мыслить трезво».

– Тут у нас еще немного сухого тысячелистника осталось, – сказал он отцу, свободной рукой роясь в мешочке с целебными травами. – Я думаю, это поможет остановить…

– Оставь тысячелистник себе. Ты тоже весь в крови.

– Но мне совсем не больно! – соврал Торак. Медведь швырнул его прямо на березу, и он сильно ободрал бок, да и на левой руке была глубокая рана.

– Торак… уходи. Прямо сейчас. Пока он не вернулся. Торак уставился на отца, открыл было рот, но так и не смог произнести ни слова.

– Ты должен, – настаивал отец.

– Нет. Нет, я не могу…

– Торак… я умираю. На заре я умру.

Торак стиснул пальцами мешочек с целебными травами. В ушах стоял оглушительный рев.

– Отец…

– Дай мне… все то, что необходимо для путешествия в Страну Мертвых, а потом собери свои вещи и уходи.

Торак покачнулся: «Страна Мертвых! Нет! Нет!» Но взгляд отца оставался непреклонным.

– Мой лук, – приказал он. – Три стрелы. Остальные возьми себе. Там, куда я иду… охотиться очень легко.

Торак заметил, что на колене у него, обтянутом штанами из оленьей шкуры, образовалась небольшая дыра, и изо всех сил вонзил в обнажившуюся плоть ноготь большого пальца. Старался сделать себе как можно больнее и сосредоточиться на этой боли.

– Еду не забудь, – задыхаясь, продолжал отец. – Вяленое мясо… Возьми все себе.

Торак уже до крови расцарапал себе колено, но продолжал терзать его ногтем, чтобы не думать о том, как отец отправится в Страну Мертвых. Тораку было всего двенадцать лет. Как же он выживет в Лесу один? Он этого просто еще не умеет!

– Торак! Уходи!

Старательно моргая, чтобы не заплакать, Торак достал отцовский лук и положил его рядом с умирающим. Потом разделил оставшиеся стрелы, раня дрожащие пальцы об острые кремневые наконечники. Закинул за плечо лук и колчан со стрелами и стал рыться в груде еловых веток в поисках своего топорика из черного базальта. Заплечную корзину из веток орешника медведь изломал вдрызг, так что остальные пожитки Тораку пришлось сунуть за пазуху или привязать к поясу.

Затем он скатал свой спальный мешок из оленьей шкуры.

– Возьми лучше мой, – услышал он шепот отца. – Свой ты так и не… починил. И нож мой тоже возьми, а мне оставь свой.

Торак пришел в ужас:

– Нет, нож твой я ни за что не возьму! Он тебе самому понадобится!

– Тебе он понадобится больше. А мне… приятно будет иметь что-то твое, когда я отправлюсь в Страну Мертвых.

– Отец, пожалуйста… Пожалуйста, не надо…

Где-то хрустнула ветка.

Торак мгновенно вскочил и обернулся.

Тьма вокруг была совершенно непроницаемой. Но куда бы он ни посмотрел, ему всюду мерещился силуэт огромного медведя.

В Лесу ни ветерка.

И птицы тоже молчали.

Торак слышал лишь потрескиванье костра и стук собственного сердца. Казалось, Лес прислушивается к чему-то, затаив дыхание.

Отец слизнул с губ капельки пота и сказал:

– Нет, пока еще его здесь нет. Но скоро… скоро он придет за мной… Торопись. Не забудь: ножи.

Тораку совсем не хотелось меняться с отцом ножами. Ведь это означало бы конец. Но отец внимательно следил за ним, и глаза его смотрели строго: отказаться было нельзя.

До боли стиснув зубы, Торак вложил свой нож в отцовскую руку. Потом отвязал у него от пояса ножны с охотничьим ножом. Ножу отца был красивый и очень опасный; он был вырублен из голубой слюдяной пластины и по форме напоминал ивовый лист, а рукоять, сделанную из рога благородного оленя, отец обмотал лосиными жилами, и держать ее было очень удобно. Но стоило Тораку взять этот нож в руки, как его пронзила мысль о том, что это конец, что теперь ему придется жить без отца, что он уже начинает готовиться к этой жизни…

– Я не уйду! Я не оставлю тебя! – закричал он. – Я буду с ним сражаться и…

– Нет! Этого медведя никому не одолеть!

С ветвей ближних деревьев, хлопая крыльями, сорвались вороны.

У Торака перехватило дыхание.

– Слушай, что я скажу тебе, – со свистом прошептал отец. – Медведь – любой медведь – самый сильный охотник в Лесу. И ты прекрасно это знаешь. Но тот медведь… он намного сильнее…

По спине у Торака бегали мурашки. Он, не отрываясь, смотрел отцу в глаза и видел крошечные красные жилки, сеткой покрывшие белки, и бездонную глубину зрачков.

– Что значит – намного? – тоже шепотом спросил он. – Разве…

– Этот медведь… одержим злыми духами. – Лицо отца стало таким мрачным, что уже почти ничем не напоминало его прежнее живое и веселое лицо. – В нем поселился… какой-то… злой дух из Иного Мира; из-за него этот зверь стал таким свирепым.

Затрещали угли в костре. Темные деревья склонились ниже, точно прислушивались.

– Злой дух? – шепотом переспросил Торак. Отец прикрыл глаза, собираясь с силами.

– Теперь он существует только для того, чтобы убивать, – с трудом выговорил он. – Убьет – и сила его сразу возрастает. И он будет убивать все живое вокруг. Любое животное. Любого человека. Погибнет всё. И Лес тоже… – Голос у него сорвался. – Еще один месяц – и будет поздно. Этот злой дух… слишком силен…