Свободу фаннигемам! - Карина Шаинян

Хард незаметно вскрыл новую ампулу, и, проходя мимо столиков, оставил на каждом по капле. С неудовольствием покосился на официанта, орудующего тряпкой. Впрочем, как бы тот не старался – несколько молекул все равно останется. Этого достаточно: они просочатся через кожу, через желудок, как угодно. Безобидным фаннигемам позволено быть легкопроникающими, – не все поклонники моды согласны на уколы, процедура должна быть простой. А в ампулах Сергея – всего-навсего фаннигемы…

Всего-навсего фаннигемы. Классические рыбки и плюшевые мишки, щенки, виляющие хвостами, ящерки. Герои мультфильмов и модели попзвезд – эти стоили дешевле за счет рекламы. Ставшие в последнее время модными лозунги, сердечки и цветочки Харда не волновали, – бездушные, они не требовали программирования и могли кружиться в крови, как хотели. Но глаза мышей и кошечек тревожили Сергея. Зверьки были обречены шевелить усами и гоняться за клубком, вместо того, чтобы отдаться потоку и просто быть. А потом бездушная модница принимает небольшую таблетку, час легкого насморка – и тысячи рыбок и драконов оказываются в смятых, изгаженных салфетках, мертвые, изломанные, – только для того, чтобы уступить место внезапно полюбившемуся актеру или какому-нибудь дурацкому имени очередного бойфренда…

Обучая топать ногами слона или скалить зубы львенка, Сергей испытывал мучительное чувство вины. «Они имеют право знать», – шептал он. У них есть права, такие же, как у женщин, детей и животных, и Хард должен помочь им. Он должен, и он придумает, как. Закончит вот эту работу и придумает.

Одна задача сменялась другой, а в глазах фаннигемов появлялось все больше укора.

Поев, Сергей Ли почти успокоился. Зашел в парфюмерный магазин. Еще одно место, где можно оставить след, – множество пробных флаконов, проходящих через тысячи рук. «Гемофэшн» давно уже выпускала молекулярные ароматизаторы для тела, однако духи не уступали. В этом женщины оказались консервативны. Перетрогав и перенюхав кучу баночек и бутылочек, поговорив с продавщицей о вкусах своей несуществующей девушки и слегка от всего этого одурев, Сергей нашел курительную и с наслаждением достал сигареты. Теперь он сделал почти все, что мог. Приятный женский голос объявлял посадку на самолеты, летящие в Глазго, Оттаву и Москву. Да, сделал почти все. Остальное завершат международные авиакомпании.

Сергей Ли готов был сделать все, что мог, для фаннигемов. Только бы развязаться с работой. Только бы выкроить немного времени. Рыбьи и мышачьи глаза становились все пронзительней, Хард начал видеть их по ночам. «Скоро мода на нас пройдет», – говорили ему фаннигемы, огромные во сне, – «мода пройдет, и мы превратимся в комки слизи. Сделай для нас что-нибудь. Помоги. Только ты можешь спасти нас». Гигантская золотая рыбка с губами красавицы-негритянки выплывала из багровой тьмы, и, кокетливо стряхивая кровь с плавников, шептала Сергею: «Мы имеем право на жизнь. У нас есть и другие права. Чем мы хуже женщин?» Рыбка распадалась на клубок червей, и они говорили: «Ты заставил нас копошиться и извиваться, и ползать вдоль гемоскана. А мы не хотим. Мы имеем право на частную жизнь». Сергей просыпался в холодном поту. Он должен был сделать что-нибудь для несчастных созданий, но что?

«Напиши Декларацию», – сказала однажды рыбка и томно вильнула хвостом. «Напиши Декларацию о правах фаннигемов. И вообще нанороботов.» «Стань героем, напиши декларацию», – пискнула мышь. «Вроде декларации о правах человека». «Но главное – распространи ее среди нас, – добавил с печальной улыбкой плюшевый мишка, – ты ведь знаешь, не все наши сознательны. Стань просветителем и борцом. Хватит прозябать в офисе и дергаться по указанию шефа».

И Хард написал Декларацию прав нанороботов. Там была куча параграфов и куча свобод; первым пунктом шло право на знание своих прав. Воззвание отняло много времени и сил, но еще больше Сергея мучила проблема: как распространить его среди фаннигемов? Ведь, держа этот важнейший документ при себе, Хард тем самым нарушает первый и главный пункт. Днем он продолжал сновать по офису серой мышью, а ночами ломал голову. Глаза фаннигемов все еще обвиняли, но в них уже появилась надежда, и она сводила Сергея с ума. Он болванчиком раскланивался с начальством, мыслями оставаясь далеко, пока однажды шеф не сказал:

– Ты совсем заработался. Лети-ка отдыхать. Куда-нибудь на море, а? Отправляйся ближайшим же рейсом, не тяни. Что? Пересадка? Ничего, подождешь в аэропорту, там довольно забавно, тоже помогает развеяться.

Никаких нарушений. Все пункты Международной декларации о нанороботах выполнены. Он только добавил цепочку из нескольких атомов к обыкновенному фаннигему-тексту. Теперь любой фаннигем может считать Декларацию и сохранить ее в своей памяти. Теперь все мишки с грустными глазами и ласковые молчаливые рыбки будут знать свои права, а значит, смогут за них бороться. А люди, эти грубые, подавляющие создания, осознают наконец свою вину и помогут им в этой борьбе.

Еще он распечатал Декларацию прав нанороботов на красной бумаге. Цвет крови. И просто очень яркий цвет, бросается в глаза. Это хорошо. Листовки будут замечены и прочитаны, и кое-кто из прочитавших переведет немножко денег в Фонд Харда (номер счета в конце текста, крупным шрифтом), купят дозу сыворотки с «Декларацией Харда» и введут ее себе в кровь, оповестив своих фаннигемов об их правах. И расскажут о них своим друзьям. И их друзья переведут деньги в Фонд и получат свою дозу сыворотки… Чуть позже активисты Движения за права фаннигемов станут раздавать сыворотку бесплатно – к тому времени в Фонде накопятся добровольные пожертвования, которых хватит на массовое производство. И на жизнь, не связанную с офисом и не зависящую от чужих указаний. Ему никогда больше не придется кланяться шефу и летать неудобными рейсами – он сам себе будет шеф.

Через пару лет примут закон, обязывающий всех производителей зашивать текст «Воззвания Харда» в память любых нанороботов. Наверное, он пройдет как одиннадцатый пункт Международной Декларации, и будет называться «Поправка Сергея Ли Харда».

Объявили посадку. Хард неторопливо пошел к воротам, открывая на ходу портфель и лениво оглядываясь. Под гемосканом на плече идущего рядом парня проплыл листок с текстом, сталкиваясь с машущим крыльями дракончиком. Сергей Ли радостно ухмыльнулся: план начинал действовать. Дракончики уже знали свои права, воззвание хранилось в их памяти, и теперь они размахивали крыльями и пыхали огнем по своей доброй воле, а не по необходимости. Хард и не ждал, что они так сразу бросят навязанные им занятия. Сначала им надо осознать свою свободу. А если они ею не воспользуются – что же, Сергей не ждет благодарности, главное, что совесть его теперь чиста.