Ведьмина внучка (СИ) - Тома Ди

— Брысь отсюда! — смело подошла Мила и рассыпала вокруг бочки бурый порошок. Тени завизжали и выскочили из круга, не в силах его пересечь. Девушка бросила в бочку пучки трав и, плеснув заранее подготовленный бензин, чиркнула спичкой. Полыхнуло знатно. Возле бочки стоять было очень жарко и Меланья, позабыв про защитный круг, отошла подальше. То, что началось дальше, совершенно не укладывалось в голове у юной ведьмы. Тени начали её тянуть в разные стороны и кружить вокруг с таким визгом, что уши закладывало.

Мила попыталась бороться, читать молитвы и заговоры, но тени не унимались. Они брали её количеством. Их было слишком много. Объединившись они стали сильнее и агрессивнее. Они обдавали её холодом, лезли ей в голову, щипали за тело, туманили взгляд. Мила, что есть мочи закричала: "Прочь!", вложив в крик всю свою силу. Тени на пару секунд замерли, и девушка успела сделать шаг в защитный круг. Уже оттуда она наблюдала, как корчатся от её молитв и рассеиваются дымкой безликие. По мере догарания пластиковых коробок, утихали и их визги. Вскоре на дне бочки остался только черный блин несгоревшего пластика.

Дело сделано, результат есть, а причина не выявлена. Какая же она ещё глупая, отругала сама себя девушка. Самонадеянная и глупая. Бабуля бы так не сделала, она бы хорошо подготовилась, предусмотрела бы разное, не паниковала и действовала бы по плану. Как теперь понять, для чего были призваны эти тени? Мила устало пошла в дом, чучело она поставила в сарай, не до него, силы кончились.

Иди ко мне, доченька

Мила уже неделю жила в деревне. Мать заболела пневмонией. Отец не дал дочери её лечить и отправил в больницу, состояние было тяжёлое. Меланья приезжала пару раз в город, но в терапию её не пускали, с матерью она разговаривала по телефону, читала молитвы за здравие, но чувствовала стену. Высокую, толстую стену, которую ничем не пробить.

Слухи о том, что Мила в деревне не одна, дошли и до города, наконец-то приехал отец. Он смурным взглядом оценил Лёху, сухо пожал руку парню и, немного поговорив с дочерью, уехал обратно в город. Конечно же Мила расстроилась, не так она представляла их первую встречу, но… Обстоятельства, всё из-за них. Мама поправится, и всё наладится, успокаивала она сама себя.

Горелый блин из пластиковых датчиков лежал в сарае. Юная ведьма часто заглядывала посмотреть, может осталась какая-нибудь информация. Но оплавленный кусок упорно молчал, ни дымки, ни искорки. Оставила до весны, как землю мороз отпустит, так закопает поглубже.

Чучело сожгла на следующую же ночь, после хоровода теней. Пожалела тут же. Горело то оно хорошо и спокойно, на дне только пепел остался, никаких эксцессов. Да только получив свободу, призрак пса стал охаживать её с удвоенной силой. Теперь Мила никуда не могла от него скрыться. Видела, слышала, так ещё и ощущать начала. Постоянно в ногах крутился. Спасу нет. А как во двор выйдет, так всё норовит её к калитке позвать и на край деревни увести. Причём от времени суток ничего не зависело. Хоть ночью в ноги на кровать ложился, хоть утром до сарая с дровами провожал.

С Лёхой у них любовь закрутилась, парень был сильный, не отступал. А Мелане хотелось заботы, расслабиться, побыть любимой девочкой. В конце концов, плюнула на всё и осталась с ним на диване в передней. Больше у бабули в комнате не ночевала.

* * *

— Мил, меня пацаны на сход зовут, нужно быть, — сказал парень утром, уплетая за обе щеки деревенскую яичницу на сале.

— Когда? — спокойно спросила Меланья.

— Сегодня на вечернем поеду, завтра днём перетрём всё что нужно, ну и там позвоню тебе. Слон дельце новое нашёл, будем роли распределять.

— Хорошо, — согласилась девушка, — поаккуратней там. Хотя… — Милка вспомнила, как однажды в предрассветный час видела ангела Лёхи. Высокий, сильный, серый. Такой не даст парню пропасть, но и путь верный не укажет, просто будет оберегать.

— Что хотя? — переспросил Лёха.

— Ничего, всё будет хорошо, не переживай, — успокоила его Мила. — Билеты уже купил, во сколько поедешь?

— Поезд в семь вечера, так что попрощаться успеем, — парень вытер салфеткой рот и, притянув к себе на колени девушку, жадно её поцеловал.

* * *

— Пап, как там мама? — проводив Лёху Мила позвонила отцу.

— Плохо, дочь, плохо. Врачи говорят, что состояние стабильное, но в палату не пускают. Я по телефону слышу, как ей трудно разговаривать… — между ними повисла долгая молчаливая пауза.

— Она не принимает мою помощь, — грустно сказала девушка. — По телефону со мной сухо говорит, будто я чужая. Я извинялась, просила прощения, за тот разговор, но…

— Подожди, дочь, не торопи её, болеет же.

— Пап, молитвы тоже не доходят, я чувствую, — Мила говорила почти шёпотом. — Я не смогу её спасти, прости меня…

— Так, — строго прикрикнул в трубку отец. — Это кто там сопли распускает. Соберись, не ной, врачи делают всё необходимое. И вообще не думай о плохом, всё будет хорошо. Ты там всё со своим москвичом живёшь? — перевёл он разговор в другое русло.

— Ты опять начинаешь? — Мила злилась. — Лёха нормальный парень, пап, ты же сам видел.

— Видел, видел, — обречённо выдавил отец. — Просто я ревную, ты этого не поймёшь. Пусть он хоть супермен будет и тысячу раз Землю спасёт, всё равно тебя не достоин. Ты у меня самая лучшая. Пока, дочь. Завтра позвоню ещё.

— Пока.

Милка повесила трубку и хотела пойти прилечь, голова как-то странно гудела, и немного мутило. Но сделав пару шагов в направлении дивана, она снова наткнулась на таксу.

— Ну что же тебе от меня нужно-то? Я уже чего только не перепробовала, когда же ты исчезнешь? — устало простонала на неё девушка.

Такса бегала возле ног и звала на улицу. Мелана надела валенки, старое бабулино пальто и закуталась в пуховую шаль. Здесь все так ходили, тепло и ладно. На улице уже было темно, редкие фонари освещали одинокую улицу. Такса звала в конец деревни.

— Да иду я, иду, — ворчала Мила, шагая по скрипучему снегу. От