Слушаю и повинуюсь - Мария Сакрытина

– Змей? – фыркнул Амин. – Это оазис, Валид. Здесь положено быть змеям.

– Много, – пробурчал мальчик. – Слишком, я чую, что-то ту… а-а-а!

Амин резко обернулся, успев заметить, как мальчишка, вскрикнув, отскакивает в сторону, а некто в порванной абае и даже без платка на голове, падает ему под ноги. Вид «некто» имел совершенно неопасный. Тем не менее мальчишка, вопя как резаный, бросился к Амину и успокоился, только спрятавшись за абаей юноши.

– Сайед? – на всякий случай держась за рукоять скрытой за поясом джамбии, позвал Амин. – Уважаемый?

«Уважаемый» почему-то вздрагивал.

Наклонившись, Амин расслышал тихий хриплый голос:

– Амани… хумай… наконец-то… нашел…

– Убей его! – кровожадно взвизгнул Валид, прячась за полой абаи. – Он меня за хво… ноги хватал!

– Умолкни! – шикнул на него юноша. – Сайед, вы в порядке?

«Уважаемый», наконец, поднял голову, оказавшись юношей, возраста едва ли старше Амина. Вот только избитым и грязным.

– Хумай, – шепнул он, безумно глядя на Амина. – Я ее видел… – юноша моргнул, взгляд стал осмысленным. Расширился от удивления. Прошелся по хмурящемуся и, кажется, готовому зареветь Валиду. – Простите, сайед… я… наверное… обознался.

На этом глаза незнакомца закатились, и он без чувств осел на раскаленные дневным зноем каменные плиты.

Валид высунулся из-за абаи, подбежал ближе и от всей души отвесил незнакомцу внушительный пинок. После чего повернулся, схватился за Амина и потащил прочь, бормоча:

– Идем, пусть он тут валяется, да пусть хоть сгорит, и да, пусть его…

Амин сбросил его руку и, не слушая возмущенного верещания про то, что солнце жжет, а караван вообще, может, уже уходит, склонился над бесчувственным юношей. И, немного поколебавшись, взвалил его себе на спину.

Мальчишка наблюдал за ним, вытаращив глаза.

– Эй! Эй-эй, ты чего делаешь? Амин! Куда?! Нам с караванщиком надо договориться, не забыл? Ты что, и его спасать собрался?! Эй!

– Лучше позови лекаря, – перебил его Амин.

– Ему?! Щас!

– Не… надо… лекаря… по… жа… луйста, – то ли в бреду, то ли все-таки очнувшись, пробормотал юноша. – Пусти… те… я… сам…

Амин остановился. Быстро спросил:

– Тебе есть куда идти?

Юноша тяжело выдохнул:

– Я… что-нибудь… я… при… думаю…

– Ясно, – хмыкнул Амин, перехватывая его руки поудобнее. – Пойдешь к нам.

– Вот шайтан! – выдохнул мальчишка, глядя им вслед.

Рядом тихонько свистнули. Валид резко нагнулся и прицельно запустил булыжником в уползающую змею.

Сине-зеленый хвост трепыхнулся, задергался и обвис плетью.

– Ненавижу гадин, – пробормотал мальчик.

И, больше не мешкая, побежал за Амином.

– Зачем?!

Амин повернулся, не глядя схватил со столика блюдо со сладостями, сунул мальчику.

– На. Жуй. Только умолкни.

– Что?! – замахнулся блюдом Валид. – Ты! Дурак! Ты о нем ничего не знаешь! Сдался тебе этот беглый… этот беглый!

«Беглый» лежал на кровати, закрыв глаза, и тяжело дышал.

– Что ты на него так взъелся? – покосившись на кровать, бросил Амин. – Ну обознался он, с кем не бывает?

– А ты, не зная о нем ничего, потащил к себе, собираешься выслушать, пообещать помощь и обещание выполнить! – прошипел в ответ мальчик. – Ты – дурак! От него веет бедой, и змеи ползут! Пусть, как очнется, валит туда, откуда явился! Пусть…

– Умолкни! – устало произнес Амин.

Мальчишка подавился воздухом. И вдруг угрожающе проскрипел:

– А ты знаешь, почему ему сейчас так плохо, а? Нет? А я скажу: алтейкой отравился. Ягода такая, бедуины ее любят. Ну да ты помнишь вкус алтейки, правда? – глаза Валида нехорошо блеснули. – А знаешь, зачем он ее курил? Птицу-желание искал. Потому и мерещится она ему теперь на каждом шагу.

– И что в этом плохого? – пожал плечами Амин.

– Что плохого? – ахнул мальчишка. – Что плохого?! Поймать бедную хумай, заставить служить себе, исполнять свое желание… лишить свободы! Нет, что ты, Амин, все отлично! Ты у нас только людям помогаешь, да? Зачем тебе задумываться о какой-то птице, да?! Заче… пусти меня!

– Не пущу, – тихо произнес юноша, прижав мальчика к себе. – Пока не успокоишься. И, знаешь, Валид, птицу Амани ищут, когда совсем худо, потому что все знают, что на самом деле ее нет. И другой надежды нет.

Валид громко хмыкнул.

– Ей, правда, от этого не легче, – пробормотал он, высвобождаясь. – Пойду-ка я, пожалуй, прогуляюсь. На змей, что ли, поохочусь. А ты, – он повернулся к Амину, – не вздумай ему ничего наобещать!

Амин улыбнулся, глядя вслед взъерошенному мальчишке, и потянулся к забытому блюду со сладостями.

Говорят, щербет в Мисбахе – сами боги облизываются. Когда еще попробуешь?

Тихо, успокаивающе шелестел фонтан в саду. Бесшумно появились слуги, принесли ужин и, узнав, что ничего больше не нужно, с поклонами удалились.

С сумерками воздух сгустился, потяжелел. Стоящий у узорчатой арки Амин пару раз видел над деревьями зарницу.

Темнота сгущалась. Очевидно, сегодня месяц-Вадд отдыхал в своем подземном царстве, выпустив на небо вместо себя сына – яростного Манафа. И юный бог играл со сверкающей саблей-молнией в одной руке и кнутом из ветров – в другой.

Амин машинально коснулся груди, где когда-то висела фигурка-амулет задиристого Манафа. Грустно улыбнулся и отвернулся от окна.

Ярко вспыхнула молния. Вдалеке заворчал гром.

Амин устроился на подушках на полу, сонно размышляя, что надо бы послать за Валидом – уже поздно, а он до сих пор не вернулся. Не то что бы Амин волновался – скользкий мальчишка из любой беды выберется. Но все же царапало беспокойство, нет-нет да царапало…

Так, размышляя и вслушиваясь в мерный шепот дождя, юноша сам не заметил, как задремал. Снилась ему почему-то змея. Громадная кобра, как в пещере ифрита, раздувала капюшон и внимательно смотрела на Амина человеческими, осмысленными глазами.

Юноша вздрогнул, просыпаясь. И тут же различил тихий стук. Вскочил, привычно хватаясь за джамбию. Но тут же расслабился.

– По-моему, вставать тебе еще рано, – вздохнул он, садясь на кровать рядом с мгновением раньше упавшим на нее юношей. – Голова кружится? Полежи еще немного.

Юноша тихо застонал, хватаясь пальцами за виски.

Амин покачал головой.

– Погоди, сейчас найду тебе воды.

Воды не оказалось, вместо нее обнаружилось финиковое пиво. Но незнакомец и от него не отказался, жадно осушив кубок.

И снова попытался встать.

– Я… я должен идти, – с трудом выговорил он. – О, шайтан, как голова раскалывается!

Амин понимающе усмехнулся. После гостеприимства бедуинов и их наркотика он тоже мучился – чуть не целые сутки.

– Куда тебе идти? – Он толкнул юношу обратно на кровать. – Тем более в такую бурю. Отлежись.

– Нет. – Незнакомец снова дернулся. – Она… меня… она меня найдет.

– Кто найдет? – насторожился Амин.

– Она, – повторил юноша, – змея… Она везде… везде… и вам несдобровать…

Амин задумчиво смотрел на него.

– И куда ты пойдешь? – повторил он. – Если уж эта «она» тебя везде найдет?

Юноша глубоко вздохнул, закашлялся.

– Не… не знаю. Но я что-нибудь придумаю…

Амин вскинул брови.

– Угу. Ну, давай, рассказывай, выдумщик. Хочу знать, кому помогаю.

Юноша бездумно смотрел на него, кажется, даже не мигая.

– Как тебя зовут? – начал с легкого Амин.

Юноша нахмурился, щурясь.

– Алиф… Послушайте, сайед, все, чем вы можете мне помочь, это провести черным ходом, если вы хозяин этого дома… Где мы?

– Вот с этого и стоило начинать, – пробормотал Амин. И громче ответил: – Не знаю, но мой друг считает, что это лучший караван-сарай в городе.

Юноша – Алиф – разочарованно застонал.

– Нет!.. Так близко от дворца! Она наверняка уже знает…

– Так кто – она-то? – не выдержал Амин.

Алиф прижал пальцы к вискам, морщась от боли.

– Поверьте, сайед, вам лучше не знать. Помогите мне уйти и забудьте, что когда-то меня видели. Мне жаль, что я вас в это впутал, но…

– Но ты принял моего друга за хумай, – хмыкнул Амин. – Это же до какой степени надо было обкуриться? Лежи! И рассказывай, в чем дело.

– Вам это не нужно сайед, – убежденно ответил Алиф, в который раз порываясь встать.

Амин фыркнул:

– По-моему, тебя убьют, как только ты отсюда выйдешь. Так? – Он пристально посмотрел на юношу. – Почему-то я в этом уверен.

Алиф побледнел и с вызовом откликнулся:

– Хотите умереть вместе со мной?

– Жажду, – отозвался Амин. – Ну? Долго мне тебя уговаривать? Начнем с того, кто такая «она». И кто – ты.

Какое-то время в комнате царила тишина. Потом Алиф обреченно прошептал:

– Наша царица. Госпожа всей Амры, – и совсем уж беззвучно добавил: – Моя мать.

Амин уселся поудобнее и выжидающе улыбнулся.

– Умница. Давай дальше.

Алиф долго смотрел на него, не мигая. Как змея.

Потом сбивчиво зачастил:

– Она отравила отца, она колдунья, она хочет трон и все сделает, чтобы получить его. Ее соглядатаи повсюду, она мечтает найти меня и убить тоже. Она все сделает для того, чтобы получить корону Амры. Сайед, прошу, не ввязывайтесь в это, пожалейте себя. Она страшная женщина, она колдунья, может, сильнейшая во всем мире, она такие ужасы творит, вы даже представить…