Феномен Табачковой - Светлана Ягупова

— Мда, — снова резюмировал он. Снял очки, в тишине доел тресковый салат, встал и вежливо поклонился хозяйке. При этом Анне Матвеевне показалось, что морковка на правой щеке мелко завибрировала.

— Бла-го-да-рю, — раздельно сказал он.

— Что же ты, Михаил Данилыч, — всполошилась Черноморец. — Иль неласково тебя встретили?

— Нет-нет, бла-го-да-рю, — Ватников вышел в прихожую.

— Вот так, — развела руками Черноморец, чуть не плача с досады.

Анна Матвеевна тихонько прыснула в кулачок и пошла за гостем. «Уходи, уходи поскорей», — беззвучно приговаривала она, холодея от страха — вдруг сейчас откроется дверь и войдет Сашенька? А у нее в доме чужой дядька! И впрямь подумает, что она сватовство затеяла. — «Да быстрей же, быстрей!» торопило все ее существо. Она подала уходящему шляпу. Его блестящая голова теперь уже не казалась ей хрупкой, беззащитной. Наоборот, она почти физически ощутила ее ничем не прошибаемую чугунность. — «Никто, никто не нужен мне. Сама буду хозяйкой себе, сама! И как могла Зинаида представить такое, что кто-нибудь может заменить Сашеньку?»

— Ах, да не туда суете руку, — не вытерпела она его возни с рукавом пальто, подскочила и помогла одеться.

— Бла-го-да-рю, — почти угрожающе сказал Ватников, метнув в сторону родственницы-свахи гневный взгляд.

Анна Матвеевна увидела траурное лицо Черноморец и расхохоталась.

— Как попасть в Сердоликовою бухту?

— А когда цветет тамариск?

— Правда, что в древнем Херсонесе похоронена Поликаста, дочь Гиппократа?

— Говорят, севастопольские артисты готовят представление на раскопках античного театра. И ли это слухи?

— Ай-петринские мустанги — поэтический вымысел или правда?

— Не край, а легенда Где купить защитные очки?

— Сколько дней сражался аджимушкайский гарнизон?

— Интересно, как оказалась в Старом Крыму авантюристка де ля Мотт, что украла ожерелье Марии Антуанетты?

— В пещерном городе Чуфут-Кале жарят караимские пирожки?

— В каких магазинах продают кораллы?

— В вашем дельфинарии нет зеленого дельфина?

Все. Довольно. Устала. Не экскурсия, а вечер вопросов и ответов. Весь обратный путь исполняла роль справочного бюро. Да и как будешь молчать, когда в каждом камне — история, на каждом повороте — легенда. Уже язык отваливался, когда вспомнила о парном погребении в пещере Мурза-Коба, что в долине Черной речки. Десять тысяч лет пролежала здесь «в обнимку» пара кроманьонцев. Когда Герасимов восстановил по черепам их облик, все ахнули — они были прекрасны, эти влюбленные древнекаменного века…

— Счастливчики, — вздохнула девчонка в голубом ватнике. — Столько лет вместе!

Все рассмеялись. А чего, спрашивается?

Тишина давила на перепонки сильней, чем шквал голосов. Вновь пришло уныние. Она неприкаянно слонялась по дому, и уже ничто не веселило глаз ни блеск дерева, ни яркость тканей. Разве что длинные вечера у телевизора несколько отвлекали от грустных дум.

Опять безжалостно надвинулось прошлое, и трудно было защититься от него. Оно упрямо заполняло собою каждую свободную от домашних забот минуту, промежутки между приготовлением еды и часами у телевизора, стояло у кровати в изголовье, только и выжидая удобного мига, чтобы своими тенями взять в плен. Минуты, когда она бессильно подчинялась ему, казались ярче, значительней настоящего. Она опять была заботливой женой и матерью, опять крутилась в колесе семейных хлопот, успевая краем глаза поглядывать на Сашенькины полотна.

Когда, а какой час стала ненужной? Память металась в поисках того черного дня и не находила его. Ведь не грызла она, не пилила, не донимала Сашеньку за промахи. Правда, и не угождала. Знать бы, как долго пришлось ему маскировать свою неприязнь к ней? Ведь не мог он так сразу, ни с того ни с сего решиться на разрыв. Видимо, его неудовольствия накапливались день за днем. «Опять ноют чужие зубы?»… Конечно, и это было одной из причин ухода.

Какое, однако, бесплодное, мучительное занятие — рыскать в дебрях прошлого. Вон, вон из квартиры!

Купила полкило ассорти и поехала к Смурой, но не застала ее дома. А когда грустная и усталая вернулась домой, то на лестничной площадке своего этажа встретила Аленушкина. Оба расплылись в улыбке, протянули друг Другу руки и заговорили разом:

— А я полчаса уже стою, трезвоню. Может, думаю, прилегли отдохнуть, не слышите.

— Куда это вы запропастились?

— Это вы запропастились! Несколько раз приходил, а вас носит где-то нелегкая.

— Правда, приходили? Ой, да что же мы стоим!

Они вошли в квартиру. Анна Матвеевна распахнула дверь в преображенную комнату, и Аленушкин ахнул, принеся ей тем самым краткое удовольствие.

— Уж не заблудились ли мы? Здесь и в самом деле ваш дом?

— По вашему совету, Вениамин Сергеевич, — сказала она, не находя, однако, в своем голосе звучащего ранее торжества. В нем скорее слышалась усталость. — С вашей помощью.

— Ну, милейшая, за такой срок… Не ожидал от вас этакой прыти.

Анна Матвеевна подошла к серванту, сняла с вазы парик и нахлобучила на голову.

— Нравится?

Аленушкин обошел ее со всех сторон.

— Нет, — честно признался он. — Хоть и делает вас лет на десять моложе, а не идет. Уж поверьте моему вкусу. В нем вы не вы, Снимите его, пожалуйста.

— Нет уж, — взъерошилась она. — Думаете, буду теперь всякому вашему совету следовать?

— А я и не настаиваю, — заверил Аленушкин. — Ну, а что ваши голоса?

— Представьте, улетели. Тихо, аж уши позакладывало. И тоска, тоска… Она стянула парик и забросила на шкаф.

— Неужели так быстро по своим пришельцам соскучились? — он вышел в прихожую, зашуршал плащом и принес термос в фиалках. — Идемте лучше на кухню. Выпьем чашку-две, сразу взбодритесь.

— Даже к Брамсу равнодушной стала, — жаловалась Анна Матвеевна на кухне, прихлебывая кофе. — Все из рук валится. Ведь как день у меня проходит? В пустых заботах-хлопотах. Уход за одной полировкой чего стоит как магнитом, проклятая, пыль притягивает, по нескольку раз в день вытирать приходится. Были бы внуки поблизости, все бы забросила, ими занялась. А так…

— Вот что посоветую вам, Анна Матвеевна, — Аленушкин в раздумье запустил пятерню в седую шевелюру, — займитесь каким-нибудь стоящим делом.

— Как, однако, любите вы давать советы! — опять вскипела она.

— Пойдите в ЖЭК, — невозмутимо продолжал он, — спросите, не требуются ли, скажем, библиотекари для домовой библиотеки или воспитатели детских площадок. Уверен, сразу найдется не одна работенка. Вот я — на общественных началах хожу, проверяю счетчики. Каждый день — новые знакомства.