Путешествия и исследования в Африке - Чарльз Ливингстон

Позднее мы узнали, что, как только возник вопрос о нашем путешествии к Ровуме, генерал-губернатор д'Альмейда поспешил в Занзибар и старался уговорить султана сделать эту реку границей между его и португальскими владениями. К счастью, этот его демарш, в результате инструкций, данных после того как была получена наша информация в письмах, зачитанных на собраниях Географического общества в Лондоне, потерпел неудачу благодаря усилиям полковника Рэгби. Генерал-губернатору пришлось удовлетвориться мысом Дельгадо как северным пределом португальских владений.

Укрепляющие ветерки, дующие на высотах, где живет племя батока, располагали нас слушать с удовольствием пение птиц. Возможно, из-за того, что здесь холоднее, в их щебетанье можно различить больше нот, чем у африканских птиц в других местах. Хорошенькая черная маленькая птичка, с черными плечами, – вероятно, ткач, но мы ее не видели больше нигде, – сидела на самых верхних ветках гигантского дерева, распевая так, как будто ее радовало появление человеческих лиц в покинутых деревнях. Она перелетала с ветки на ветку и пела на лету, хотя и не поднималась так высоко в воздух, как жаворонок. Эта птичка переносит мороз и была бы интересным приобретением для любителя птиц или Общества акклиматизации. К человеку привязана не только медовая кукушка. «Райскую вдовушку» и водяную трясогузку туземцы считают священными птицами, и поэтому последние спокойно приближаются к человеку. Если бы у нас в Англии мальчишки не преследовали так маленьких птиц, они были бы более привязаны к человеку.

Сэабензо, вождь, которого мы встретили на ручье Тьотьо, провожал нас некоторое время по волнистой высокогорной равнине. Так как и ему, и нам было нужно мясо, мы убили слона. На убийство слонов нельзя смотреть без сожаления, и его можно оправдать только в том случае, когда людям действительно нужно мясо или они охотятся за слоновой костью. Мы боимся, что этим благородным животным, которые могут быть так полезны человеку, если их приручить, суждено исчезнуть в недалеком будущем с лица земли. Однако в возбуждении охоты и это, и многое другое было забыто, и мы принимали в нападении на слона такое же деятельное участие, как те, кто думал только о его жирном и сочном мясе.

В работах Гарриса и Гордона Кэмминга содержатся такие полные и отвратительные подробности о поголовном истреблении диких животных, что удивляешься, если видишь посвященную Африке книгу, которая не является хотя бы слабым подражанием сказкам этих великих охотников. В некоторых они рассказывают о спасении в положениях, которые, при нашем знакомстве с характером этих животных, совершенно невозможны, – даже во сне; в других – о подвигах, заставляющих сделать заключение, что число «прирожденных мясников» среди населения так же велико, как процент содержателей трактиров в Глазго.

Количество слоновой кости, появляющееся ежегодно на рынке, свидетельствует, что в год убивают около 30 000 слонов. Судя по большой величине ушей слонов, изображенных на древних римских монетах, весьма вероятно, что слоны, которыми пользовался этот народ, были африканского, а не азиатского происхождения. Значит, негры Центральной Африки умели их приручать. Это наиболее вероятная гипотеза, тем более что нет никаких сведений о приручении этих животных древними европейцами. Со времен Рима и Карфагена африканского слона никогда не приручали, хотя и считают, что он гораздо умнее азиатского.

Мы встретили небольшое стадо слоних с детенышами поблизости от пояса редкого леса около Мотунты. В тело ближайшей было всажено три заряда, в том числе один Джэко-ба; детеныш бросился было на нас, но потом, видя такое множество врагов, остановился и убежал с другими. Стадо останавливалось два раза, поджидая раненое животное, которое не могло за ним угнаться. Слониху предоставили ее судьбе только тогда, когда этого настоятельно потребовал инстинкт самосохранения. Это заставило нас предположить, что, возможно, она была маткой стада. Она пробежала полторы мили, потом остановилась, прислонившись к дереву. Несколько наших людей подошли к ней и выстрелили в нее залпом. Она сделала несколько шагов, потрясла своим хоботом, осторожно преклонила одно колено, потом другое; постепенно согнулись и ее задние ноги, и она упала.

Крик радости вырвался у наших людей. Они бросились вперед и принялись танцевать вокруг упавшего животного с торжествующими криками. Когда мы приблизились, Туба Мокоро подошел к доктору, джэкобовская пуля которого нанесла животному смертельную рану за ухом, и с большим самодовольством заявил: «Вы видите, это сделано благодаря быстроте – моей быстроте. Я бежал и бежал, когда другие отстали, хотя я упал и ушиб колено. Вы ведь дадите мне ткани, не правда ли?»

Наши люди, которые не ели мяса уже три или четыре дня, думали, что могут съесть всего слона сами, и не хотели давать ничего Сэабензо и его народу. Но после того как они ели всю ночь и поворчали на англичан, у которых так мало здравого смысла, что они могут убить слона, а потом не хотят подождать, пока он не будет съеден, они отдали Сэабен-зо больше трех четвертей мяса. Мы же подарили ему клыки. Хобот африканского слона там, где он смыкается с верхней частью морды, так толст, что кажется, будто у животного очень выпуклый лоб. Если отрезать хобот у самой кости, то он так тяжел, что, как заявили наши спутники, его могут поднять только два или три человека их племени.

Слоновое стадо жестоко расправляется с деревьями, которые только местами покрывают эту высокую местность.

Слоны обламывают большие ветви с такой же легкостью, как мы – ростки сельдерея. Часто они ломают деревья порядочного размера просто от избытка силы.

Во время нашего пребывания у Мотунты мы видели великолепный метеор, осветивший все небо. Наблюдавший его человек стоял к нему спиной, но, обернувшись, в течение нескольких секунд мог видеть светящийся след на его пути. Обычно это явление объясняют сохранением впечатления, произведенного на сетчатую оболочку глаза светящимся предметом. Однако это не так: в данном случае метеора человек в действительности не видел, а его светящийся след видел совершенно ясно. Лучеиспускание планет и звезд также требует другого объяснения, а не того, которое ему обычно дают.

Фруктовые деревья, гигантские дикие фиговые деревья и каменные круги, на которые помещались хранилища для зерна, вместе с носящими на себе следы долговременной работы жерновами указывают места, где когда-то стояли селения. В настоящее время единственной причиной такого безотрадного состояния этой прекрасной страны является страх перед новыми набегами матабеле.