Секс в искусстве и в фантастике - Михаил Бейлькин

Поначалу именно так шла гормональная регуляция у Карла – Катарины. Гонадотропные гормоны стимулировали работу как яичка, так и яичника, но месячных при этом не наблюдалось. Гоман предпочитал мужскую роль, называя себя Карлом. В возрасте 20 лет чувствительность яичника выросла настолько, что появились регулярные месячные. Гоман предпочёл мужскому образу жизни женский, став Катариной. На 40-м году жизни яичник утратил свою ведущую роль. Яичко же продолжало чутко подчиняться гипофизу, вырабатывая андрогены и продуцируя сперматозоиды.

То, что Гоман вновь предпочёл близость с дамами и женился, определялось не только тем, что изменился его гормональный статус. Речь идёт и об особой способности его мозга испытывать влечение как к мужчинам, так и к женщинам. В подобном случае функционируют нервные центры гипоталамуса, определяющие как мужское, так и женское половое поведение; Гоман был бисексуалом. К этому вопросу мы ещё вернёмся.

Полагаю, что приведенный обзор как механизмов, регулирующих стандартное половое развитие, так и тех сбоев, что порождают отклонения от нормы, вполне достаточен, чтобы определить степень фантастичности идей Ле Гуин.

Напомню, что сочетание истинного гермафродитизма с бисексуальным влечением и способностью к размножению является абсолютной нормой в придуманном ею мире, но в реальных условиях Земли оно наблюдается чрезвычайно редко. И всё же, при всей фантастичности, подобное положение вещей не столь уж невозможно. Гораздо более сказочной представляется идея писательницы о циклической смене пола. Нечто подобное по земным меркам совершенно немыслимо. Между тем, сексологу не составляет большого труда представить гормональный механизм, обеспечивающий такой тип сексуальности. Достаточно предположить, что половые железы гетенианских гермафродитов способны продуцировать гормоны, подавляющие секреторную активность желёз противоположного типа. Иными словами, если в ходе кеммера (полового цикла гетенианцев) первой пробудилась активность яичек, то они выделяют не только андрогены, но и вещества, снижающие чувствительность яичников к гонадотропным гормонам гипофиза. Если же по тем или иным причинам (скажем, из-за наличия партнёра в мужской фазе кеммера), яичники опередили развитие мужских половых желёз, то развитие пойдёт в противоположном направлении. Интенсивный рост полового члена и простаты, или, напротив, матки, влагалища и молочных желёз, позволяющий этим органам достигать максимального развития в течение нескольких недель гетенианского цикла, не столь уж невозможно.

И всё же, если само по себе наличие нейроэндокринного механизма, обеспечивающего подобный тип сексуальности, представляется врачу вполне логичным, то эволюционные процессы, выработавшие у гетенианцев циклическую смену пола, вызывают сильнейшее сомнение. Дело в том, что эволюция создаёт новые формы лишь на основе тех, что уже имеются у более примитивных животных. Между тем, наличие у всех достаточно высоко организованных животных двух полов – необходимость, вызванная интересами эволюции: половая специализация земных животных является важным фактором, обеспечивающим их выживание и видообразование планетарной фауны. При этом самки отвечают за количественную сторону популяции, а самцы контролируют качество потомства.

Суть эволюционной теории Дарвина в двух словах сводится к следующему.

Природа – огромная лаборатория, где создаются новые виды животных, а старые либо изменяются, либо исчезают. Происходит это из-за жестокой конкуренции животных в борьбе за выживание. Скажем, менее быстрые антилопы, отстающие от стада, станут добычей хищника и не оставят потомства.

Наследуются лишь те признаки, которые вызваны изменениями (мутациями) в молекулах ДНК (в веществе наследственности, находящемся в ядрах клеток). Любые мутации носят случайный характер. При этом в популяции остаются либо полезные, либо нейтральные изменения, так как носители вредных мутаций отбраковываются естественным отбором, не оставляя после себя потомства. Полезные мутации, делая животное более приспособленным (более быстрым, сильным, незаметным или ядовитым и т. д.), приводят к тому, что его потомки станут в популяции (в совокупности особей одного вида, живущей на одной территории) более многочисленными, чем потомки остальных животных. В конце концов, это приводит к появлению нового вида, представители которого не способны к скрещиванию с животными родственных видов. (Я опускаю детали процесса видообразования – степень изоляции популяции и т. д.).

Ле Гуин – не биолог, порой это подводит её. Так ли уж разумно, что она почему-то сделала своих гетенианцев темнокожими? На студёной планете они вряд ли могли бы выжить, да ещё и стать доминирующим видом. Меланин, красящий пигмент клеток кожи, защищает человека от палящих лучей солнца. При дефиците ультрафиолета в организме не образуется витамин Д, без которого люди не могли бы выжить. Тот самый негр Дженли, посланный на Гетен из-за своего сходства с аборигенами, – потомок южного (африканского) народа. Современные американские негры могут выжить в северных широтах только за счёт витаминов, принимаемых извне. Кстати, напомню, что наши отдалённые предки, были темнокожими (хотя и не неграми, раса которых появилась сравнительно поздно). Из Африки, прародины человеческого вида, на север уходили те, кто в силу мутаций имел мало пигмента. Так образовалась белая раса, заселившая Европу и выжившая там, несмотря на ледниковый период.

Для нас важнее, однако, не столько проблема цвета кожи гетенианцев, сколько отрыв их сексуальности от всего, что могло бы иметь место в животном мире.

Может быть, смелость фантастического замысла Ле Гуин состоит в том, что она придумала более радикальную мутацию, чем та, что привела к появлению на Земле кроманьонца? Что бы произошло, если бы у наших предков появилась не только мужская избирательность и способность любить, но и сама половая принадлежность стала бы не постоянной, раз навсегда определённой сутью человека, а менялась бы в ходе следующих друг за другом половых циклов? Может быть, такое человечество стало бы более человечным?

Бисексуальная утопия Ле Гуин

Разумеется, как всякое талантливое произведение искусства, «Левая рука тьмы» не исчерпывается несколькими темами или целями, которыми, возможно, руководствовался автор в ходе работы над романом. И всё же, главные мысли этого шедевра фантастики нетрудно «вычислить».

Писательница создала гомосексуальный мир. Даже при наступлении кеммера, гетенианцы остаются юношами или мужчинами. Гаум и Эстравен, охваченные эротическим влечением к Дженли, – оба сохраняют свой мужской облик и склад мышления. Одно лишь позволяет догадаться, какого пола гениталиями они располагают на этот раз: наличие мужского типа гениталий у объекта их влечения. Настоящими женщинами гетенианцы становятся на очень короткий период – на время беременности, родов и вскармливания младенца грудью. Итак, Гетен – обитель мужчин-гомосексуалов. Стала ли их планета более мирной и счастливой по сравнению с Землёй? Похоже, что ненамного: гетенианцы избежали больших войн, им неизвестно атомное оружие, но о том, что такое убийство, коварство, вооружённые стычки из-за земельных угодий, какова жизнь в концлагерях, они знают не хуже землян.

Возможен ли мир менее агрессивный и более сплочённый? Как этого достичь? Ле Гуин создала три модели мира, не ведающего убийства: хайнскую сверхцивилизацию, покончившую с войнами; землю «зелёных человечков», анализирующих сны и потому избегающих насилия в реальной жизни (роман «Слово для «леса» и «мира» одно») и бисексуальное сообщество планеты О, все члены которого сплочены узами любви и родства (рассказ «Ещё одна история, или Рыбак из Внутриморья»).

Читатели (и почитатели) Ле Гуин знакомы с её удивительно красивой и печальной новеллой «Ожерелье», которую писательница включила в качестве пролога в роман «Мир Роканона», написанный в самом начале её писательской карьеры. В возрасте 65 лет она вновь вернулась к этой теме, но решила её по-новому, придумав счастливый конец истории. К тому времени ей стала известна японская легенда, удивительно похожая на «Ожерелье». Речь шла о рыбаке Юрасиме, таком красивом, что в него влюбилась морская царевна и увлекла его в свои подводные чертоги. Он провёл с ней несколько ночей, но дома его ждали жена и голодные дети. «Отпусти меня ненадолго домой, а потом я вернусь к тебе»,– попросил он морскую царевну. «Царевна потупила очи. Горе её было безмерно, но противиться она не стала.«Возьми с собой вот это, – молвила она, подавая возлюбленному прелестную крохотную шкатулку, запечатанную сургучной печатью. – И не открывай её, возлюбленный мой Юрасима»». Рыбак вышел на берег, но не узнал родной деревни и не нашёл никого из родных. Ему поведали, что в незапамятные времена жил рыбак по имени Юрасима, сгинувший в морской пучине. Прошёл век с тех пор, как умер последний из его потомков. Бедный юноша вернулся на берег моря и раскрыл шкатулку. «Белый дымок вырвался изнутри и развеялся по ветру. В тот же миг волосы Юрасимы стали белыми, а сам он начал дряхлеть и обратился в глубокого ветхого старца. В бессилии он пал на песок и тут же умер».