Гайдзин. Том 2 - Джеймс Клавелл

Она обнаружила, что лежит в теплой постели в своей спальне, угли в камине еще теплятся, ночная лампа отбрасывает густые тени, и ужас оставил ее, колотящееся сердце успокоилось, и она стала ждать первых признаков. Ничего. Никаких спазмов или боли в животе. Минуты ожидания. По-прежнему ничего. Слава богу, подумала она, мне, должно быть, приснилось, что они начались. Она обмякла на пуховой перине, глядя на огонь, еще не вполне проснувшаяся, на углях рисовались мирные картины, вот радостный вид парижских крыш на закате дня, перетекающий в летний пейзаж с домиком в Провансе, о котором она мечтала, ее крошка-сын мирно спит у нее на руках. – «Иисус, Мария, пожалуйста, сделайте так, чтобы ничего не началось. Пожалуйста».

Вчера днем появился Бэбкотт.

– Случайно проходил мимо, решил проведать, как вы тут.

– Не нужно сказки сочинять, – резко ответила она. – Доктор Хоуг сказал мне то же самое сегодня утром. Слово в слово.

– Погодите сердиться, дорогая Анжелика, я действительно случайно оказался поблизости и действительно хотел повидать вас. Чтобы успокоить.

– О?

– Да, старина Хоуг сказал, что вы немного нервничаете. Это и понятно, – кивнул он с улыбкой. – И еще сказать вам то, что вы не дали сказать ему, он и рта не успел раскрыть, как вы его выпроводили: вполне возможно, что ваши месячные задержатся, у вас могут появиться легкие спазмы, которые пропадут и вернуться уже по-настоящему через день-другой. Или даже никогда не вернутся.

– Как это получается, что вы, доктора, такие умные, а ничего не знаете, по-настоящему не знаете, даже о такой простой вещи, как есть ребенок или нет ребенка, ведь этот процесс как будто известен человечеству уже несколько лет, – вспылила она, расстроенная и уставшая за последние дни от бесконечных взглядов искоса и молчания, внезапно наступавшего при ее появлении. – Будьте любезны оставить меня в покое, вы оба, я сообщу вам, когда вы мне понадобитесь, если вообще понадобитесь. Оставьте меня в покое!

Он ушел, побитый и оплеванный, но ей было все равно. После яростной перепалки с отцом Лео в прошлое воскресенье, она старалась как можно больше времени проводить одна.

– Я ненавижу этого человека, – пробормотала она, – ненавижу его за то, что он так меня расстроил. Он подл, он не слуга Божий!

Во время исповеди он сказал:

– Может быть, вам следует попросить у Господа прощения за этот фиктивный брак, в котором вы участвовали, дитя мое, о, я знаю, что вас улестили, обманули. Но все равно это грех.

– Меня не обманывали, святой отец, и это не грех и не фикция. Наш брак был заключен в полном соответствии с законом.

– Законом еретиков? Он и есть фикция. Вы обманываете себя. Конечно же, он не законен и не имеет силы в глазах Господа.

– Он имеет силу в глазах английского закона, – сказала она, кипя от злости. – Он имеет силу в глазах Божьих. Имеет!

– Ах, бедное мое дитя, он не имеет силы, и вы знаете, что это так. Церковь не признает еретического бракосочетания, тем более свершенного морским капитаном. Перед лицом Господа вы не замужем.

– Нет замужем, церковь Малкольма признает мой брак, его закон тоже, закон моего мужа признает его. Я обвенчана по закону.

– Какая вы еще глупенькая. Не обманывайте себя. Вы католичка, истинная церковь не признает подобных браков. Покайтесь, дитя мое.

– Я замужем, и говорить больше не о чем! – Она поднялась на ноги.

– Погодите! Мы еще не закончили, дитя мое, чтобы получить отпущение грехов, вы должны признаться в них, предстать перед Ним непорочной! Как я могу дать вам отпущение?

– Их Бог такой же, как и наш Бог, мой Бог, – воскликнула она, ослепленная слезами гнева и отчаяния, – я могу поклоняться ему в их церкви так же, как и здесь.

– Вы рискуете навлечь на себя проклятие и обречь на вечные муки. Отлучение. Все святые дары будут отняты у вас. Берегитесь, ваш разум похищен у вас еретиками, молитесь о прощении…

Она убежала.

Андре и Сэратар были в церкви. Позже Андре спросил ее, что случилось. Она рассказала ему. Он заметил:

– Тысячи католиков счастливо живут в браке по протестантскому обряду, и наоборот, что бы ни заявляли служители церкви.

– Андре, я замужем или нет?

– Замужем, по британскому закону и британскому морскому праву, пока британский суд не постановит обратное.

– Но не по закону церкви?

– Их церкви – да, с учетом сказанного, нашей – нет. Вы уже знаете ответ на это – нет.

– Я ненавижу этого человека.

– Он священник. Не все из них хорошие люди, это мы тоже оба знаем. Послушайте, Анжелика, насчет вашего… вашего времени, пожалуйста, как только вы узнаете, при любом результате, прошу вас, тут же тайно известите меня, чтобы мы могли начать разрабатывать план. Анри со дня на день ожидает санкции французского посла на то, чтобы вы стали воспитанницей государства. Не переживайте, я пообещал, что мы будем защищать вас и ваши интересы, и мы будем их защищать, – сказал он и оставил ее наедине со своими мыслями.

Не замужем в глазах церкви? Тогда к черту римско-католическую церковь, подумала она тогда, слабея от страха перед этим шагом. Будь осторожна! Никогда не признавай этого открыто, никогда. Ты француженка, французы прекрасно знают, что такое католический Рим, его продажность, ересь и лукавство пап. Каждый вечер в своих молитвах она просила, умоляла Пресвятую Деву наставить ее и помочь ей.

Понедельник и все остальные дни тянулись в тоскливом ожидании, всегда и всюду глаза и невысказанные вопросы, поэтому она все реже и реже появлялась на людях. Чтобы убить время, она читала, спала, опять читала, писала письма и начала рассказ о французской девушке, выброшенной на берег в Иокогаме. Потом вдруг бросила это занятие и сожгла все страницы, когда начала переживать заново Канагаву и его, вечера и дни, проведенные с Малкольмом, и их единственную ночь на «Гарцующем Облаке».

«Гарцующее Облако» отбыл. Она была рада, когда этот провозвестник злого ветра скрылся в дали.

После ее прогулки, когда она еще раз поговорила с Горнтом, не узнав ничего нового, по взаимному согласию они решили не встречаться несколько дней. Дважды она приглашала на чай Морин Росс, второй раз она нарочно приняла ее в постели, чтобы подтвердить невесть откуда взявшийся слух, будто у нее легкий жар. Их беседы проходили вполне обычно: сплетни, моды, проблемы Поселения, жизнь здесь – ничего серьезного. С течением времени, когда они смогут делиться более интимными вещами и мыслями, эти визиты станут интереснее. Но не сейчас. Однако Морин ей нравилась, шотландка приносила книги и журналы, которые она с удовольствием читала, рассказывала ей о новой конторе Джейми, о том, как он работает ночи напролет, и, смущаясь, о своей надежде на то, что они скоро поженятся.