Предание Темных - Кейси Эшли Доуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он будто не договаривает очевидную фразу «а я тот, кого ты захочешь слушать в последнюю очередь». Однако, сейчас осадок от собственной вины перед ним, плюс некоторое расположение за откровенность и правду.. заставляет меня пожать плечами:
– А почему нет?
Возвращаюсь назад с того шага, что уже успела сделать к двери. Конечно, эти его баллады без окончания немного странные.. но от меня же не убудет, если я соглашусь на его небольшую просьбу?
– Я бы с удовольствием послушала что-нибудь их того же сборника, из которого ты рассказал мне ту легенду. Как ее.. – щелкаю пальцами – Мистер Маноле, вот. Заснуть все равно не скоро грозит после произошедшего. А вот сказки вслух всегда успокаивают.. располагают ко сну.
Мне кажется, или на его лице проступает слишком уж очевидное облегчение от моего ответа? Нет сомнений, он был уверен, что я все-таки откажусь.
– Чудесно – легкая улыбка трогает уголки его губ – тогда можно подняться в библиотеку и взять нужную книгу.
– И там же почитать – подхватываю я.
Уж лучше сразу обозначить границы моей благодарности, что бы мы в итоге не разогнались до чтений «в его комнате», «кабинете» или «пледе под луной».
– Конечно – невозмутимо соглашается – как пожелаешь. Идем.
Но уже направляясь к выходу, замечаю на полу поднос с чаем, который сама же принесла:
– Черт.. чай, наверное, уже остыл. А..
– Ерунда, забудь – отмахивается Влад.
Привычным галантным жестом открывает мне дверь, пропуская вперед:
– В нем больше нет надобности – и уже гораздо тише, будто бы говоря себе самому, добавляет – мне уже не холодно.
-5-
Пока мы поднимаемся из той странной залы в уже знакомую мне библиотеку – не встречаем ни в холлах, ни в коридорах не единого человека. Очевидно, я пробыла в зале гораздо больше времени, чем казалось, и уже все – включая Милли с ее котами, и Лео – после этого происшествия в лесу успели лечь и благополучно заснуть.
Завидую людям, которые, увидев труп, уже через час могут видеть пятый сон в своей кровати.
Наконец, достигаем знакомой двери, которую Влад вновь открывает передо мной. И вновь множество стеллаже й, приятный запах старины, смешанных с запахом летнего-теплого дождя.
В углу, как всегда, покоится несколько кресел, приглушенное теплое освещение озаряет в равной степени все укрома этого большого помещения. Я озадаченно оглядываюсь, так как не знаю, на каком именно стеллаже надо искать нужную книгу.
Но Влад лишь с улыбкой указывает мне на кресла, а сам устремляется в глубь стеллажей. Пока я успеваю выбрать то, которое мне нравится (хотя они все одинаковые) – он уже успевает вернуться, держа в руках какой-то увесистый старенький томик.
– Выглядит оптимистично – смеюсь – будем читать до следующего столетия?
Он усмехается:
– Вполне бы согласился на такой исход.
Влад тянет за левый рукав свой пиджак, очевидно, намереваясь его снять, и я решаю помочь с книгой. Зачем ее держать, усложняя задачу? И тянусь к ней, ловко перехватив из его рук. Однако замечаю, как на то мгновение, когда наши пальцы невольно соприкоснулись – дернулось его лицо. Точно от электрического разряда.
Но произошло это так быстро, что решаю, будто мне показалось.
Без книги в руках Влад справляется с пиджаком гораздо быстрее и, повесив его на свое кресло, чуть закатывает рукава темной рубашки. Будто бы готовить собирается, а не читать, честное слово. Пока он это делает, я рассматриваю обложку книги – но все опять (и снова) по-румынски, потому кроме картинок ничего понять не могу.
Наконец, он заканчивает и, сев в кресло подле меня, протягивает руку, чтобы перехватить книгу обратно. Однако теперь, чтобы проверить наверняка и понять, показалось или нет, я нарочно пытаюсь задеть его кожу. Хотя, надо отдать должное, он так ловко и усиленно избегает контакта, беря книгу из моих рук, что сделать это оказывается достаточно сложно.
Но когда, все же, удается – я вновь замечаю, как искажается на мгновение его лицо.
Нет.
Точно не показалось!
– Тебе больно меня касаться? – непонимающе изгибаю бровь – я же вижу, как меняется твое лицо. И это совсем не какие-то приятные ощущения.
– Не то что бы больно..
– Больно – возмущенно перебиваю – я же вижу. И ты вел себя так при касании со мной всякий раз, с самой первой встречи в баре отеля. Что это? Особая аллергия? Фобия?
Но тут же вспоминаю как он свободно касался Милли и Лео:
– Хотя других ты можешь касаться спокойно. Только меня нет.. Или тебе просто настолько неприятно меня трогать, что передергивает?
– Дело не в этом – Влад вновь устало вздыхает, огорченный тем, что разговор зашел в эту тему, а еще более огорченный тем, что вынужден теперь отвечать на него, а не юлить и выскальзывать – просто я.. очень странный человек Дженна. У меня множество проблем. И это – одна из них.
– Боль при касании одного единственного человека? Что за бред? Почему именно я?
– Просто.. в тебе слишком много света. Особенного света.
– Я не электрическая лампочка, чтобы во мне было много света.
Помолчав, он добавляет:
– А моя тьма слишком мрачная. Они просто не могут соприкасаться.
Фыркаю, не скрывая раздражения:
– Начитался тех же книг, что Локид? Он мне тоже все рассказывал о сказке «красавица и чудовище». Очень похожий мотивчик. Только знаешь, я давно выросла из возраста принцессы. И вообще если не хочешь говорить правду..
Я поднимаюсь, собираясь уйти, но он мягко касается моей руки, желая остановить. И вновь его лицо болезненно передергивает и он вздрагивает, одернув руку.
Смотрю, ожидая. Но не сажусь обратно.
– Дженна, послушай. Это лишь форма.. определенная усугубленная форма интровесического взаимодействия с некоторыми людьми. Это исправляется, и я прохожу определённую терапию.
– Терапию от тьмы? – саркастично уточняю, вскинув бровь.
Влад трет пальцами переносицу, выдержав небольшую паузу, после чего поднимает на меня глаза:
– Я пошутил. Это была неудачная шутка, я хотел создать.. сказочную атмосферу – ты права, я перечитал книжек. На самом деле ты такая не одна, у меня со многими моими знакомыми в Швейцарии была такая проблема. Я прохожу терапию раз в три месяца. Вот как раз должен проходить сейчас, но из-за того, что в Румынии, временно пришлось отложить. Вот и последствия.
Изучаю его пытливым взглядом:
– А что это конкретно за болезнь? Или фобия? Или..
– Слишком долго рассказывать. Начало берет еще в юности.. это совсем не интересно – машет книгой – в отличии от сказок. Садись.
– Сказок? Мы же собирались взять те легенды? – все же опускаюсь обратно в свое кресло – я думала ты взял их.
Сама я ни слова не понимаю в этих румынских заголовках, поэтому
