Опальный адмирал - Александр Золототрубов

Глухая ночь окутала столицу. Кузнецов прилег на диван и начал засыпать, как вдруг заголосил телефон. Он вскочил и взял трубку. На часах было 03.15. Звонил вице-адмирал Октябрьский: на Севастополь совершили налет немецкие самолеты, они сбрасывали мины на парашютах, одна мина упала в районе памятника затопленным кораблям, другая — на улице Щербака…

— Подробности о налете сообщу позже, товарищ нарком.

— Я сейчас доложу Сталину! — Кузнецов ощутил охватившую его волнующую дрожь. «Вот и началась война…»

Позже выяснилось, что события в Севастополе развивались драматично и там не сразу решились открыть огонь по самолетам. Чьи они? Может, армейского корпуса полковника Судца? Бомбардировщики этого соединения во время учений совершали полеты к морю через Крым.

— Имейте в виду, если вы откроете огонь по нашим самолетам, завтра будете расстреляны! — резко сказал Октябрьский оперативному дежурному капитану 3-го ранга Рыбалко.

Гул самолетов нарастал. Над бухтой вспыхнули десятки прожекторов. Их острые лучи вонзились в немецкие самолеты. И грянул бой…

В разговоре с наркомом Октябрьский умолчал о звонке Берия. Маленков, узнав от наркома ВМФ о налете на Севастополь, сообщил об этом Берии. Тот позвонил комфлоту и обвинил в паникерстве. Октябрьский ответил, что над бухтой идет настоящий бой, это — война! Но Берия грубо прервал его, назвав провокатором.

Вот так обстояли дела на Черноморье…

Кузнецов в эти тревожные минуты не знал покоя. Главный морской штаб по его указанию передал флотам приказ — немедленно начать постановку минных заграждений по плану прикрытия, ставить мины круглосуточно, задействовать для этой цели максимум кораблей!..

К наркому вошел начальник Главного управления политической пропаганды армейский комиссар 2-го ранга Рогов{Рогов Иван Васильевич (1899–1949) — генерал-полковник (1944), в 1939–1948 гг. начальник политуправления, Главного политуправления ВМФ, заместитель наркома ВМФ, в 1946–1949 гг. заместитель командующего Прибалтийским военным округом по политчасти.}.

— Знаешь, Николай Герасимович, я с вечера так и не уснул, — грустно произнес он. — Предчувствие было какое-то… Да, война. Чую, хлебнем мы горя!

Нарком рассказал Рогову о налете вражеской авиации на Севастополь, затем подытожил: флот встретил врага как полагается, не потерял ни одного боевого корабля или судна. Так что можно порадоваться.

— Не строй иллюзий, Николай Герасимович! — Рогов свел широкие брови. — Это пока цветочки, а ягодки будут впереди.

— Никаких иллюзий, Иван Васильевич, я не строю, — возразил нарком. — Не знаю, надолго ли эта война, но мне хочется видеть наших моряков героями — и никак иначе! А ты в своей политической работе настраивай людей на подвиги. Утром пойду в Генштаб, доложу обстановку на флотах, а когда вернусь — проведем военный совет. Надо обменяться мнениями, принять важные решения. — Николай Герасимович посмотрел на часы. — Жду звонка от Трибуца.

Но Балтика упорно молчала. Неужели немецкие самолеты там не появились? В это наркому не верилось. Чай, который принес адъютант, давно остыл. Наконец зазвонил телефон. Трибуц! Он бодро доложил: «юнкерсы» бомбили Кронштадт, сбросили мины у банки Олег, на Красногорском рейде обстреляли из пулеметов наш транспорт, а днями раньше немецкие заградители поставили между банками Бенгтшер и Тахкуна более тысячи мин и минных защитников, столько же мин — к северу от Таллина…

— Военный совет, товарищ нарком, объявил по флоту о нападении Германии, я потребовал от моряков стойко отразить удар врага. А вообще-то, Николай Герасимович, — уже не по-уставному добавил Трибуц, — немцы не застали нас врасплох, и потерь мы не понесли. Атаковать линкор «юнкерсам» не удалось.

Нарком ВМФ похвалил комфлота, но потребовал и впредь встречать врага во всеоружии.

— Никакой пощады немцам, понял?..

Он был доволен, что в Таллине и Либаве, на полуострове Ханко, в Севастополе и Одессе, Измаиле и Пинске, в Полярном и на полуострове Рыбачий — всюду командиры оставались на местах, поэтому сумели сразу же приступить к военным действиям. Важно и то, что враг пока не потопил ни одного советского корабля или судна. Кузнецову это стоило немалых усилий. Он перебрал в уме события не столь уж давнего времени. Еще в марте Сталин озабоченно сказал ему, что, как ему доложили, в Констанце появились «карманные» подводные лодки.

— Таких лодок в Румынском флоте нет, — заявил Николай Герасимович.

— Что вы хотите сказать? — насупился вождь, и, хотя в его голосе прозвучали стальные ноты, нарком ВМФ сделал вид, что ничего такого не заметил.

— Вас кто-то плохо информировал.

— И все же вы проверьте, потом доложите мне, — произнес Сталин.

Кузнецов вызвал к себе своего заместителя по кораблестроению и вооружению адмирала Галлера и начальника разведуправления ВМФ капитана 1-го ранга Зуйкова и ввел их в курс дела.

— У Румынии никаких «карманных» подводных лодок нет, — заявил Зуйков. — Они не строили их и пока не строят.

— И по моим данным в Румынии нет таких лодок, — подал голос Галлер. — Наверное, армейские разведчики что-то напутали.

Нарком ВМФ не стал звонить Сталину или проситься на прием, а послал ему и члену Главного военного совета ВМФ Жданову документ, в котором сообщал, что по проверенным данным в Констанце «имеется три торпедных катера с двумя торпедными аппаратами». Он высказал мысль, что эти катера, по-видимому, и приняли за «карманные» подводные лодки.

Наутро наркома вызвали в Кремль.

— Вопрос о «карманных» подводных лодках будем считать исчерпанным, — сказал Сталин. — Я просил вас подготовить мне справку о том, где и сколько строится в Германии подводных лодок. Что-нибудь сделать успели?..

Перед этим из разных источников в наркомат поступили сведения о том, что немецкие подводные лодки в разобранном виде транспортируются на Черное море через Югославию и Румынию. Так ли это? И через несколько дней Кузнецов уведомил вождя, что эти сведения подтвердились. Член делегации СССР на международной конференции по вопросам морского судоходства на Дунае капитан 2-го ранга Беляков видел в Галаце две немецкие подводные лодки в собранном виде: одну — на плаву, другую — в доке. «В настоящее время по донесению нашего источника из Варны, — писал нарком ВМФ Сталину, — эти подводные лодки находятся в бухте Анастасис в Бургасском заливе, что показывает их полную готовность».

— Это не праздный вопрос, — вновь заговорил Сталин. — Подводные лодки — мощное оружие борьбы на море, и нам с вами важно знать, сколько их производит Германия, наш вероятный противник.

— Мы собрали сведения за февраль этого года, — сказал нарком.

— И что же выяснилось? — оживился Сталин.

Кузнецов отметил, что в Германии лодки строятся почти на всех крупных судоверфях. Стапельные места для субмарин: Вильгельмсхафенн — 9 мест, Бремен — 22, Гамбург — 87, Киль — 30, Данциг — 20. Всего 118 мест, допускающих постройку одновременно столько же подводных лодок.

— Что же имеет Германия на сегодня? — Сталин двинул бровями.

— На конец сорокового года в Германии построено сто пятьдесят девять лодок, — подчеркнул нарком ВМФ. — Если к ним приплюсовать те лодки, которые уже находятся в строю, будет двести тридцать. А если учесть их потери за тридцать девятый и сороковой годы, то в военно-морских силах Германии находится сто девяносто пять подводных лодок плюс те, что строятся сейчас, сто восемнадцать единиц. Солидное количество!

Заложив пальцы за ремень, Сталин долго молчал, о чем-то размышляя, потом спросил, сколько подводных лодок у нас в строю?

— Двести двенадцать!

— Выходит, у нас меньше? — Сталин был явно разочарован этим обстоятельством. Он взял со стола папиросы, вынул из пачки одну, хотел было прикурить, но сломал и бросил в пепельницу. — Надо нам форсировать строительство лодок!

— Вчера я получил еще одно любопытное донесение, — продолжал Кузнецов, раскрывая папку. — По данным нашего военно-морского атташе в Турции, третьего февраля в восемь утра шесть турецких подводных лодок вышли в Черное море. Цель выхода нам пока не ясна, но штабу Черноморского флота я дал указание проследить за передвижением этих лодок. И еще. — Нарком вынул из папки листок и зачитал: — Наш источник в Болгарии доносит, что в Бургас прибыли германские морские офицеры-артиллеристы для установки на побережье Дальнобойных орудий. А в порту Варна ведется строительство зенитных батарей. Полагаю, что немцы и в Болгарии ведут подготовку к войне.

Сталина, видно, задели эти слова. Он взглянул на Кузнецова и голосом, не терпящим возражений, сказал:

— Меня предупреждать не надо, я и сам знаю, что делается у наших границ. Для себя сделайте вывод. У Германии есть не только подводные лодки, но и линкоры, и крейсера, и эсминцы. Так что в случае войны нашему флоту будет с кем потягаться.