Микеланджело. Жизнь гения - Мартин Гейфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1355
Там же. С. 190.
1356
Там же. С. 189.
1357
Там же.
1358
Там же. С. 189–190.
1359
Запутанную историю переправы через реку По см.: Ramsden II. P. 266–268.
1360
Ibid. P. 306.
1361
Ramsden II. P. 241.
1362
Condivi / Bull. P. 67.
1363
Пер. с ит. А. М. Эфроса (Микеланджело Буонарроти. Указ. соч. С. 558).
1364
Пер. с ит. А. М. Эфроса (Там же. С. 578).
1365
Michelangelo / Saslow. P. 471, no. 280.
1366
Ramsden II. P. 242–243.
1367
Condivi / Bull. P. 67.
1368
Ibid.
1369
Микеланджело Буонарроти. CCLX / Пер. с ит. А. Г. Габричевского // Микеланджело Буонарроти. Указ. соч. С. 308–309.
1370
Микеланджело Буонарроти. CCLVIII / Пер. с ит. А. Г. Габричевского // Там же. С. 307.
1371
О Варки см.: Ramsden II. P. 257–259.
1372
Речь идет о сонете № 151. Как и мадригал № 152, процитированный выше, он строится на образах скульптуры и спасения души. Он открывается знаменитыми строками: «И высочайший гений не прибавит / Единой мысли к тем, что мрамор сам / Таит в избытке…». Отсюда автор делает эмоциональный вывод: «Жду ль радости, тревога ль сердце давит, / Мудрейшая, благая донна, – вам / Обязан всем я, и тяжел мне срам, / Что вас мой дар не так, как должно, славит». Если она проявит к нему милосердие, он выживет, если нет – умрет. Сонет воспринимается как любовное послание в духе Петрарки, но в нем различимо темное бремя вины и тревоги. (Цит. по: Микеланджело Буонарроти. [Сонет] 60 / Пер. с ит. А. М. Эфроса // Микеланджело Буонарроти. Указ. соч. С. 557.)
1373
Микеланджело Буонарроти. CCLXXII / Пер. с ит. Н. Е. Булаховой // Микеланджело Буонарроти. Указ. соч. С. 321.
1374
Пер. с ит. А. М. Эфроса (Микеланджело Буонарроти. Указ. соч. С. 555–557).
1375
Там же.
1376
Там же.
1377
Микеланджело Буонарроти. CCLXXVII / Пер. с ит. А. Г. Габричевского // Микеланджело Буонарроти. Указ. соч. С. 325; Микеланджело Буонарроти. CCLVIII / Пер. с ит. А. Г. Габричевского // Там же. С. 332–333.
1378
Там же. С. 332.
1379
Наиболее яркое свидетельство почечных недугов, мучивших пожилого художника, – замечание, которое приписывает ему Бернини: Микеланджело якобы так говорил о неимоверных усилиях, требующихся для создания художественного произведения: «Nelle mie opera caco sangue!» («Я исторгаю из себя свои творения, словно кровавый кал!»). Источник, в котором приводится это высказывание, очень поздний, он появляется спустя примерно сто лет после смерти художника, но сама фраза кажется аутентичной. Образ физического напряжения, исторгаемой телом крови вполне передает представление о терзавших его недугах, а само это замечание отнюдь не такого рода, чтобы его мог выдумать восторженный поклонник таланта. (Chantelou. P. 174. Цит. по: Clements. P. 301.)
1380
Микеланджело Буонарроти. CCLXXXVII / Пер. с ит. Н. Е. Булаховой // Микеланджело Буонарроти. Указ. соч. С. 337–338.
1381
Микеланджело Буонарроти. CCLXXVII / Пер. с ит. А. Г. Габричевского // Микеланджело Буонарроти. Указ. соч. С. 326.
1382
Ramsden II. P. 330.
1383
Историю строительства собора Святого Петра см.: The Renaissance from Brunelleschi to Michelangelo. P. 598–672; Ackerman. P. 199–227.
1384
Микеланджело Буонарроти. CCCLVII / Пер. с ит. А. Г. Габричевского // Микеланджело Буонарроти. Указ. соч. С. 401.
1385
Микеланджело Буонарроти. CCLIV / Пер. с ит. А. Г. Габричевского // Там же. С. 301–302.
1386
Задуманная Микеланджело перестройка базилики вызвала возмущение в том числе у архитектора Нанни ди Баччо Биджо, сына того самого Баччо Биджо, который попытался отобрать у Микеланджело работу над фасадом Сан-Лоренцо в 1516 году. 14 мая 1547 года Микеланджело получил из Флоренции письмо, где его предупреждали о нелестных слухах, распространяемых о нем в его родном городе художником по имени Якопино дель Конте. Как говорилось в письме, Нанни утверждал, будто сам изготавливает модель собора Святого Петра и она будет столь великолепна, что намного превзойдет замысел Микеланджело. Микеланджело сообщалось, что Нанни объявил, будто он «предается каким-то безумствам и строит какой-то вздор, попусту выбрасывает на ветер огромные деньги и работает по ночам, дабы никто не подсмотрел, что именно он делает, и будто он, не имея никакого представления о зодчестве, следует примеру некоего испанца, который и сам-де изрядный невежда и ничего не понимает в архитектуре». О каком испанце идет речь, неясно, но это была отнюдь не последняя атака Нанни на Микеланджело. (Cart. IV. P. 267–268, no. MLXXXIII.)
1387
Нанни ди Баччо Биджо обрушился на Микеланджело с яростной критикой, хуля не только проект собора Святого Петра, но и палаццо Фарнезе. (Ackerman. P. 179.)
1388
Ackerman. P. 184.
1389
Ibid.
1390
Ibid. P. 139–173.
1391
Как обычно, Микеланджело воспротивился этому переносу. По-видимому, он предпочитал, чтобы древности оставались на своих исконных местах, а не странствовали где придется.
1392
При жизни Микеланджело его замысел был реализован только частично: он успел начать работу незадолго до смерти,
